Жена змеиного короля

На крики сразу прибежал обеспокоенный лекарь, пытаясь урезонить короля, но тот уже быстро развернувшись, выходил прочь из комнаты.

Я сделала пару медленных вдохов, успокаиваясь и поворачиваясь к подошедшему ко мне тихку. Я помнила его по тому случаю, с перевязкой руки. Кажется, его звали Хорел.

Тихк склонился ко мне проверяя температуру:

– Ну вот, жара нет. Хорошо. Я рискнул дать вам свою настойку, но к своему стыду, какими средствами продолжить ваше лечение не знаю.

Я слабо улыбнулась:

– Это обычная простуда, сильная, конечно. Вам не стоит волноваться. Все это только моя вина. Я полежу несколько дней и пойду на поправку, обещаю. Что касается...

– я закашлялась, - простите, лечения, то надо много питья на кислых ягодах и...
– я задумалась.
– Мне кажется, я видела у Профессора в теплице некоторые травы, которые бы мне пригодились: ромашка, шалфей, календула...

Хорел кивнул:

– Я все записал и сейчас же отправлю послание.

Глаза у меня снова начали слипаться, но я еще успела спросить:

– Как давно прибыл отряд? Сколько уже дней прошло?

Лекарь удивленно поднял брови:

– Отряд еще не прибыл, Принцесса. Мы ожидаем его сегодня. А вас привез его Величество ночью. Точнее, вы все прилетели на вашем серебряном кнарке, чем наделали переполох в замке.

Последние слова уже долетели до меня еле слышно. Сознание утопало в озере сна и только мелькнула мысль в изумленном мозгу:

– И как они смогли поладить...чудо...

Выйдя из комнаты, король, продолжая кипеть и на нее, и на себя, отправился на улицу. Видя его состояние, все тихки старались случайно не попасть под горячую руку и быстро отходили подальше с дороги его Величества, которая привела его к конюшням.

Серебряный лежал на траве, положив голову на лапы перед входом в амбар. Подбежавшие конюхи сообщили, что зверь так и не согласился зайти внутрь и ничего не ел с момента их прибытия вчера. Кахир вздохнул и подошел к кнарку. Тот сразу приподнялся и уставился не мигая на мужчину.

– Она в безопасности, но еще некоторое время будет находиться у себя в комнате. Поэтому какое-то время вы не увидитесь.

Дракон прикрыл глаза и заметно расслабил, сжавшиеся до этого в напряжении лапы.

– Но кто бы знал, как же она иногда выводит из себя!
– закричал король в небо, отпуская свой гнев и прибавляя что-то нецензурное на змеином.

Серебряный кнарк повел флегматично бровью и фыркнул, как бы соглашаясь со словами тихка. А последний уже, тяжело дыша, мерил большими шагами поляну перед конюшней. Но услышав красноречивое фырканье в ответ, повернулся к дракону и сказал с хорошей долей самоиронии в голосе:

– Я уже разговариваю с кнарком! Что дальше...

Серебряный кнарк проигнорировал обидное замечание и, поднявшись, удалился в свой загон.

Кахир остался один.

Следующие несколько дней я провела в постели. Постепенно сон нормализовался, и днем я могла немного читать книги, принесенные мне из библиотеки, пока лекарь не делал строгие замечания о необходимости отдыха или разговаривала с Дором, когда тот находил несколько свободных от кухни минут и лично приносил мне ягодный морс в высоком кувшине, отвар из ромашки, присланной из Университета или горячее молоко с медом на серебряном подносе. К молоку всегда прилагалась воздушное печенье из бисквитного теста в форме сердца.

Обожаю нашего Дора.

Мы вместе смеялись над моими рассказами о том, как прошла первая встреча с великолепным Огуфом. И о его реакции на мое "фееричное" появление в усадьбе принцев. О странных словах повара о даре слова, я не стала рассказывать. Они были немного пугающими и, как мне кажется, накладывали на меня дополнительную ответственность. Время покажет.

Мы смеялись до тех пор, пока у меня не начинался кашель и Дор, махая пухлыми руками и приговаривая, что мне надо отдыхать, не отправлялся обратно в свои кухонные владения.

Как я и предполагала, выздоровление проходило по обычному послепростудному пути. Было обидно находиться в душной комнате, но я понимала, что виновата в этом сама. А точнее моя неловкость, гордость и некая застенчивость. Горючая смесь.

На одно утро у нас была запланирована лечебная процедура, направленная против кашля.

И вот, намазанная слоем жира с добавлением горчицы по спине, я лежала на животе вытянув руки вдоль тела, стараясь не шевелить конструкцию из полотенец, одеял и пледов на моей спине. Припекало.

И-за того, что я не сколола волосы, они крылом накрыли мое лицо, повернутое боком на подушке.

– Вита!
– попросила я горничную, услышав шаги.
– Пожалуйста, поправьте мне волосы, а то очень щекотно.

Я почувствовала мягкое прикосновение к лицу, и сбежавшие пряди были заложены мне за ухо. Я открыла глаза начиная произносить слова благодарности:

– Спасибо вам больш...

Но обнаружила короля, который усаживался в кресло рядом со мной. Мы не виделись все это время. И сейчас: эта моя несуразная поза, эти одеяла...

Да, терять больше нечего.

Он некоторое время молчал, но потом все же сказал:

– Я прочитал трактат о человеческом строении.

Сразу вспомнилась та пачка листов, оставшаяся в кресле после его последнего визита. Я ее потом пролистала, но все записи были на змеином, правда имелись "интересные" картинки.

– Людям нельзя перенагреваться, - продолжал Кахир свою речь, - охлаждаться и вы можете умереть от заражения крови, уколовшись об простой гвоздь. Как вы вообще решаетесь из дома выйти?!

Я не смогла сдержать смеха, глядя на его искреннее негодование и затряслась вместе с горой одеял:

– Ох, простите... да это все так. Но, наверно, поэтому мы сильнее ценим каждый прожитый день. И радуемся жизни вокруг: природе, животным, цветам.
– я уже мягко улыбалась.
– Закатам и рассветам. Всему, как бы недолговечно оно не было, включая нас самих.

Король подставил руку под подбородок и немного обдумал мои слова, впрочем, не поделившись вслух своими мыслями и продолжил: