Жертва

– Скотт также никогда не упоминал, какая ты красивая.

Я покраснела еще сильнее и помахала рукой перед своими горячими щеками, чтобы скрыть смущение.

– О, перестаньте, правда. У вас красивый дом.

– Спасибо. Не хочешь присесть?
– сказал он, жестом указывая на длинный красный диван.
– Могу я предложить тебе выпить? Я пью виски.

– Звучит неплохо. Я тоже выпью.

– Наш человек, - сказал он, подмигнув.

Я наблюдала за его широкой спиной, пока он деловито разливал напитки у стеклянного шкафа в стиле арт-деко, который стоял рядом с огромным окном.

Как они могут быть отцом и сыном?– задавалась я вопросом. Они были такими разными. Оба были высокими, но на этом их сходство заканчивалось. Скотт был светловолосым, с теплыми карими глазами и долговязым телом, которое, казалось, никогда не набирало ни унции жира, несмотря на его прожорливый аппетит. Его отец же был плотного телосложения с небольшими валиками жира на боках. Его широкие плечи напрягались в простом черном джемпере, и каждый дюйм его тела выглядел крепким и мускулистым. У него были черные волосы, очень коротко подстриженные. Я подумала, не красит ли он их - странно, что у мужчины его возраста нет ни одного седого волоса.

– Итак, Скотт сказал мне, что ты писательница, - сказал он, внезапно развернувшись и поймав мой взгляд.

Я почувствовала, как мои щеки снова запылали под его взглядом; он мог подумать, что я на него засматриваюсь или что-то в этом роде, раз продолжаю пялится на него и краснею каждый раз, когда он замечает мой интерес к своей персоне.

– Да, я просто занимаюсь самопубликацией, ничего особенного, - сказала я в своей ложной скромности.
– Не то что вы.

Он поднял густую черную бровь в вопросительном жесте.

– Как я? В каком смысле?

– Вы знаете. Я не профессор университета на пенсии, который пишет научные статьи и академические учебники. Я пишу, чтобы развлечь себя и, надеюсь, развлечь других. Но я не Хеммингуэй, если можно так выразиться.

Черт, что я мелю?!

– Что ты пишешь, Хлоя?

Черт,– подумала я, - неужели Скотт не сказал ему? Неужели он выставил меня более успешной и популярной писательницей, чем я была на самом деле? Неужели Скотт стыдился меня из-за того, что я писала?

– Ужасы.

В его голубых глазах что-то промелькнуло, хотя я не была уверена, что именно.

– Я знаю это, но я не знаю деталей, Скотт просто сказал, что я должен спросить тебя.

Большое спасибо, Скотт,– подумала я со злостью.
– Ты мог бы предупредить их...

– Я пишу экстремальные ужасы, думаю, это можно назвать довольно мрачными вещами.

– У меня слабость к экстремальным ужасам.

Я удивленно посмотрела на него.

– Правда?

– Конечно, я люблю иногда, так сказать, более детальные и красочные описания... в ужасах.

Этот разговор шел не так, как я ожидала. Скотт описал своих родителей как добрых людей, но несколько старомодных и придерживающихся более консервативных ценностей. Он сказал, что они не против того, чем я зарабатываю на жизнь, но в то же время не захотят это читать.

– Я удивлена, - сказала я.

– А чему ты удивляешься? Люди многогранны, тебе не кажется, Хлоя? Никто никогда не бывает таким, каким кажется.

– Нет, думаю, нет.

– Я рад, что мой сын встретил такую девушку, как ты, вы идеально подходите друг другу; его практичность и твоя креативность так хорошо сочетаются.

– Да, думаю, да. Я думаю, что Скотт просто великолепен в своем деле. Быть инженером-электриком - это не что иное, как гениальность, насколько я понимаю. Он такой умный.

Я снова несла полную чушь, но правда заключалась в том, что мой будущий свекор заставлял меня чувствовать себя неловко. Я слегка поерзала на красном кожаном диване.

– Он очень умен, раз заполучил такую девушку, как ты.

– А где Скотт и его мама? Я так хочу познакомиться с вашей женой, - сказала я, чтобы не отвечать на комплимент.

Или заигрывание, смотря с какой стороны посмотреть.

Я была в затруднении, как называть маму Скотта: "миссис Джонс" или "Элизабет". Первое было слишком официально, второе - слишком панибратски, поэтому я назвала ее "ваша жена".

О Боже, Скотт, где ты? Пожалуйста, спаси меня от этого неловкого разговора...

Возможно, если бы Скотт подробнее рассказал мне раньше о своем отце, это не было бы так чертовски сложно...

– Скотту и Элизабет нужно было съездить в магазин.

– Что? Правда? Когда? Я не слышала, как они уходили.

– Они поехали на нашей машине, она была припаркована позади дома. Они уехали как раз перед тем, как ты вошла. Скотт сказал, что ты, скорее всего, будешь разговаривать по телефону некоторое время, и он, вероятно, вернется до того, как ты закончишь разговор.

Я уставилась на него в замешательстве, мое сердце внезапно заколотилось. Он стоял надо мной, и по какой-то причине это заставляло меня нервничать. Я сделала большой глоток виски и почувствовала, как успокаивающее тепло скользит по моему горлу.

– Я думала, что на много миль вокруг нет ни одного магазина.

– Да, четыре с половиной, если быть точным. Может, мы и живем в Озерном крае, но на окраине города все еще есть супермаркет Асда.

Я рассмеялась, но смех прозвучал совсем невесело.

– Мы, на юге, в основам отовариваемся в Тесло.

Зачем я это сказала?– подумала я. – Такое ощущение, что ляпнула первое, что пришло на ум, только для того, чтобы что-то сказать.

– Элизабет забыла купить ингредиенты для салата. Кстати об ужине, я обещал присмотреть за запеканкой, пока их не будет. Я скоро вернусь.

Он встал и подошел к двери, через которую, как я видела через окно, выходил Скотт. Я вздохнула с облегчением; было приятно, что меня на мгновение оставили в покое, чтобы я могла собраться с мыслями. Мистер Джонс, или Адам, как мне следовало бы его называть, закрыл за собой дверь, и я вскочила на ноги. Мой стакан был пуст - я была уверена, что он не будет возражать, если я налью себе еще.