Жёнка
Шрифт:
Встала, брезгливо поморщилась, дед обмяк, откинувшись на стену, по его лицу стекала кровь. Я подняла взгляд и обомлела. На пороге стоял муж.
– Не подумай...
– в душе поднимался страх. А коли не поверит?
– Правда? Переодевайся, бери узел одежды и уходим, быстро!
– велел муж. От сердца немного отлегло. Коли он видел, из-за чего я разбила кувшин о голову его отца, то не должен сердиться. Или нет?
Мы ушли скоро, пробираясь огородами, где на виду у соседей висела наша грязная простынь. Мерзость какая! Я сорвала полотно и взяла с собою. Постираю, как до речки доберёмся.
Не убей без необходимости, как гласит народная мудрость. Разве там была необходимость? Куда муж выходил? Что у него за отношения с родителями. Что они вообще за люди? Я ведь совсем иного была мнения о свёкре да и свекрови. Притворялися хорошими людьми? Ну ладно дед спятил на старости лет, но баба чего взъелася? Или она знала, что муж пожалует? Злилася?
Когда мы сделали привал, я не могла даже встать.
– Прости, я не нарочно, - решила нарушить затянувшееся молчание.
– Не оправдывайся, я тебе благодарен, - обронил муж, разжигая огонь.
– Ты хотел его смерти?
– теперь уже я была в недоумении.
– Смерти?
– муж поглядел на меня.
– Ну, я его ненавижу, но не настолько. А ты что, думаешь, что убила его?
Я кивнула. А разве нет? Тогда чего мы так долго шли, словно от погони удирали?
– Да нет же, живой был, когда уходили. Шишка лишь на лбу вскочила да ссадина. Да и я не могу убить отца, какой бы ни был да родной ведь. Да и каторги он не выдержит, хотя и заслуживает. Но я ему благодарен за тебя, Цветочек.
– Цветочек?
– я с трудом встала, подойдя поближе к костру.
– Ну, василёк. Тебя ж в честь него назвали, - муж сложил уже горкою хворост да пытался трением огонь добыть.
– Не печалься, я давненько подумывал из дома уйти, потом женился вот, не хотел тебя расстраивать. А тут, видно, боги направили. Здорово ты ему врезала!
У меня как камень с души. Не убила, и то радость! Но ноги не держали от нахлынувших чувств, потому подошла к мужу, обняла, уткнувшись в его волосы.
– Ты замечательный, мне повезло с тобою!
– не буду думать о плохом. Я рядом с мужем, не одна, уже счастие. Вместе преодолеем все трудности.
Меня выдернуло из воспоминаний, возвращая в коровник. В душе была нежность и внезапно накатившая тоска, а по щекам потекли горькие слёзы.
Глава 16
Я не сразу осознала, что нахожусь в доме. Лежу на коленях мужа, а он меня гладит.
– Берушка, - разве се мой голос, такой хриплый, словно я его сорвала?
Горло саднило. Я хотела встать, но голова закружилася. Муж помог приподняться. Он молчал. Я непонимающе на него глянула. Что опять? Чего очи отводит?
– Любимый?
– наблюдаю за ним, стараясь поймать каждый жест.
Он опёр меня о стену, а сам вышел. Вернулся с глиняною с детства любимою мною кружкою, протянул мне. Взвар был из сущённой малины, вишен, судя по запаху. Я поблагодарила и осушила полностью. Немного полегчало.
Так же молча муж принёс мне миску с едой, а когда всё съела унёс. Так странно было наблюдать, как здоровенный мужик нагибается, чтобы не удариться о дверной проём. Долго его не было.
Случилося чего,
что Бер вдруг немым сделался? Обидела чем?Стала припоминать последний день: встречу с братом, разговор с мужем, коровник и... воспоминания.
Боров. На сердце тоска нахлынула с новой силою. Руки, и без того слабые, вовсе упали на колени да сползла я по гладко выструганной стене на лавку. Бер постарался, выровняв все неровности да обновив вид светёлки. Она вновь стала светлою.
День я лежала, не в силах заставить себя подняться. Бер иногда заходил, проведывал. Заканчивалось всё переглядками, а я тоже молчала - обида давала о себе знать. Хоть бы сказал, чем недоволен. Мне и без него тошно, а вместо поддержки непонятная молчанка. С учителем же муж разговаривал - сама слышала. Вот и мама перекинулась парой слов с зятьком. Значит, только со мною нем как рыба.
В следующий раз, как заглянул, я ухватилася за его руку, не в силах выносить сю пытку.
– Скажи хоть за что сердишься?
– Ты не помнишь?
– сухо и тихо спросил он.
Я рассказала, что вспомнила жизнь до свадьбы и первый день после.
– Ты вновь называла меня его именем. Я понимаю, что ты любила его и до сих пор любишь. Но ты носишь моё дитя под сердцем. Василиса, я не хочу, чтобы ты во мне видела Борова. Я - не он, понимаешь?
– Но вы так похожи... Те же очи... И всё остальное... Разве что у него бороды не было да волосы короткие. Ты меня даже называешь так же, - горло вновь заболело и голос почти полностью пропал. Я перешла на шёпот.
– Ты знаешь, почему мы с ним ушли из дому?
– Нет.
– Ваш отец... Он наутро после свадьбы меня...
– я не могла говорить. Грудь сжали тиски, как вспомнила его мерзкие оглаживания, еда запросилася наружу. С трудом подавив отвращение, отогнала воспоминания, так некстати появившиеся перед глазами во всех деталях.
– Что?
– возмущённый муж сжал кулак так, что кости затрещали.
– Я его прибью! Жаль, Борову мозги вправить уже не получится.
– Бер!
– Что?
– муж одарил вопросительным взглядом, но не было там сочувствия или жалости.
– Он твой отец!
– Плевать. На чужой кузовок не разевай роток. Я его убивать не стал бы, но он узнает у меня, где раки зимуют.
– А о матери ты подумал?
– Она всю жизнь терпела его выходки, плача ночами. Я ещё когда с ними жил, хотел его проучить, да только матушка не позволила. Рыдала, защищая его. А надо было тогда припугнуть его, чтоб на всю жизнь охоту делать гадости отбить, - он замолчал, посмотрел на меня.
– Лиска, что скажешь?
– Как ты меня назвал?
– Я решил измениться. Не хочу, чтобы ты представляла его. Как тебе больше нравится? Лисушка, Лиса, Лисочек, Лисичка?
Я улыбнулась да прижалась к груди мужа. Любимый мой.
– Лисочек, - прошептала, пряча внезапно выступивший румянец.
– Ещё можно Сили, Иса. Или ты что не связанное с именем хочешь? Ласка, например?
– Лисочек, - повторила одними губами я.
– Хорошо, Лисочек, - провёл своей широкой ладонью по моим волосам.
– Я уже пойду. Иди, пообщайся с родителями. А то завтра в путь. К завтрему снегу будет много, сможем выбраться на Тракт.