Жена на продажу, таверна на сдачу
Шрифт:
И потому Феланор натянул поводья и остановил коня прямо возле меня.
Он смотрел на меня свысока, и я видела, как он мучительно пытается вспомнить, кто я такая.
Да, да!
Проблески памяти блеснули в его глазах и угасли.
Через миг я видела, что я для него — просто одна из его подданных, не более.
Кричать, звать, пытаться напомнить о том, что было между нами?
Вокруг Феланора была грозная стража, знать, готовая меня в любой момент отогнать.
И рыжая наглая невеста принца, в золотой парче, сверкающей алыми рубинами и кроваво-красной вышивкой!
Разодетая
Она не пыталась меня отогнать или как-то нейтрализовать. И от ее улыбки у меня мурашки по спине побежали. Потому что я поняла — никакие слова мне не помогут. Колдовство ее так крепко, что ничто его не убедит в том, что когда-то он любил меня…
— Кто ты такая, женщина? — спросил меня Феланор высокомерно.
Просто ножом по сердцу!
Он раньше так никогда не разговаривал.
В нем было достоинство, а не высокомерие. А теперь «я принц, а вы никто, грязь из-под ногтей!» просто лезло из него!
— Что же ты, Дубровский, — с досадой и отчаянием произнесла я.
В его потемневших глазах снова промелькнула какая-то тень воспоминаний. Но тут же исчезла.
— Феланор Дубовый Лес, — представился он все так же высокомерно. — Не Дубровский. Вы что-то спутали, милая. Так кто вы и зачем вы тут?
— Пришла поблагодарить вас, — ответила я, с трудом сдерживая слезы досады. — Вы помогли нам привести в порядок наш дом, нашу таверну.
Феланор перевел взгляд на Карла.
— Что-то припоминаю, — произнес он медленно. — Вы, верно, помогали мне в странствиях? Как и моя невеста, Катарина?
Меня даже передернуло!
А эта змеина подъехала к нему, склонилась из своего седла, положила ему голову на плечо и проворковала ангельским голоском:
— У тебя такое доброе и щедрое сердце!
И Феланор, мой Феланор улыбнулся ей и поцеловал ее в лоб!
О-о-о, да я чуть с ума не сошла!
Одно радует: целовал он ее холодно. Словно печать ей между глаз всобачил!
Да и радостных лиц вокруг них я что-то не заметила.
Да, эльфы признавали право своего правителя влюбляться в кого угодно. Но ее они по-прежнему не любили и не уважали.
Хотя ей и было на это наплевать. Ведь главного она добилась — жила во дворце, носила шелка, атлас и бархат, и могла тратить столько денег, сколько хотела!
А все остальное ей было безразлично. Даже любовь Феланора. Ей и красивый эльф был не нужен, только его деньги.
— Таверна, дорогой, — ворковала она. — Это так мило. А давай закажем торт на свою свадьбу в той таверне? Вы же можете испечь торт, — обратилась она ко мне, — или вы просто варите каши и ничего более? Вы способны нас удивить?
Она смеялась надо мной.
Издевалась, глядя в глаза.
— Или вы просто таверна, для этих грязных мужланов, — продолжила она, — которым можно и свиное хрючево отварить, и они съедят? Говорите, вам отмывали таверну? Там все, наверное, было залеплено грязью. Так что эта чистота ненадолго.
Феланор смолчал.
Никак не прореагировал на эту гнусь!
На эти издевательства, полные яда и самой мерзкой людской злобы!
«О-о-о, Дубровский! Так от тебя одно название
осталось! — ужаснулась я. — Ты там, внутри, где-то глубоко. Но если тебя не пробудить, то ты исчезнешь навсегда, оставив место холодному и чужому монстру!»— Я могу! — почти выкрикнула я. — Испечь торт, что достоин даже принца, я могу!
Катарина рассмеялась.
— Так позаботься об этом, — произнесла она. — Наша свадьба скоро. О! И я хотела бы отведать кусочек накануне. Чтоб понять, годится ли он украсить мой стол.
Феланор лишь кивнул головой и пришпорил коня.
В Катарина, неспешно приблизившись, склонилась ко мне и произнесла:
— Это так забавно, что именно ты будешь печь торт на мою свадьбу. Я знаю, зачем ты вызвалась. Надеешься как-то вернуть его? Что-то подмешать? Ничего не поможет, — она рассмеялась, абсолютно уверенная в своей победе. — Но я дам тебе шанс, чтобы ты попыталась. Посмотреть и поиздеваться над тобой будет интересно!
Она снова звонко рассмеялась, дала шпоры коню и помчалась вслед за Феланором.
***
— Ты посмотри, какая стерва! — воскликнула я, терзая подол своего фартука.
Всю мою печаль как рукой сняло. Плакать не хотелось. А вот наподдавать ей как следует — очень.
Чтоб она поняла, что не ей надо мной смеяться!
— Вот это настрой! — подхватил повеселевший Карл. — Так и надо! А… что надо-то? Что будем делать? Неужто ты в самом деле торт для этой рыжей будешь печь?
— Ну, разумеется, буду! — яростно фыркнула я, дернув плечом. — Но только не ей, а ему!
И тут же ругнулась:
— Да чтоб у него слиплось кое-где, и не разлипалось, пока меня не вспомнит!
Карл с сомнением покачал головой.
— Черная магия — это не та вещь, которая так просто проходит. Так что если у него слипнется, то может и никогда не разлипнется, и Феланор рискует очень сильно страдать всю жизнь…
— Ничего! В случае этого слипания жизнь его будет, конечно, безрадостной, но недолгой! — желчно произнесла я.
— Это где должно слипнуться?! — ужаснулся Карл.
— Не важно! — отмахнулась я. — Ну, живее давай приниматься за работу!
— Зачем?! — изумился Карл. — Ночь на дворе!
— Затем! — отрезала я. — На королевский торт знаешь, как много всего надо?!
— Понятия не имею, — радостно отозвался Карл.
— А еще одеться прилично, — зло сопела я.
Мне стало до ужаса неловко, что сейчас я предстала перед Феланором в своем скромном чепчике, в рабочем фартуке, в простом платье, словно позаимствованном у крестьянки.
А Катарина была просто великолепна на моем фоне!
Да что там. Он даже не посмотрел на меня, как на женщину!
— Как на говорящее пугало он на меня смотрел, вот как! — сердилась я. — Ну, ничего! Ничего-о-о… Я тоже, знаете ли, не на помойке себя нашла! Я ей покажу! Ничем она меня не выше! Я!..
Карл с сомнением посмотрел на меня.
— Красивое платье, — проговорил он, — стоит ой как дорого…
— Я буду работать в две смены!
—…И еще пошить его стоит так же дорого, как купить ткань…
— В три смены!!!
— Адель, я не только о деньгах говорю, — мягко ответил на мои гневные выкрики Карл. — Одеться, как принцесса? Где ты достанешь шелка и драгоценности?