Жена в лотерею

— Миледи, бегите! — только и успел крикнуть дворецкий перед тем, как потерял сознание.

Но далеко убежать мне не удалось — в следующее мгновение руки связали веревкой, а на глаза накинули какую-то тряпку.

— Мой муж, эсквайр Теодор Рутланд вам этого не простит! — в отчаянье вскрикнула я.

Ответом послужил невнятный бубнеж похитителей, один из которых пробурчал: «Не хочется, того-этого, с самим Рутландом связываться, может, ну его… вернее, ее… Короче, эсквайра и его женушку обоих, вместе взятых!».

Конечно, ну меня, ребят! Конечно, связываться не надо!

— Дубина! — судя по глухому звуку, его товарищ постучал кулаком по лбу. — Его милость сиятельный лорд отвалил нам столько золота, что мы сможем оплатить магический портал и уже завтра будем далеко отсюда! Следы хорошенько подчистим — пусть господин эсквайр ищет ветра в поле…

— А пускай! — грубо захохотал третий и картаво продолжил. — И ненаглядную тоже свою пусть ищет — вовек не найдет! Она, конечно, молодец, что из кареты сама выскочила — карета-то заговоренная оказалась. Я уж подумал всё — выкуривать ее придется.

Я чуть не взвыла от досады. И почему я не послушалась Джьюда? С другой стороны вот это вот «выкуривать» было сказано таким тоном, что мне вообще не понравилось.

Так что, может, и лучше, что я вылезла. Целее, так сказать.

Короче, с какой стороны не посмотри, перспективы выглядели не особо радужно. Правда, как выяснилось, у бедного Джьюда они оказались совсем паршивыми.

— Вы слишком долго возитесь — крутите благородную леди по рукам и ногам, чтоб не рыпалась, и по коням! — велел картавый, который, судя по всему, и был в этой шайке главарем. — Если поторопимся, к утру будем в Касториуме…

Что это за Касториум такой, я не знала, и знать не хотела. Но ясно было одно — там мне вряд ли понравится…

Глава 21

— Ну, вот ты и здесь, мой прекрасный цветок!

— Цветок-то я, может быть, и цветок, но отнюдь не ваш, уважаемый товарищ! У меня муж есть, если вы, случаем, запамятовали.

— Теодор Рутланд простой эсквайр, и не может похвастать родовитыми предками. То ли дело — я, лорд Касторовой долины. У меня в роду — сплошь знатнейшие семейства Равенны. Цвет нации, можно сказать.

— Подумаешь! А меня в роду вообще были короли, — очень кстати я припомнила слова Нутеллы с портрета. — И ваша касторковая долина мне тут вообще не сдалась. Прекратите этот фарс и верните меня мужу!

— Раз наши семейства такие знатные, мы с тобой больше подходим друг другу, чем вы с эсквайром! Не упрямься, цветик, тебе это совсем не идет!

— А ничего, что у вас тоже есть жена? Какая-то неправильная связь получается, не находите, милейший?

— Так тебя смущает моя жена? Я тут же велю ей уйти. Эй, Вильгельмина, ты слышала?

Я только глаза закатила. В общем, «рука-лицо».

Бодрые бородачи, что связали меня по рукам и ногам, наутро следующего дня доставили меня в какой-то замок. Был он втрое меньше Трентона, а еще не такой ухоженный и богатый. Скорее, замшелый. Это слово точно больше подходило этому сооружению — замок словно оброс мхом! Да боже мой, мне поначалу вообще показалось, что он рассыпается от ветхости в рассветных лучах солнца!

Но нет, замок не рассыпался. А жаль. Потому что я очень быстро оказалась внутри этого прекрасного строения.

Полы были липкими от грязи, в некоторых углах свисала паутина, светильники чадили и шипели, испуская тусклый свет, а уж про то, что тут дуло изо всех щелей, я вообще лучше промолчу.

Но хозяина касторкового замка, по приказу которого меня сюда и привезли, похоже, ничего не смущало. Он был страшно горд и в буквальном смысле раздувался от собственной значимости.

О да, за прошедшие со свадьбы недели, когда я его видела в первый и последний раз, сиятельный лорд Макинтош, кажется, стал еще толще.

Оно и немудрено, учитывая количество еды на большом дубовом столе в главном зале замка! Это была какая-то россыпь разнообразных ветчин, колбас, сосисок, жареного мяса, различных видов хлеба и сластей всех сортов. Была здесь и гигантская яичница на сковородке размером с треть стола.

Так что понятно, куда шли все средства блистательного лорда Макинтоша. Он бы вместо этого лучше замок свой подлатал, ей-богу.

Завидя меня, толстяк выкатился из-за стола, оторвавшись от молочного поросенка, которого он поглощал в данный момент времени. Закусывал он хлебушком, предварительно обмакивая его в бульон.

Гурман дядечка, что тут сказать?

Обтерев ручки в бульоне прямо о скатерть, лорд простер их ко мне, желая обнять.

Честно, я вот искренне не понимаю, как у такого человека может быть еще какой-то интерес, кроме гастрономического?

Ой, а, может, он и меня тоже рассматривает в этом самом… гастрономическом ключе? Обвалять в муке, обжарить и съесть!

Но, слава богу, нет — с первых же секунд нашей нежеланной мной встречи Макинтош высказал кипучее желание прогуляться со мной до своей спальни.

Глядя на красного, потного толстяка с жирными пятнами на шелковом камзоле, рассуждающего о знатности своего рода, я подумала, что, определенно, лучше все-таки в муку…

Попутно выяснилось и самое интересное — оказалось, что Макинтош был женат.

Прямо странно, что он свою супругу на нашу с Теодором свадьбу не взял. Хотя… Сомневаюсь, что данную даму было бы так легко увезти. Разве что с помощью магии, быть может…

Я вообще поначалу приняла эту женщину за маму Макинтоша. Ну, или тетю какую-нибудь. По отцовской линии.

Была она раза в два объемнее самого Макинтоша и на мое появление абсолютно никак не отреагировала. Гораздо интересней ей был необъятных размеров окорок, который эта леди кушала прямо так, без вилки и ножа.

Плотно у них тут завтракают, конечно…

— Вильгельмина, дорогая, это — леди Рутланд, — как ни в чем не бывало, представил меня своей супружнице Макинтош, зыркая маслянистыми глазками туда-сюда. — Она некоторое время будет жить у нас.

Я ждала, что женщина возмутится — мол, кого ты сюда привел, охальник, весь стыд потерял и все такое… Не говоря уже о том, что я вообще-то была связана!