Жена с проблемами
Шрифт:
Я внезапно оказалась по левую руку от королевы, возле Олесандра. Эдхарда усадили по правую, ближе всех, а за ним уже уселся Бриннэйн, прямо напротив меня.
Странное расположение удивило, что-то тревожно заскребло за грудиной. Я разволновалась, и аппетит пропал, стоило мне только увидеть как воркуют Эд и Рхианнон. Она склонила голову до неприличия близко к моему несостоявшемуся жениху. Едва не касаясь губами его щеки, о чем-то шептала, очаровательно улыбаясь. Отчего его губы чуть заметно подрагивали в сдерживаемой улыбке. Я видела, что ему было приятно общаться с королевой, и ничего не могла поделать, злилась.
— Милая Шэнна отведаете этот бесподобный
Прямо в моей тарелке оказалась небольшая горка чего-то серовато-коричневого. Сглотнула, посмотрела в ясные синие глаза.
— Попробуйте. Шэнна. Вам нужно подкрепиться. Сегодня будет непростой вечер…
Я холодно пождала губы.
— Что вы имеете в виду?
Олесандр лишь горько улыбнулся.
— Увидите. Я к такому привык… у нас свои законы. Но вы милая неискушенная девочка. Советую вам просто это принять. Так тут заведено. Рхианнон и Эда связывают очень сильные узы. Будут связывать всегда.
Это показное участие вызвало еще большую тошноту, будто в желудок запустили целое кубло отвратительных змей.
— Не понимаю, о чем вы говорите. И мне совершенно нет дел до их уз, — упрямо заявила, стараясь смотреть прямо перед собой.
Но пылающие щеки выдавали с головой, и пальцы дрожали, так, что приборы позвякивали о холодный фарфор тарелки.
— Пусть будет так. Но паштет все же попробуйте, — вздохнул прямо возле щеки и отвернулся, деликатно избавив от своего общества.
А я, немного подумав, аккуратно набрала на вилку маленький кусочек предложенного угощения. Подкрепиться действительно не мешало.
Может, паштет действительно был бесподобный. И хрустящий крекер отлично оттенял его вкус, но я не чувствовала, словно жевала дерево и мох. Как механическая кукла, накалывала что-то на вилку и отправляла в рот, методично пережевывала, промакивала губы салфеткой, и снова накалывала. Внезапно пришло жуткое осознание, что все здесь куклы. Куклы, играющие роль, улыбающиеся, когда заказано, жующие, когда требуется, молчащие, когда их не желают слушать и разговаривающие, когда нужны развлечения. А все вокруг мерзкие картонные декорации, и только я одна совсем не знаю, куда попала и какая роль мне отведена.
Иногда пристальный взгляд Эда останавливался на мне, изучающий, немного удивленный. А еще пылающий гневом, как только ко мне наклонялся Олесандр, чтобы предложить что-то из угощения. Или Бриннэйн, салютующий наполненным кубком.
Я старалась держаться, улыбалась и не смотрела, как любезничают Рхианнон и Эд, делала вид, что не обращаю внимание, на то, что он смотрит, слишком увлеченная ухаживаниями Бриннэйна и Олесандра. Но все равно будто воочию видела перед глазами хитрые ужимки королевы и благосклонную улыбку Эда. Тогда начинало невыносимо тошнить, и я хваталась за ножку кубка, чтобы сделать глоток освежающего напитка. Он придавал смелости, и моя улыбка мужу и брату королевы становилась боле искренней. Как и старенькому лорду Ситли, сидящему по левую руку от меня. Странно, прежде я считала, что фей-ир не могут стареть и болеть, но сегодня в зале присутствовал не только один лорда Ситли с убеленной сединой головой.
— Ты думала, что мы вечно молодые, Шэн? — поймал мой изумленный взгляд Бриннэйн.
Я кивнула, не успев скрыть удивление.
— Раньше так и было. Но перекрытие каналов энергии требовало от нас немыслимых усилий. Нардгейл захлебывался силой, не имея возможности ее выплеснуть в мир. Пришлось думать, как это превозмочь. Некоторые отдали свою молодость
и вечную жизнь, чтобы жили остальные… — в его глазах на миг мелькнула скорбь.Я снова посмотрела на лорда Ситли, увлеченного беседой со своей спутницей. С уважением посмотрела. Не многие на такое способны… Может не все фей-ир разбалованные и падкие на развлечения бездушные существа? Сания тоже такая милая и самоотверженная девочка… Легенды врут? Или недоговаривают?
В этот момент королева с тихим звоном, пронесшимся сигналом по залу, отложила приборы. За ней муж и брат. Эд тоже, обжигая меня ярящимся взглядом.
Я выпустила из пальцев черенок вилки, чувствуя небывалое облегчение от окончания ужина. К самому уху склонился Олесандр.
— Вы отлично держались, мадемуазель Шэнна, — обжег дыхание щеку.
Бриннэйн отсалютовал бокалом.
— Хочу танцевать, — немного капризно надув губы возвестила Рхианнон. Стрельнула в Эда томным взглядом из-под пушистых ресниц.
И мне со сжавшимся от боли сердцем пришлось беспомощно наблюдать, как он отодвигает ее кресло и, взяв хрупкие белые пальцы в свою широкую теплую ладонь, ведет на середину зала. Ее белоснежные волосы сверкали. Рхианнон не нужны были украшения, чтобы блистать. Нежное воздушное полупрозрачное платье, струилось по ее телу, словно сиреневый туман, не оставляя места для фантазии. Мой соблазнительный наряд по сравнению с ее, казался грубым и вульгарным. Такой могла подобрать лишь человеческая девчонка.
«Смотри, Шани, смотри!» — не позволяла себе отвести взгляд: — «Смотри и думай. Такое будущее тебя ждет. Сидеть за столом и видеть, как муж ухаживает за другой. Ты хочешь этого?».
— Нет, не хочу! — прошептала, едва различая свой голос, и вздрогнула, услышав мужской:
— Мадемуазель Шэнна, разрешите вас пригласить на танец, — неожиданно встал со своего кресла Олесандр и протянул ко мне руку.
Глава 29
Я колебалась совсем не для вида. Правда, не решалась подняться и принять предложение. Но звонкий заливистый смех Рхианнон словно дух искуситель из недр преисподней толкнул меня на этот в корне неправильный поступок.
Губы Олесандра на миг искривились в усмешке. Довольной и какой-то мстительной. Я не настолько глупа, понимала, что мной просто пользуются, чтобы насолить врагу. И позволяла это. Потому что тоже хотела, просто до зубовного скрежета хотела, чтоб на душе у Эдхарда скребли кошки, как и у меня. Он не мог отказать королеве, приютившей нас. Но точно также и я не могла отказать принцу-консорту? Дурацкие правила приличия…
Мы кружились в танце, Олесандр вел умело, расчетливо, так что наши пары раз за разом оказывались вплотную, и это несмотря на то, что зал был заполнен танцующими. В такие моменты взгляд Эдхарда темнел. Я ловила его в отражении зеркальных стен, и какое-то мрачное торжествующее удовольствие ядовитым туманом поднималось в душе. Я корила себя за него, но противиться не могла.
— Вам нравится у нас, мадемуазель Шэнна? — Олесандру пришлось первым нарушить напряженное молчание. Слишком уж неестественно выглядели мы, словно две натянутые тетивы, по ошибке спутавшиеся в крепкий узел.
Я подняла глаза, прогоняя темные мысли.
— Да, Энилейн прекрасен, и все очень добры, — отделалась заученными фразами.
Попыталась улыбнуться, чтобы придать фразе искренности. Рассказывать про то, что он так же искусственен, как картонный замок, просто не имело смысла. Но Олеснандр неожиданно улыбнулся.