Жена из прошлого. Книга 2

Тут же себя одёрнула, напоминая, что я с ним ни в каких отношениях никогда не состояла. А то, что мурашки бегут по коже от мыслей о чужом прошлом... Так я сейчас не в себе, мне простительно. После всего случившегося.

Драконы закончили «общаться» ровно в тот момент, когда целитель закончил заниматься мной. К счастью, ни одно недочешуйчатое в тот вечер так и не пострадало. Если не считать лорда Карриша и тех типов в смокингах и масках.

Впрочем, теперь я уже не была уверена в том, что убийцы были драконами. То, как они себя вели, как говорили, наталкивало на мысль, что им во дворце не было места. Замаскированные под знать наёмники? Возможно.

— Сможешь идти? — спросил Делагарди после того, как лекарь снабдил его инструкцией по дальнейшему уходу за невезучей супругой.

Ответ ему явно был не нужен. Не дожидаясь, пока встану, подхватил меня на руки, и рядом тут же нарисовался Родингер.

— Эйрэ разве не надо осмотреть место преступления? Я бы мог отвезти Раннвей...

— Я сам в состоянии позаботиться о своей жене.

— Но король...

— Я не единственный следователь в Гратцвиге. К тому же на Карриша напали не искажённые, а значит, мне здесь делать нечего.

Хорошо бы, чтобы точно так же думал и его величество.

Шли молча. Точнее, несли меня, храня гробовое молчание. Только в машине, уже когда выехали за пределы дворца, господин палач изволил выцедить, даже не глядя на меня:

— Я же просил оставаться в тронном зале. Зачем ты ушла?

— Из-за Родингера, который, не успел ты отойти, тут же ко мне прилип.

— Очевидно, что не сработало. «Побег» не удался, раз в конечном итоге тебя всё равно нашли с ним.

Нашли с ним...

Прозвучало так, словно нас застали целующимися за каким-нибудь гобеленом. Или того хуже — страстно совокупляющимися в ближайшем к тронному залу кресле!

— То есть ты бы предпочёл, чтобы меня нашли не с ним, а с перерезанным горлом? Мёртвую и окровавленную, зато не с подмоченной репутацией. Надо было попросить его не вмешиваться. В следующий раз обязательно так и сделаю!

— Я не то имел в виду...

— А прозвучало именно то!

— Если бы ты слушала, что тебе говорят, — спустя одну малю-ю-юсенькую такую паузу продолжил Делагарди заводить свою шарманку.

Достал, ей-богу.

Меня охватило такое раздражение, что я чуть не выскочила из паромобиля. Не сделала это лишь потому, что Бальдер, явно впитывавший каждое наше слово, вёл машину так, словно за нами гнался поезд, напичканный искажёнными. Да и не в той я форме, чтобы выскакивать из паромобилей. Голова по-прежнему кружилась, шею саднило, как и плечи, на которых наверняка остались следы «нежных прикосновений» неизвестных.

— Но это же не в твоих привычках — слушать и выполнять!

А вот за «выполнять»...

Теперь уже хотелось вышвырнуть из машины Делагарди. Жаль, силёнок не хватит, а то бы я с радостью!

— Ты опять путаешь меня со своей служанкой, рабыней, девочкой на побегушках и той... как его... леди Коровой!

— Каролой, — несмело подсказала материализовавшаяся рядом с водителем Вильма, но я её даже толком не услышала.

Мысль о любовнице почему-то разозлила ещё сильнее, хотя куда уж сильнее...

— А ты снова забываешь, что ты — моя жена. И обязана слушаться меня и выполнять, что тебе говорят! Всегда!

Кажется, шарманку заело на «жене» и, харг его побери, «послушании».

Я скрипнула от злости зубами, открыла рот, чтобы снова напомнить (в который раз!), что не жена я, не жена!

— Женя, не надо, — каким-то чудом услышала предупреждение Вильмы и вспомнила, что паромобиль не сам катится по улицам Гратцвига — им управляет любитель подбирать малейшие крупицы информации.

Бальдер молчал и явно старался не отсвечивать, но было видно: он всё фиксирует. Запоминает не только слова, но и каждую мелочь: интонации, выражение наших лиц, поведение.

Аналитик хренов...

— Мы с тобой об этом уже говорили, — выцедила чуть слышно.

— Уже понял, что никакие разговоры и доводы на тебя не действуют, Же... — Дракон осёкся, бросил взгляд на своего верного мажордома и замолчал.

Я тоже молчала. Отвернувшись к окну, думала обо всём сразу и ни о чём конкретном: об ужасном вечере, о наших отношениях с этим... не-мужем, о Родингере...

Вот о последнем думать вообще не стоило, но почему-то думалось. Мысли сами лезли в голову и, сколько от них не отмахивалась, не помогало.

Не сразу, но с горем пополам удалось переключиться на размышления о будущем. Вот о чём нужно думать! О жизни, настоящей жизни, которая начнётся, когда я наконец вырвусь из лап этого невыносимого дракона!

Покосившись на невыносимого, снова отвернулась к окну, расчерченному тонкими серебристыми полосами дождя. Ещё раз попыталась сосредоточиться на мечтах о собственном домике и саде. Тихой жизни вдали от Гратцвига и чёртовой знати.

— Вернусь, пожалуй, во дворец, — сказала Вильма, постепенно истаивая. — В дом с тобой Женечка мне всё равно не попасть, а там хоть покручусь в первых рядах, так сказать. Ты главное держись, милая. Прими ванну и сразу в кровать. Завтра обязательно почувствуешь себя лучше. Вот увидишь. Не нервничай и не расстраивайся. Главное, что с тобой всё в порядке.

Слабо улыбнувшись, проводила старушку взглядом, после чего вернулась к созерцанию сползающих по стеклу капель. Когда мы вышли из машины, дождь зарядил с утроенной силой. Делагарди собирался помочь, своей жене и рабыне, выбраться из паромобиля, но я, превозмогая слабость, справилась сама.

Всего пара минут независимого променада до крыльца, и меховая пелерина намокла, как и я вся. Мысль о горячей ванне, подкинутая Вильмой, сейчас казалась как никогда соблазнительной. Ещё надо будет капнуть себе чего-нибудь успокоительного в бокал вина. Можно в принципе и в коньяк. Не рюмку — бокал. Сегодня такой вечер, что можно в принципе оприходовать и всю бутылку. В порядке исключения.

— Где Эдвина? — поинтересовался Эндер, скидывая на руки служанки подмокшее пальто.

Мы вернулись раньше, чем собирались, в начале девятого, но девочка почему-то не вышла нас встречать. Может, уже у себя, готовится ко сну? Рановато. В это время мы обычно только садились ужинать. Хотя представляю, как она устала после прогулок с мисти Ливен и познавательных лекций.

Полин, которой досталось пальто хозяина, обменялась взглядом с другой горничной, Эстель. После чего несмело произнесла: