Женское тело, белые дюны, белые бёдра, в податливости своей ты как пашня весной. Тело моё, как пахарь грубый, в тебя зарылось, и сын на свет выносится из глуби земной. Словно пещера, я был одинок. Шарахались птицы, лавой слепой во мне застывала полночная мгла. Чтобы выжить, я творил тебя, словно оружье, камень в моей праще, на луке моём стрела. И вот расплата — я люблю тебя — накатило! Тело из кожи, мха и жадного молока. Груди-чаши! Глаза, лишённые взгляда! Твой голос, грустный и медленный! Розы лобка! Милое тело, я пребуду в твоей благодати жаждой моей, несытым желаньем, смутной тропой! Тёмные русла твои — для жажды неутолимой, неизбывной усталости, вечной боли слепой!