Жена навеки (...и смерть не разлучит нас)

Тибальд и Эрени повторяли вслед за ней. Сияние окутало их сцепленные руки и словно бы вползло под кожу. Закончив, Тибальд посмотрел на новоиспеченную жену с торжествующей улыбкой. Морани молчала, и он произнес вместо нее:

– Теперь супруги могут скрепить клятву поцелуем, не так ли, элатейя?

– Теперь супруги могут скрепить клятву поцелуем, - бесцветно повторила Морани. У нее не было сил сопротивляться этому мужчине, который незаметно навязал всем собственные правила игры. Может, он прав, подумалось жрице. Женщине и вправду не место в политике. Особенно если сердце снедает тревога за возлюбленного, который даже не догадывается о ее любви.

Эрени не шелохнулась и не подалась навстречу мужу. Тибальд властно положил ладонь на ее затылок, привлек к себе и прильнул к губам. Девушка не оттолкнула его, приоткрыла губы и позволила поцеловать себя. Она не хотела устраивать сцен перед всей Базиликой. Да и она приняла решение. Отдала себя Тибальду. Придется уплатить цену. Отныне - он ее супруг и господин.

***

Из Базилики семья Нолгара отправилась домой в сопровождении трех волшебников из МагООН. Чародеи позволили пленникам войти в дом и обнесли его магическим барьером. Теперь никто из четверых не мог покинуть дом, пока заклятье не будет снято. Слуги и гости могли свободно входить и выходить, так что смерть от голода арестованным не грозила. Лишь Нолгара барьер не пропустил бы без боя.

Тибальд увез Эрени к себе в торжественном свадебном паланкине. Судя по тому, как своевременно его подали к вратам Базилики, да по роскошным украшениям на нем, Диктатор тщательно спланировал "предложение руки и сердца". И все заранее для него приготовил.

Морани ушла домой смятенная и подавленная. Как она могла согласиться, обручить Тибальда и Эрени? Если Нолгар узнает, он не простит ей... Но где он и что с ним? Тревога за возлюбленного мучила элатейю сейчас больше всего. Она не верила ни единому слову Тибальда. Нолгар не мог покрывать разбойников-хевья. Но тогда где он, куда пошел после самопровозглашения Тибальда Диктатором?! Где его жена и внук?..

Терзаясь вопросами без ответов, Морани вошла в свое уединенное жилище элатейи на берегу озера. Маленький одноэтажный домик темно синего цвета - в тон водной глади озера. С плоской крышей, откуда жрица могла в любое время воззвать к богу или ответить на его зов.

Едва войдя, Морани услышала скрежет стекла с противоположной стороны дома. Она увидела огромную черную птицу, зависшую над окном. Хищный клюв ударял по стеклу. Сердце женщины встрепенулось. Она бросилась к окну и распахнула его. Птица влетела внутрь и обернулась Нолгаром. Морани порывисто обняла его.

– Нол! Как я рада видеть тебя живым и невредимым! Где ты скрываешься? Тибальд наговорил, что ты возглавляешь мятежных хевья. Не верю ему.

Нолгар крепко стиснул элатейю в ответ.

– Мора. И я рад, что в этом городе остался единственный человек, кому я могу доверять. Кого Тибальд не смог заговорить.

– Я всегда буду верить тебе, Нол. Даже если весь мир обернется против.

Морани проговорила это импульсивно и тут же пожалела - не выдала ли себя. Спросила, чтобы отвлечь внимание возлюбленного от своего излишнего пыла:

– Но кто помог налетчикам сбежать, если не ты? Как они могли беспрепятственно уйти от двенадцати магов? Если ты был не заодно с ними, ничто не мешало МагООН преследовать их, захватить или уничтожить.

Нолгар прищурился.

– Так они сбежали? Этого я не знал. Странные дела творятся в Лударе, Морани. Я нанес МагООН субментальный удар. Его силы хватило, чтобы дать уйти мне. Но не дюжине хевья, среди которых нет ни одного мага. Почему их не преследовали?

– Я не знаю, Нол...

– Сегодня, прилетев в Лудар, я пытался попасть в свой дом. Но там стоит мощный магический барьер. Что произошло, ты тоже не знаешь?

Морани опустила глаза.

– Ты расстроишься.

– Говори! Я должен знать.

– Тибальд обвинил твою семью в пособничестве хевья. Вчера маги явились в твой дом, арестовали всех и бросили в тюрьму.

Нолгар оцепенел. На лице проступил гнев.

– Вот почему хевья ушли. Тибальд послал магов арестовывать невинных ксаранди вместо налетчиков. Ему важна не безопасность Лудара и не наказание злоумышленников. Лишь свое политическое влияние. И для этого он ослабляет тех, кто может угрожать его власти. Кого глупцы из Совета выбрали Диктатором?!

Морани коснулась его руки, показывая участие. Он спросил:

– Так значит, мои дети и внуки сейчас в тюрьме?!

– Уже нет. Дома, за магическим барьером. Сегодня Тибальд привел их в Базилику, на суд. Обещал, что "окажет покровительство изменникам". Заменит тюрьму на домашний арест, если Эрени станет его женой и войдет в его род.

Нолгар оцепенел на миг, а затем гневно воскликнул:

– Что?! Эрени - его женой?! Но у него ничего не вышло?! Она отказала, да и обряд было некому провести. Тибальд - старший в роду. Он не мог обручить себя самого.

– Он заставил меня.

– Ты отказалась, Мора? Скажи, что отказалась!

Он встряхнул ее за плечо, будто надеясь выбить желаемый ответ. Морани всхлипнула.

– Прости, Нол... Я не смогла.

– Ты обручила их?! Мою девочку и этого прожженного негодяя?!

– Он не оставил выбора, Нол...

Морани отшатнулась от потемневшего взгляда мага. Она вдруг испугалась, что он сейчас схватит ее за горло. Но он лишь сжал и разжал кулаки, удерживая гнев под контролем.

– Ты понимаешь, что сделала? Теперь они - законные супруги. Никто не может воспрепятствовать их союзу, помешать мужу овладеть женой!

– Эрени дала согласие, Нол! Сомар отказал, пытался отговорить ее, но она сама приняла решение.

– Что еще она могла сделать, когда подонок угрожал ее семье?! Ничего иного от него ожидать не стоило. Но от тебя, Мора, я не ждал предательства. Увы мне. Верить нельзя никому.

Маг сделал два шага назад. Прежде, чем он перекинулся птицей, Морани взмолилась:

– Нол, пожалуйста, скажи, где ты сейчас, тебе ничего не угрожает?!

Ответом ей стало хлопанье крыльев и беззвучный, бесцветный голос в сознании:

"Этого тебе не стоит знать. Чтобы мне и дальше ничего не угрожало. Прощай, Мора".

Кондор выпорхнул в окно, стремительно понесся над волнами озера. Морани метнулась к окну и проводила его взглядом, пока птичий силуэт не превратился в черную точку. А затем разрыдалась, прощаясь с любовью всей жизни. До этого момента Нолгар мог хотя бы оставаться ее другом. Она могла видеть его, разговаривать, слышать голос, даже прикасаться и обнимать. Теперь он назвал ее предателем. Теперь она - враг. В сердце элатейи словно вонзились тысячи шипов.