Жертва ума

Время все шло, но Хану терпеливо сидел на месте, время от времени, от скуки тихонько пиная комочек, чуть было его не угробившего, безумного старика под ногами. Девушка все еще молчала, а продолжать расспрашивать ее, он сейчас не рискнул.

Наконец, послышался шорох и из-за алтаря появилась Инна. С решительным видом она направилась прямо к нему, заставив его от неожиданности испуганно сделать шаг назад. Остановившись, девушка подвернула и для удобства заправила подол тоги, сделав ее намного короче. По-прежнему, не говоря ни слова, она наклонилась и схватив слабо застонавшего Оракула одной рукой за шиворот, проворно поволокла его к дверям, уже через несколько секунд, легко выбросив тело наружу. Задвинув засов и заперев дверь на ключ, Инна вернулась и села на плиту рядом.

– Что теперь с тобой будет?
– на этот раз с нее, снова решился тактично начать разговор Хану.

– Со мной ничего не будет. Надо думать, что делать с тобой, - иронично ответила, уже остудившая боевой пыл, девушка.

– Почему не будет?
– непонимающе спросил он, не вполне представляя вежливый и дипломатичный способ разобраться с толпой народа, осаждающую их снаружи.

– Потому, что я его дочь, кретин, - закатила глаза Инна.

Хану, схватился за голову руками. С этим метким определением, кажется стоило согласиться. Только, видимо, полный кретин не смог бы увидеть очевидное - девушка была единственной, кто вызывающе не боялся Гридика. И это, было сразу понятно еще после ее дурацких рожиц, которые она ему строила во время первой беседы с директором у него спиной. И по ее очень вольному выбору стиля одежды, в то время, когда все остальные ходили по зданию почти строевым шагом, с застегнутыми на все пуговицы воротничками. Наконец, по ее положению, образованию, да и количеству времени, отведенного на доводку ее тренированного и совершенного тела. Кто еще, мог бы тут себе такое позволить? Кому еще, Гридик мог доверить его?

– Чего они так испугались, что ты могла сделать мумии?
– после короткой паузы посыпания своей головы пеплом, спросил теперь Хану.

– Они верят, что Флавий, в некотором роде, жив. По крайней мере, состояние транса и вся работа Оракула опирается, именно на это предположение, - ответила Инна.

– А ты?

– А я знаю, что ритуал как-то работает и мне этого достаточно, а умных разговоров, я уже наелась на всю жизнь, - огрызнувшись, отрезала девушка.
– Все эти высокие, словно небо слова и многомудрая философия в модной религиозно-духовной тематике, обычно служат только для того, чтобы люди позволяли себя иметь добровольно и с радостью.

Хану понимал, что это возможно, последствия шока, вызванного необходимостью нелегкого выбора между ним и отцом. Хотя, он не знал местной политической кухни, но судя по прошлым событиям, тут все так и было.

Ее мотивы были пока все еще не понятны. Политика, временное помешательство, подкуп, месть и обида - причин могло быть очень много. Хану, конечно бы, предпочел любовь, но он никак не мог поверить, что Инна бы успела действительно полюбить его. Прошло всего только два дня, а она вела себя достаточно провокационно с их первой же минуты встречи. Пусть даже, она в эту феерическую ночь была ненасытна и очень технична, но Хану был уверен, что это вызвано лишь ее служебным заданием и ничем более. Но, что-то не сходилось, а он никак не мог понять, что же упустил опять.

– Но, почему ты решила спасти меня?
– осмелев, он все же ей задал прямой вопрос.

Инна посмотрела на него и Хану показалось, что она вот-вот расплачется. Она немного задумалась и было видно, что девушка с большим трудом пытается сформулировать ответ про себя.

– Я раньше любила того, чье это тело. Но не сложилось!
– ответила она, сжав кулаки, так что ее ногти вонзились в ладони.

Хану про себя усмехнулся. В очередной раз, все стало ясно. Она же занималась любовью не с ним, а лишь с этим телом и образом своего возлюбленного, который хранила в своем уме и в сердце. И только поэтому, она спасла его сейчас. Инна просто не хотела потерять то единственное, что, видимо, у нее осталось. Тем более, если это еще и вполне исправно работало. Она вполне могла себе позволить этот импульсивный каприз, ничем, по ее словам, не рискуя, поскольку была дочерью босса, занимающего вершину местной пищевой цепочки.

Кроме того, все это объясняло еще и его странную уязвимость - он никогда не уставал любоваться этой девушкой. Его тянуло к ней как магнитом, несмотря на всю логику рассудка и самые мерзкие образы противоядия, которыми он пытался нейтрализовать этот сладкий и опасный для него яд желания, мгновенно заполнявший его ум при ее появлении.

Неудивительно, что она была так искусна в любви - она отлично знала его возможности и каждую клеточку тела. Физически идеально подходя друг к другу, они были подобны хорошо подогнанному и уже давно притертому дверному замку, а своенравная химия их тел, незримо, но жестко диктовала свои правила. Они тяжело больны друг другом, но только ему, эта болезнь досталась в наследство.

– Что же с ним произошло?
– уже нетерпеливо спросил Хану.

Ему давно очень сильно хотелось узнать, чье место он так неудачно занял, надолго ли тут задержится и не вернется ли старый хозяин.

– Классическая история. Его звали Кайзи и он был помощником оракула, как раз в этом храме, - неохотно стала рассказывать Инна.
– Мы с детства играли вместе, но он не отличался особенными способностями и потому, едва ли мог чего-то добиться здесь. По большому счету, он был мне не пара, но я все равно любила его.

Хану вспомнил слова Эдди, о 'дисквалифицированных техниках кармомографа'. Очевидно, этот Кайзи и был одним из этих бедолаг. Неудивительно, что Инна достаточно жестко обошлась с Оракулом. Хотя, возможно, в конечном итоге, ей с рук сойдет и это. Он еще толком не разобрался в нюансах местной иерархии.

Тем временем, Инна продолжила:

– Как это обычно бывает, конечно же, нас застукали вместе. Отец был в ярости, я ведь была, своего рода, местной 'принцессой' и от моего брака зависело очень многое. Но, никогда не думала, что он зайдет так далеко.

– И что же он сделал?
– спросил снова Хану, на этот раз, уже почти зная ответ.

– Как видишь, он провел 'обмен разума' между еще живыми людьми. Я точно не знаю, в кого именно он засунул Кайзи, но раз ты в его теле, то он в теле другого казненного, раз еще жив.

– Казненного?
– переспросил Хану.

– Обычно, для этого используют тела приговоренных Трибуналом преступников. В телах же поддерживают основные жизненные функции, как раз для ритуала 'сброса времени', - равнодушно ответила Инна.

– А потом уже на это освободившееся место, 'пригласили' меня?
– Хану было не по себе, от того, что это тело напоминало проходной двор.

– Да, потом появился ты. Но, прежде я добилась от отца обещания вернуть все на свои места, пригрозив разнести все Бюро к чертовой матери. Видимо, он не принял мои слова всерьез, - мрачно сказала девушка.

– А куда делся бы я?
– спросил Хану, надеясь на хотя бы наличие чахлых ростков гуманизма у Гридика и четкого плана, который бы еще можно было использовать.