Жена на продажу, таверна на сдачу

— Не бери из ее рук! — продолжала Катарина, уводя его прочь от моей таверны. Прочь от меня. — Ты знаешь ее? Кто это? Из чего она готовит?! Почему ты так беспечен?

Феланор ей подчинился.

Шагнул прочь.

Но все равно глянул на меня.

Воспоминание тревожило его. Он пытался снова рассмотреть меня в своей памяти. Он вглядывался в мои глаза, но взгляд его темнел, и забвенье опускалось на его голову.

И ничего у него не выходило.

И я стояла, бессильно опустив руки.

Исправить эту черную магию я не могла.

***

Да уж, положение…

Как бы ни бесилась Катарина, а печь я продолжила.

Медовые коржи, легкие заварные пирожные, эклеры, бисквиты — все это очень быстро полюбилось жителям Белого Города.

Плюшки с ягодами и сухофруктами хорошо шли в «Печеном яблоке» Карла.

И деньги лились рекой. И во дворец тоже заказывали мою выпечку. Важные королевские посланцы поясняли, что принц Феланор сам желает выбрать лучший из всех тортов, что я могу приготовить

Вот только…

Катарина была далеко не дура.

Она следила за мной в сотню глаз. Ее люди постоянно толклись около. Ее дегустаторы постоянно пробовали все, что я выпекала, и напитки, что я подавала.

Так что если б я налила волшебной воды в питье, была велика вероятность что его попробовал бы недобрый человек. И его недобрые мечты сбылись…

— Нет, так нам принцу никак не подсунуть воду, — огорченный, произнес Карл. — Да и коня купить просто так не выйдет. Вон, видишь? Эти двое постоянно за мной таскаются, делая вид, что просто прогуливаются рядом.

Я присмотрелась к указанным Карлом людям. Переодетые в немыслимые наряды, с нелепыми париками на головах…

— О, боги… да это же папаша и мамаша моего бывшего! — в ужасе пролепетала я. — И они тут! Но как она их всех умудрилась с собой протащить?!

— Город полон шпионов и соглядатаев. Даже отпетых негодяев. Говорят, что личная гвардия новоявленной принцессы. Эти двое чуть нос не засовывают мне в корзинку. А если я куплю породистого рысака, то они точно об этом доложат Катарине. И попасть во дворец незамеченной тебе не удастся…

— Да уж, — мрачно пробормотала я. — Незадачка…

Нет, есть, конечно, вариант на самый крайний и отчаянный случай.

Испечь огромный торт, залезть внутрь, и в самый ответственный момент выскочить оттуда, размахивая бутылкой коньяка и пузырьком с Волшебной Водой.

Голышом, разумеется.

Потому что в платье я в торт не влезу.

Да еще и перепачкаюсь вся в креме.

— Милый, а вот и я!

С кремовыми розочками на голове и с вишенками, повисшими на ушах.

Да Феланор с испугу забудет, как его самого зовут. А не меня вспомнит.

Был еще один щекотливый вопрос.

Мой животик начал расти.

Может, конечно, я придираюсь и преувеличиваю, но мне кажется, я начала поправляться.

И у меня отрос огромный тяжелый зад!

И даже складками юбок его не скрыть, не задрапировать!

— Я уже располнела… А дальше живот будет только больше, — мрачно произнесла я, приглаживая одежду и маскируя живот и так, и этак.

— Это будет не так уж и скоро, — утешил меня Карл. — Ты преувеличиваешь, ничего еще не видно.

— Это ты так думаешь, — горько вздохнула я. — А юбка мне становится тесновата! Вот как тут платье заказывать? Пока портниха с ним будет возиться, я же растолстею, как колобок!

— И следят за нами, — уныло поддакнул Карл. — Старики, кажется, только и делают, что околачиваются здесь. Никуда не уходят. Словно иных дел у нас нет. Проскользнуть мимо такой слежки почти невозможно…

Но решить эту проблему мне неожиданно помог один из гостей.

В городе все только и говорили о предстоящем крупном бале.

Ради него пригласили гостей, кажется, изо всех знатных домов Белого Города.

И торт мне заказали — не свадебный, нет. Но он должен был быть не хуже.

Заявить о королевском заказе явились, разумеется, эти противные старики, мать и отец моего бывшего. Они просто раздувались от важности, а ядовитое ехидство так и сочилось из их гадких улыбочек.

Видно, никому, кроме них, Катарина не могла доверить такое важное дело, как наблюдение за мной. Кто еще бы исполнил то с таким тщанием?!

— Принц Феланор требует медовый торт, — объявила старуха, взбивая на плоской груди кружева. — Чтобы гости изведали всю сладость этих земель! Иди, готовь сейчас же! Да поживее поворачивайся, корова! Не то получишь пинка!

И она гнусно рассмеялась, вдруг покрутив у виска пальцем.

Я так и остолбенела.

Что это такое с бабушкой творится?!

Голова испортилась от неправильного хранения?!

Мозг заводится только вручную, путем подкручивания?!

— Дура! — вдруг радостно выпалила она, явно торжествуя победу надо мной. Ее опухшие глазки так и сверкали, седые волосы, выкрашенные травяной краской вроде хны, воинственно топорщились.

— Как вам не стыдно, — изумилась я. — Вроде, взрослая женщина…

Но старуха не унималась.

— Потому что ты дура! — радостно взвизгнула она, зловеще хохоча. Нет, клекоча! — Что, так и осталась в прислужницах, дура?! И умрешь ты грязной, дешевой служанкой! А мы-то зато теперь люди! Если я захочу, я тебе как дам кулаком прямо в морду! И ничего мне не будет! Надо дать, — она злобно стиснула сухонькие кулачки. — Тебя давно пора наказать!

Ее голос дрожал, торжествуя.

Лицо у старухи тряслось от злобной радости.

— Да вам на кладбище уже прогулы ставят! — заводясь, рявкнула я. — А вы все туда же, ругаться и драться!

— Да ты сдохнешь вперед меня! — завопила яростно старая карга. — Потому что ты дура!

Меж тем старик, не обращая внимания на воинственную супругу, словно огромная крыса помчался по кухне, всюду суя свой нос.

Он бесцеремонно хватал все, что ему нравилось, и совал по карманам. Ухватил молочник и мигов выпил из него самые густые сливки. Запустил руку в корзину с ягодами и ухватил горсть, небрежно подавив самые крупные и спелые ягоды.