Жена Нави, или Прижмемся, перезимуем!

Ну, правильно! Не будешь маму-папу слушать, будешь у Лешего конфетки кушать!

— Ууух! — недовольной совой ухнул Семен Семенович. И огромная птица вспорхнула с дерева, стряхивая снежную шапку прямо нам на голову.

— Нет, а что? — обиделась я, выпутываясь из чужих объятий. — Смотреть, как ты убиваешь?

— А ничего, что он к моей жене руки протянул? — послышался страшный голос. — Я убиваю и за меньшее!

Я смотрю, он этого так не оставит! Плохо…

— Послушай, — посмотрела я в серые сердитые глаза и уперла руки в боки. — Да какая я тебе жена? Так, хулиганом на снегу писано! Или божество настолько древнее, что уже забыло, что с женой делают?

Ой, куда-то не туда меня понесло на санках альтруизма! Срочно! Срочно исправляться!

— С женой хотя бы время проводят! — тут же исправилась я. — С женой за ручку ходят! А то у меня не муж, а… а… полярник! С женой хотя бы разговаривают!

— Как ты смеешь упрекать меня? — прищурились серые глаза.

— На правах законной супруги! — усмехнулась я, не отводя взгляда. А потом негромко добавила: — Которой жить осталось два с половиной месяца… Грустненько, да? Эх!

Я снова с размаху пнула сугроб.

— Ты зачем его спасла? — послышался грубый низкий голос.

— На всякий случай! Скажем, про запас! — ответила я, бросив мимолетный взгляд на могучую фигуру. — Пусть лежит! Влюбленный мужик всегда в хозяйстве пригодится. Нет, а что? Вдруг мне напоследок любви захочется? Ласки, нежности. Чтобы не страшно было. А то знаешь, умирать ведь страшно. Чтобы кто-то за ручку держал, пока я таю… Ты ведь держал меня за руку, когда я умирала? Держал. А если бы не держал, знаешь, как страшно было бы…

Я вздохнула, усмехнувшись своим мыслям, и вспоминая жаркий поцелуй на снегу.

— Куда уж тебе, древнему божеству, знать о том, как страшно умирать. Ты вон сколько живешь, — заметила я. — А век Снегурочки короток!

— Ничего с этим поделать я не могу, — послышался хрипловатый голос. Мне протянули руку. — И так тяну до последнего… Уже весна-красна цветет, а я все морозы насылаю… Жаль вас, Снегурочек…

— У-у! — помотала я головой, глядя на его ладонь. — Запомни, как ты это делаешь, а потом, по весне повторишь… Мне это будет очень нужно.

Меня сгребли в охапку, прижимая к себе и грубовато гладя по голове. Я попыталась дернуть головой и посмотреть, почему он притих. Но меня прижали и накрыли рукой. Кажется, в такой ручище силы немеряно!

— Может, поэтому-то ты и не являешься во дворец, — со странной горечью в душе, заметила я, чувствуя, как мое плечо сжали. — Потому что привязываться не хочешь.

— Догадалась, значит! — послышался голос. Это был тот самый случай, когда лучше бы не догадывалась. — Хорошо, приду я с последними морозами, раз ты просишь. Обниму тебя, чтобы страшно не было…

— Спасибо, — вздохнула я. — Мне многого не надо… Обнять и за ручку подержать…

Я провела рукой по его роскошной шубе, а потом оттолкнулась и побрела по сугробам, подобрав шубу и сарафан.

Обернувшись, я увидела, что Елиазар все еще стоит на месте и смотрит на меня. Я улыбнулась ему, ковыля через сугроб.

Когда я обернулась второй раз, его уже не было. А на его месте рассыпался силуэт из снежинок.

Они завертелись вихрем, а потом снежным покрывалом укутали меня, поднимая вверх мои волосы. Одна из них застыла у меня на губах и … внезапно растаяла.

Люблю ли я его? Не знаю. Вряд ли. Нравится, да. Но про любовь говорить рано… А может, уже и поздно.

Я брела по сугробам, проклиная Лешего, как вдруг увидела, что в одном месте снег растаял. Так! Что за теплотрасса у нас в лесу? И откуда здесь зеленая травка? Не поняла?

Осмотревшись по сторонам, я никого не увидела, кроме этой аномальной зоны прямо посреди снега.

— Снегурочка, милая, — послышался женский голос, похожий на журчание ручьев.

— Кто здесь? — подозрительной совой поинтересовалась я. Так, список знакомой нечисти у меня продолжается. Как хорошо, что я оставила еще местечко в воображаемой адресной книге.

— Это я, Снегурочка… — послышалось журчание. Мне показалось, что среди журчания чужого голоса можно разобрать радостное чириканье птиц.

— Под категорию «я» в этом лесу каждая белка подходит, — насторожилась я.

Прямо в проталинке появилась женщина в красивом нежно-розовом платье с подснежниками в руках. На золотых волосах у нее был венок, а в воздухе запахло цветущей яблоней.

— Неужели ты меня не узнала? — спросила женщина с улыбкой.

— А должна? — спросила я, без улыбки. — Семен Семенович? Ты ли это? И вообще! Оставляйте проталинки возле своей избы!

Она засмеялась так, словно в воздухе зазвенели колокольчики.

— Нет, но он разбудил меня… И сказал, что здесь по лесу бродит снегурочка, которая очень хочет любви… Настоящей!

— Где? — удивилась я, осматриваясь по сторонам. — Так, вы немного не по адресу! Мне бы вместо любви теплые одеяла… Три штуки. И термос с горячим чаем! Одна штука… Если хотите оказать спонсорскую помощь, буду только рада.

— Да, вижу, сердце твое никогда никого не любило! — рассмеялась красавица. — А так хотело… Ну что ж, дарю я тебе любовь!

— Зачем мне любовь? — возмутилась я. — Три одеяла намного лучше любви!

— Любовь настоящую! — улыбнулась красавица.

— А проба? Сертификаты? — усомнилась я в нужности такого подарка. — Бросьте вы! Что я с этой любовью делать буду? На полочку поставлю? Протирать буду?

— Вот, держи! — бросили в меня венком. Я успела убрать голову, а венок упал на снег.

— Спасибо, не надо, — вежливо улыбнулась я. В меня полетел еще один венок.

Я уже собралась уходить. Я всегда была уверена, что Весна слегка ненормальная и чуточку безбашенная! И теперь я убедилась в этом лично!

— Ну уж нет! — рассмеялась Весна. От ее островка ручьями растеклось тепло, отсекая меня от снега. И теперь уже на снежном островке была я.

— Вот! — любовь прилетела мне в голову. — Мой великий дар любви!

— И что я с ней делать буду? — спросила я, глядя, как вокруг журчат ручьи, а мне становится жарковато.

— Ты полюбишь первого, кого увидишь! — послышался звенящий голос весны.

— А если я увижу белку?!! — заорала я, стягивая с себя венок. — Мне что? Бегать за ней всю зиму, требуя взаимности? А если медведя? Мне собирать вещи и переезжать к нему в берлогу?