Женитьба дядюшки Жиля

Она же села на место Жакетты, и положила свои тёплые ладони на распухшее сочленение ноги со стопой, как-то там его Жакетта называла, и даже показывала картинку в книге, книгу ей дал её наставник Сен-Реми. Жуткого вида кости, улыбающиеся скелеты и всё в таком духе. Но Жакетте нравилось.

Вообще он обещал сегодня занятие, и госпоже Мадлен, и её девочке. Но понимал, что сейчас никакого занятия изобразить не сможет.

– Госпожа Мадлен, кажется, я не сдержу вчерашнее обещание.

– Вы о чём? – встрепенулась она.

Кажется, он вырвал её из каких-то затягивающих мыслей.

– О наших магических упражнениях.

– Ой, да какие тут упражнения, - кажется, она хотела махнуть рукой, но вспомнила, что нужно держать его ногу. – Что с вами случилось? Вчера и утром такого не было.

Надо же, заметила.

– Неосторожность, - вздохнул он. – Не всегда помню, что нужно смотреть под ноги. Сделался неуклюж.

– Это со всеми бывает, ничего страшного. А что это вообще такое – с ногой? – и смотрит прямо на него.

Сказать – ерунда? Или наоборот, рассказать честно, раз уж он в ней так заинтересован? Наверное, второе. Если испугается и убежит – так тому и быть. Потому что у него такая нога – навсегда. И если ей это окажется неприятно, то – пусть ищет здорового.

– Неделя заключения в темнице, где на полу стояла холодная вода, примерно на ладонь. Плюс некоторое повреждение – именно этой ноги. Кажется, стопа подвернулась, и я не сразу это понял. Вторая не подвернулась, и не так сильно пострадала в итоге.

– И… что привело вас в ту темницу?

Смотрит заинтересованно.

– Как бы вам сказать…

– Если можно – как есть.

– Если как есть – то моя собственная самонадеянность. Чтобы не сказать – глупость. Эта страница моей жизни не красит меня, поверьте, - усмешка вышла какой-то горьковатой.

Ну да и вправду - как есть.

– И… давно это случилось?

– Тому уже четыре года.

– И всё время – вот так? Вам беречься надо! – и смотрит точь-в-точь как Жакетта.

И даже слова какие-то такие Жакетта тоже говорит.

– Я стараюсь, госпожа Мадлен, - Жиль вздохнул. – Я, понимаете ли, хочу ещё жить, долго и по возможности счастливо.

Тоже вздыхает.

– Понимаю, - и переводит взгляд снова на его ногу.

И не просто держит, но будто легко поглаживает кончиками пальцев – или это ему уже просто мерещится?

– Даже если вы и не целитель, госпожа Мадлен, но от ваших касаний становится легче.

– Нет, я не целитель, у нас в роду никогда не было целителей, - покачала она головой. – Ни со стороны матери, ни со стороны отца. Только более или менее сильные стихийники, и – ничего особенного.

– А что вы называете особенным? – заинтересовался он.

– Ну как, тех же целителей, они ведь редки. Даже на всю большую столицу их совсем немного, - она удивлённо посмотрела на него. – Я вот слышала всего о троих – ваша дочь, её наставник и целитель Вьевиллей, да и только.

– Наверное, всё же побольше, - улыбнулся ей Жиль. – А вот с артефакторами вы сталкивались?

– Это те, кто может заколдовать предмет? Только слышала. И не уверена, что отличу артефакт от обычного предмета.

– А ведь это частный случай стихийной магии, - пожал плечами Жиль. – Потому что камень и металл – это про землю. Оплавленные камни в воротах замка Безье – это как раз характерный пример вырвавшейся из-под контроля стихии, земляной и огненной. И раз у вас в роду стихийники – значит, возможно. На самом деле, кроме целительства, ментальной магии да жизни-смерти – всё остальное так или иначе частный случай.

– А превращение предмета в предмет? – о, она заинтересовалась, замечательно!

– Иллюзия, качественно наложенная иллюзия. Воздух плюс ментальная магия. Или же ментальная магия плюс мастерство артефактора.

– А… превращение человека? Например, в жабу? – она улыбнулась.

Дались им всем эти жабы!

– Это вы у де ла Мотта подслушали? Он у нас всё жабами бредит на пару со своим слугой, - проворчал Жиль. – Это хитрый сплав разных направлений – магии жизни и ментальной магии, на базе той же стихийной. Но кроме того, что у творца такого заклинания должны присутствовать все исходные силы, ещё от него требуется приличный самоконтроль. А вот это встречается ещё реже, чем нужная комбинация способностей.

Дверь скрипнула, в щели показался нос, блеснули глаза. Затем проявилась и вся девочка – какая-то очень уж опрятная и причёсанная – волосок к волоску.

– А расскажите, как превратить в жабу, пожалуйста, - тихо и проникновенно сказала она.

– Аделин, кто тебе разрешил покинуть комнату? – сурово спросила госпожа Мадлен.

Ух ты, как она умеет-то!

– Но мама, я пришла рассказать, что мы всё сделали.

– Что это – всё? – госпожа Мадлен смотрела недоверчиво.

– Ну как, мы помогли Шарлотте собрать все вещи и разложить их по местам, потом Мари дала ей свою самую красивую куклу, чтобы она никому не мешала, а мы с ней взяли книгу, которую ты сказала, и читали буквы – громко и все-все, от начала до конца, и потом обратно. А потом Мари помогла мне пришить рукав. Один. Второй я пришила сама.

– Что, и все срезы обметали? – нахмурилась госпожа Мадлен.

– Эммм… нет, не все. Но я обметаю, обязательно, - и смотрит честно-честно.

– Я непременно проверю. А пока – видишь, я занята. Его высочеству нужна моя помощь.

Ой, как нужна! Очень нужна!

– А можно, я тут тоже посижу? Я тихо, - девочка умильно смотрела на госпожу Мадлен. – Я тоже могу подержать. Можно? – взгляд вишнёвых глаз впился в Жиля.

– Можно, - кивнул он.

– Мама, а что ты делаешь? Это как чашку нагреть, да?

– Нет! – почти что взвилась госпожа Мадлен. – Нет, - сказала уже спокойнее. – Ты сегодня уже сделала всё, что могла. Можешь посидеть – тихо. И всё.

– А спрашивать можно? – вздохнула девочка.

– Можно, - кивнула мать.

– Расскажите про жабу.

– Превратить кого-нибудь в жабу, милая барышня, вы сможете только тогда, когда научитесь держать свою силу под контролем, - улыбнулся девочке Жиль. – Я в вашем возрасте тоже хотел побыстрее выучиться и превращать всех, кто мне не нравился, во что попало. Но увы, для этого пришлось долго тренировать совсем другие вещи.