Жестокий роман (Том 1)

– Я никогда не отличалась терпением, - заметила Каролина.

Несколько раз она звонила домой и говорила с няней. Та успокоила ее, сказав, что у них все благополучно. Правда, сэр Уильям чувствует себя неважно, а Хлоя с нетерпением ждет бала.

– Леди Хантертон? - раздался вскоре голос телефонистки.

– Да.

– Мне оставили записку для вас. От мисс Фитцпатрик.

Она не хочет говорить с вами по телефону и очень просила вас спуститься в фойе гостиницы через полчаса.

– Хорошо, - обрадовалась Каролина. - Я обязательно спущусь. Большое спасибо.

***

– Я пришла, чтобы извиниться перед вами, - с достоинством сказала Флер. Ее лицо все еще было усталым после бессонницы. - Мне не следовало говорить с вами таким тоном. Вы были добры ко мне в больнице и очень помогли. Я рада, что вы приехали.

Каролина догадалась, что Флер тщательно подготовилась к этому разговору.

– Ничего страшного, Флер. Я хотела хоть чем-то помочь тебе и рада, если оказалась полезной.

– Да, вы помогли мне, - призналась Флер.

– Хорошо. Может, выпьем чаю?

– Нет, я очень спешу. У меня нет времени.

– Неужели? Куда же ты так спешишь?

– Мне нужно позаниматься. Скоро экзамены.

– Тебе нравится в школе?

– Да.

Каролина пристально посмотрела на дочь.

– Послушай, Флер, нам кое-что необходимо обсудить. Надеюсь, ты понимаешь, что я не собираюсь увезти тебя с собой в Англию и поместить в школу-интернат...

– А ваша дочь тоже ходит в такую школу? - Каролина видела, что Флер с большим трудом выговорила слово "дочь", тем самым дав ей понять, что не считает себя ее дочерью.

– Да, и ей это очень нравится. А кто сказал тебе о том, что у меня есть дочь?

– Мисс Дюграт.

– Понятно.

– Ну ладно, я готова задержаться, но ненадолго.

Мне действительно нужно заниматься.

– Отлично. Пойдем со мной. Здесь есть кафе под названием "Чайный зал". Кроме чая, там подают очень вкусные пирожные и кексы.

– Я не голодна.

– А я напротив.

Они вошли в небольшой уютный зал и сели за столик. Флер не спеша пила чай, а от пирожных отказалась, хотя это стоило ей большого труда, как заметила Каролина. Выдерживает характер, подумала она.

– Что же нам теперь делать? - спросила ее Каролина.

– О чем вы?

– О том, что я очень хочу помочь тебе, хочу, чтобы ты поступила в колледж, получила хорошее образование и обеспечила тем самым себе достойную жизнь. У меня есть для этого деньги, ты об этом знаешь.

– Да, знаю. Я хочу.., то есть...

– Да?

– Я хочу извиниться, что не поблагодарила вас, когда вы прислали мне деньги на аборт.

– Ничего страшного. Забудь об этом. Я все понимаю. - Каролина замолчала, опасаясь сделать неверный шаг. - А сейчас... Сейчас у тебя все в порядке?

– Ода.

– Я вижу, что физически ты здорова, но я имею в виду душевную травму.

– Нет, нет, ничего такого я не ощущаю. - Флер опустила глаза. Каролина положила руку па руку Флер. Та отдернула ее. - Я же сказала вам, что все в порядке. - Она отвернулась, но Каролина успела заметить, что в ее глазах появились слезы.

– Послушай, Флер, ты можешь не рассказывать мне об этом сейчас, но я хорошо знаю, что это такое. Я тоже перенесла аборт, причем тогда я была моложе тебя.

Физически я чувствовала себя нормально, все сделали хорошо, но у меня осталась травма на всю жизнь. Я до сих пор не могу забыть об этом. Мне так хотелось поговорить, хоть с кем-нибудь, но я не могла этого сделать.

Никто не хотел слушать меня. В конце концов я нашла человека, который согласился меня выслушать.

Флер посмотрела на мать с нескрываемым любопытством.

– Почему вам пришлось делать аборт?

– Потому что я была молода и глупа. Но то, что случилось с тобой, еще хуже.

– Да, - смущенно согласилась Флер. - Мне было плохо. Очень плохо.

– Расскажи мне об этом, и тебе станет легче.

– Нет, не хочу.

– Ну ладно, не надо.

Наступила неловкая пауза.

– Вы действительно любили моего отца? - неожиданно спросила Флер.

– О да, - искренне ответила Каролина и задумалась. - Я очень сильно любила его. Больше, чем кого бы то ни было в жизни. Я так удручена тем, что случилось с нами.

–  - А что случилось?

– Разве ты не знаешь?

– Немного. Совсем немного. Бабушка рассказывала мне, но и она многого не знала. Кроме того, мне хотелось бы услышать это от вас.

– О Господи! Теперь я не удивляюсь, что ты ненавидишь меня. Конечно же, я расскажу тебе все.

Каролина собралась с мыслями и заговорила, стараясь ничего не упустить. Она рассказала о том, как познакомилась с Брендоном, как они были счастливы, собирались пожениться, как он исчез, оставив ее беременной, а потом вернулся, но слишком поздно.

Она рассказала о своем муже и о том, что побудило ее выйти за него.

– Я не могла уехать с Брендоном, Флер, не могла.

Это было невозможно. Я не решилась оставить Уильяма, который так много сделал для меня. Было слишком поздно, понимаешь? Но я сделала все, чтобы забрать тебя у чужих людей и отдать отцу. Тогда мне казалось, что это к лучшему.

– Не знаю, - сказала Флер, глядя на мать и размышляя над ее словами, я просто не понимаю, как вы могли так легко отдать меня. Словно я вещь.

– Я тоже не знаю этого, Флер, - призналась Каролина. - Не забывай, что я была тогда юной, глупой и очень одинокой. Мне казалось, что это единственный выход из положения и самый правильный. И только потом, много лет спустя, я поняла, что ошиблась. Флер, мне очень тяжело, что все так случилось. Я уже говорила твоей тете Кейт, что думала о тебе каждый день, каждый час. Я ужасно скучала по тебе и никак не могла забыть. - Она подняла голову и посмотрела на Флер. В ее глазах блестели слезы.

Флер молча посмотрела на мать, затем улыбнулась и сказала:

– Нам нужно получше узнать друг друга.

***

– Боже мой, я не хочу возвращаться домой, - сказала Каролина, глядя на Джо. - Просто не хочу и все.

Мне очень нравится Нью-Йорк. Я чувствую себя здесь очень хорошо.

– Но это же не твой дом, - возразил Джо, - и ты очень скоро убедишься в этом. Это тяжелый, суматошный, жестокий и очень недружелюбный город. Такие, как ты, не могут здесь жить. Да и чувствуешь ты себя здесь хорошо только потому, что к тебе вернулась дочь. Если бы это случилось не в Нью-Йорке, а, скажем, в Индокитае, ты и там чувствовала бы себя вполне счастливой.