Жена навеки (...и смерть не разлучит нас)

– Везде и всегда есть люди, готовые обижаться на кого угодно за что угодно. В первую очередь за то, что не могут получить больше того, что и так имеют. Так устроен человек, друг мой Крам.

– Мы в деревне живем и довольствуемся малым.

– Тебе так лишь кажется. Понаблюдай за своей деревней еще несколько лет и заметишь, как меняется уклад. Расспроси ваших стариков, каким он был при их молодости. Все всегда меняется, друг Крам. Потому что люди всегда хотят большего.

Крам пожал плечами, не зная что на это сказать. Он понимал, что его ум не так изощрен и хитровыкручен, как ум этого загадочного глотта. Зачем тот помогает ему? Этого Крам постичь не мог. Но знал лишь, что глотта говорит ему полезные вещи. И делает. Вот и сейчас он заметил блеск и звон серебра, посыпавшегося на ладонь странного собеседника.

– Это тебе. Теперь можешь проводить время не за уборкой улицы, а в увеселительных заведениях. Попробуй все, что город может тебе дать. И расскажешь мне, что будут говорить на следующем собрании у Андра.

– Хорошо, ксар. А вы еще мне подскажете, что дальше говорить?

– Непременно. Я не оставлю тебя, мой друг. Встретимся через пару дней на старом месте, на закате. Составлю для тебя план действий. А сейчас возвращайся, пока нас не заметили. До скорой встречи.

Неизвестный глотта зашагал прочь от прачечной. Крам глядел ему вслед, пока тот не скрылся за углом, а потом вошел в дом. Незнакомец же, отойдя на достаточное расстояние от дома Андра, скинул с головы неудобный капюшон. Светлые волосы просияли в лунном свете. На губах играла довольная усмешка. Как же удачно старик Нолгар подыграл ему, притащив девчонку-хевья из леса, а вслед за ней - ее упрямого жениха. Дела принимали удачный оборот. Светловолосый интриган приближался к заветной цели.

Глава 9. Первая кровь

Три недели минуло, как я встретила Крама в городе. Встречались мы раза четыре за это время. Дружок упорно норовил меня полапать, но как-то вполсилы, я так и не решилась уступить ему... Так что коротали минуты мы в разговорах. Он дотошно расспрашивал меня, что я выведала про муженька, его порядки и привычки. Зачем оно ему сдалось - внятно так и не сказал.

Сам супружник внезапно меня ошарашил. Сказал, чтобы готовилась к сегодняшнему ужину на "террасе" - пристройке с западного края дома. Терраса эта нависала прямо над крыльцом дома, вход на нее был со второго этажа. Ее края оплетали листья плюща, по углам были рассажены кусты роз, гибискусов, и еще каких-то пестрых цветов, чьи мудреные названия я не упомнила.

Выдумчивы глотта на всякие изощренные глупости. То деревянную полянку сделают едва ли не на крыше дома, да обзовут ее непонятным словом "терраса". То им мало нормальных лесных цветов да трав, навыводят новых чудными путями, колдовскими небось. Крам говорит, глотта спихнули всю черную работу на хевья, а сами чушью всякой занимаются.

Ну так супружник сказал, что ужинать сегодня буду с ним на этой террасе. Вот мне радости не было. Так и сказала ему, но он посмотрел на меня странно и сказал: "Лесс, ты моя жена. Мужья и жены иногда трапезничают вдвоем, без других членов семьи. Это называется романтический ужин. Отнесись к этому как к условиям нашего договора".

Ага, договора. Типа, он меня не трогает и в постель не тащит, а я веду себя паинькой и не разношу его клятый дом в щепки. Ну ладно, так и быть, договор так договор, посмотрим, что еще за "руматический ужин" он замыслил... Трогать-то меня, надеюсь, не будет. По условиям его же договора.

Сели мы напротив друг друга. Вилта разложила нам в тарелки паштет - странную, но вкусную штуку из крученого мяса. Тарелки - так глотта называли миски. Оно и ясно: миски у нас были глинобитные или выдолбленные из деревянных чурок. Простые, без изысков. А глоттовские "тарелки" - не едать, а любоваться. Тоненькие, совершенно круглые, с расписными узорами изнутри и снаружи.

Супружник едал да поглядывал на меня искоса. Не выдержала, спросила:

– Чего пялишься будто тать в ночи?

Залыбился с чего-то.

– Тать в ночи?

– Ворюга. Тот, кто пришел взять недозволенное.

– Я же и взял недозволенное, в твоих глазах. Тебя.

Хрен ты взял, а не меня. Суженый-отмутуженный.

– Вот и правильно тебя камнями закидать хотели. С татями так и поступают.

– Ох, Лесс. Ты хоть о чем-то способна говорить нейтрально, без агрессии? Я знаю, что ты меня не любишь и желаешь избавиться. Совсем не нужно напоминать мне об этом при каждом разговоре.

– О чем мне еще с тобой разговаривать?

– Разве не о чем? Ты живешь в Лударе почти два месяца. За это время попривыкла к нашему устройству, быту, порядкам. Наверняка появилось что-то такое, что для тебя понятно не до конца, о чем могла бы разузнать. Я перед тобой и готов ответить на твои вопросы. В беседе за ужином. Это обязанность мужа - отвечать на вопросы жены о жизни друг с другом и вокруг.

– Обязанность? Ладно. Скажи тогда мне, супружник. Почему в вашем городе хевья делают всю черную работу, а вы, глотта, праздно балуетесь? На звезды смотрите, на бумаге свои буквы пишете, на холстах краской малюете. Почему не моете, метете, дерьмо не выгребаете сами за собой, зачем хевья заставляете?

Вздохнул. Неприятный вопросец вышел? Не хочет за руматическим ужином о дерьме беседовать? Я нахмурила лоб, припоминая мудреное словцо, которое Крам проговаривал. Подхватил у своих городских друзей.

– Зачем вы нас... исплукатируете, во!

– Эксплуатируете. Видишь ли, Лесс. Человеческому обществу свойственно организовываться в страты. Прослойки. Одна прослойка занимается физическим трудом. Моет, метет... кхм, дерьмо выгребает. Другая - интеллектуальным и творческим. Смотрит на звезды, пишет книги, создает произведения искусства. Третья - административным. Организовывает добычу природных ресурсов, распределяет их, управляет теми работами, которые проводятся в городе, контролирует деятельность разных людей и групп, чтобы они не мешали друг другу. Это сложная система, в которой у каждого элемента есть свое место. Тебе понятно что такое система и элемент?

Мотнула головой. Мудреные глоттовские словечки.

– Посмотри на эту террасу. Что ты видишь?

– Цветуёчки. Стол. Тебя.
– Хотя предпочла бы не видеть.
– Едалово. Доски в полу.

– Это все элементы. Все вместе складывается в целое - место, где мы с тобой ужинаем. И где каждый элемент выполняет свое назначение. Доски в полу поддерживают нас и не дают рухнуть на землю. На столе стоит еда, чтобы мы не подбирали ее с пола, как животные. Цветы услаждают наш взор и обоняние. Я - хозяин дома, тот кто воздвиг его, организовал здешний порядок и слежу за ним. И ты - моя супруга. Чье предназначение доставлять мне радость, но ты упорно стремишься к обратному.

Я фыркнула, хотела ввернуть очередную язву, да не успела. Супружник продолжал:

– Впрочем, сейчас речь не о нас с тобой. Раньше, пока ксаранди не столкнулись близко с хевья, наше общество организовывалось именно так, как тебе хотелось бы. Мы сами делали всю грязную работу. Строили города: сами добывали, носили и складывали камни, сами вычищали мусор, растили себе посевы и скот, сами готовили пищу. Когда хевья стали приходить в наши города, некоторые из них - из вас - захотели иметь здесь свое место. Но никто не получает место в системе просто так. Чтобы получить его, нужно выполнять некую функцию. А чтобы ее выполнять, надо обладать навыками и способностями. Мы стали предлагать хевья те функции, которые соответствовали их навыкам и способностям. Кто-то охотно соглашался и принимал их - лишь бы заполучить желанное место. Кто-то отказывался. Кто-то задавался теми же вопросами, что и ты. Некоторые злились и проклинали нас, не понимая, почему мы не даем сразу высоких и престижных мест. Но мы не могли дать место тому, кто не соответствовал требованиям. Бывают и соответствия. Ты видела моего ученика Бораса. Он не единственный хевья, кто обучается магии. Те, кто обладает магическими способностями, занимают такое же место в нашем обществе, что маги-ксаранди. Хотя в Совет Лудара, к примеру, не входят. Потому что у нас есть определенные традиции. Мы никого не держим силой. В наших городах живут те хевья, что сами выбрали такой путь. Кто не выбирал - остаются в своих прежних селениях... или уходят дальше, как твои предки. Мы не навязываемся.

Ах не навязываются они! Силой не держат! Кто бы говорил. Как только язык поворачивается плести мудреные словеса - лживые насквозь.

Так и хотела ему сказать, да не успела. Стеклянная дверь, ведущая на террасу из дома, вдруг со свистом распахнулась. Влетел Тармил, внук супружника и брат Эрени. Проговорил запыхавшись:

– Нолгар, - он тоже называл деда по имени, - в доме Лимара несчастье. Кто-то напал на него и домочадцев. Есть жертвы.

Муженек тут же вскочил со стула.

– Идем туда немедленно.