Жена в лотерею

Не дождалась.

Вместо этого со мной заговорила одна из участниц клуба — девушка с восточными чертами лица и темными волосами, стянутыми на затылке в узел:

— Ну и как вам статус замужней дамы, леди Мередит? Ой, прошу прощения, Рутланд… Поделитесь, нам та-а-ак интересно! Наверное, вы чувствуете себя как-то… по-новому? По-иному?

Я подняла глаза на рукотворушек. На меня смотрели в ожидании ответа и не видели, что какая магия творится за раскрытой крышкой моего чемодана.

Сообразив, что леди ждут каких-нибудь завуалированных подробностей первой брачной ночи, я ровно ответила: «Все ок» и уткнулась в свое шитье.

Тем более что медвежонок был почти готов — осталось только пришить ему глазки и придумать какой-нибудь интересный декор.

После того, как стало ясно, что новых тем для пересудов я подкидывать не собираюсь, да и вообще веду себя, на удивление тихо, дамы переключились на другое. А именно, на обсуждение самой животрепещущей темы — нападений мары.

Одна из девушек, рыжеволосая Элен Гросс, поделилась, что чудище, насылающее страшные сны, повадилось ходить к ее маленькому братику, который сильно боится пауков. Является в его сны в виде гигантского паучища, запугивает до полусмерти. И никакая магическая защита, никакие амулеты, зелья и заклятья не могут ее отогнать. Другая, Леола Латук, рассказала, что вчера ночью мара явилась к ее подружке — той приснился долгий и жуткий кошмар про смерть возлюбленного, последующее его оживление и преследование за ней в виде мертвеца по всему городскому кладбищу.

Такие разговоры явно не располагали к веселью. Обстановка в гостиной сгустилась, на лица склоненных за работой девушек легли тени, словно дух самой мары явился сюда. Никому не хотелось, чтоб чудище приходило и в его сны.

И мне в том числе.

— Леди Марв, а зачем мара приходит? — вдруг негромко спросила одна из девушек, обратившись к главной клуба, видимо, как к самой старой и самой опытной. — Зачем насылает ужасы?

— Питается она страхом, — ответила пожилая леди, тихонько постукивая спицами. — Мучает спящих людей, через то силы жизненные получает. Чем больше страха — тем в большую силу эта тварь входит. Раньше только на детей нападала, а сейчас вон — на молодых девушек. Говорят, сначала она облика не имела, в виде тумана смутного приходила, а сейчас уже на человека похожая становится. Плохо это. Значит, силы у нее растут. Во времена моей молодости у нас в городе тоже объявилась такая, но ее быстро отловили. Дочкой потомка отца-основателя города оказалась. Оливия Максвел. Но она молодая была, юная. Не понимала, что с ней происходит. И еще не успела в чудовище превратиться. С помощью сильнейшей магии удалось от нее эту темную сущность отделить. На тот раз все закончилось благополучно. Правда, Оливия уехала из этих мест куда-то на юг. Ну и правильно — вряд ли бы она смогла спокойно жить здесь после всего, что натворила. Однако, та мара, которая теперь в городе орудует, видимо, опытная уже. И хорошо знает, что делает.

— А разве мара — человек? — затаив дыхание, спросил кто-то.

— Конечно, — последовал ответ. — Она ходит среди нас. И может быть, даже сейчас сидит в этой комнате.

Все взгляды вновь скрестились на мне.

Ну, супер! Интересно, не надоело ли местным подозревать меня во всех смертных грехах?

— Если мара скрывается под личиной какого-то местного жителя, почему до этого она не орудовала? — громко спросила я. — Молва о нападениях пошла недавно. Может, это кто-то приезжий?

— Может быть, — задумчиво протянула Марв. — А может быть, она охотилась в других местах, чтобы не навлекать на себя подозрения. Или раньше делала это незаметно. Но сейчас стала сильнее и уже ничего не боится.

— А вообще, обязательно ли, что мара — это женщина? — неожиданно пришло интересное предположение мне в голову.

— Интересный вопрос, леди Рутланд, — старшая клуба внимательно посмотрела на меня. — Нет, не обязательно. Марой может оказаться и мужчина. О, боги мои, что это у вас?

Ее неожиданное резкое восклицание напугало.

Я быстро оглядела себя, боясь обнаружить какой-нибудь дымчатый черный хвост или еще что-то в подобном духе, что позволило бы всем присутствующим точно обвинить меня в том, что это я насылаю ночные кошмары.

Это, конечно, было глупо, я же знала, что марой я не являюсь. И все-таки уж больно эмоционально заорала пожилая леди.

Впрочем, я быстро поняла, в чем дело. Оказалось, что, увлекшись рассказом, я незаметно для себя опустила крышку чемоданчика, и мой медвежонок оказался у всех на виду.

Между прочим, к этому моменту я как раз его доделала — а именно поправляла большой бант из синей атласной ленты в мелкий белый горошек.

— А что у меня? — я прижала к себе только что сделанную игрушку, как будто желая защитить ее от косых взглядов.

Многие девушки даже побросали своих кукол, чтобы подойти ко мне ближе. А во главе, само собой, Марв.

— Это самая прелестная игрушка, которую я когда-либо видела в жизни! — всплеснула руками пожилая леди. — Вы позволите рассмотреть его поближе, леди Рутланд.

Ну, я конечно, милостиво позволила и мишка пошел по рукам.

Он и правда, получился просто очаровательным — с милой живой мордахой и блестящими глазами. Золотистый мохер, который совершенно не смотрелся, когда из него был скроен Цицинателлин уродец, заиграл теплыми красками, словно по игрушечному меху животного переливались искры.

Ну, а пышный темно-синий бант на шее игрушечного медвежонка придал ему нарядности.

— Какая прелесть! — чуть ли не визжала рыженькая Элен Гросс. — Он такой чудесный, такой лапочка! И ни одного шва не видно! Это специальные, потайные швы? Леди Рутланд, а научите меня такому?

И остальные участницы клуба, похоже, были к ней очень близки. Топтыгина рассматривали, вертели в руках, обнимали… А та самая ехидная девушка с восточными чертами лица, что спросила у меня про брачную ночь, Анита Пайк, вообще не хотела выпускать его из рук.

На лице леди Марв тоже читалось уважение пополам с восхищением. Но больше — безграничное удивление:

— Милая Цицинателла, как вам так быстро удалось превратить тот нелепый кусочек ткани в это прелестное создание? Выполнено настолько мастерски, что я не знаю, что и думать! Почему вы раньше прятали от нас свои таланты?

Я скромненько молчала, принимая всеобщие восторги.

Из пестрой толпы девушек не восторгались только двое — леди Талула Пайк, которая заканчивала свою очередную паучьего вида куклу и леди Лидия Гарднер, которая дошивала для нее платье.

— Очень интересно, кто будет играть с плюшевым медведем? — вполголоса сказала она, словно ни к кому не обращаясь. — Дети простолюдинов, не иначе…

— Я! Я его хочу! — воскликнула Элен Гросс, чуть ли не подпрыгивая на месте от нетерпения и вострога. — Леди Рутланд, можно, я заберу этого мишку? Хочу подарить его Энелю, это мой младший братик. Он будет счастлив, особенно после всех этих ужасных кошмаров!

— Леди Гросс, это не совсем справедливо, — сделала замечание Марв. — Мы собрались здесь, чтобы помочь леди Талуле Пайк, которая с некоторых пор испытывает трудности с продажами в своем игрушечном магазинчике. Каждая из нас вызвалась сделать своими руками какую-либо игрушку, чтобы поддержать леди Пайк. Чтобы она потом смогла выставить эту игрушку на продажу. Милая Талула, наверное, захочет попытаться продать этого милого медвежонка…

— И не подумаю! — резко оборвала владелица игрушечного магазина. — Чтобы вот это вульгарное мохеровое создание выставляла у себя и портила свою репутацию? Нет уж, увольте! У меня продаются благородные куклы. Моя бабушка делала кукол, моя любимая мамуля делала, и вот теперь делаю я. Это наше семейное занятие — радовать милых крошек нашего города своими особенными волшебными куколками. И вообще, мы все здесь договорились делать кукол, по моему примеру. А леди Рутланд эту договоренность нарушила!