Жестяная королева

Точно так же, как и с Эмметтом.

Потому что я была лгуньей.

Вся моя жизнь всегда была ложью.

— О-о-о, — сказала Шелби. — Я слышу Кристиана на мониторе. Мне лучше отпустить тебя.

— Люблю тебя, — сказала я.

— Я тоже тебя люблю. Нова?

Мое сердце сжалось. В последние дни она все реже использовала мое настоящее имя.

— Да?

— Я скучаю по тебе.

— Я тоже по тебе скучаю. — Я улыбнулась, затем продолжила свой путь к машине, села внутрь и просмотрела свои электронные письма, прежде чем завести двигатель. Меня ждала куча работы, но последнее, что я хотела делать, это идти в свой арендованный дом и весь день пялиться в ноутбук.

В итоге я буду думать только об Эмметте. А потом сорвусь и поеду к нему домой.

Что мне было нужно, так это не работа, а убраться к черту из Клифтон Фордж на некоторое время. Поэтому, я завела машину и выехала на шоссе, направляясь в Миссулу. Я поехала ни к себе домой, ни к Шелби, ни к маме.

Я поехала прямо на кладбище.

Я поехала навестить брата.

Мои каблуки утопали в траве, когда я пересекала лужайку к участку, где мы похоронили Ти Джея. Мама, должно быть, была здесь, потому что на его могиле лежал свежий букет цветов.

— Привет. — Я опустилась на колени, тепло от земли проникало сквозь мои джинсы. — Как ты сегодня?

Я всегда разговаривала с Ти Джеем так, словно он мог ответить. Может быть, потому, что надеялась, что он ответит. Может быть, если бы он услышал мой голос оттуда, откуда наблюдал за нами, он услышал бы меня и понял, что я люблю его. Мы все любили его.

— Сегодня прекрасный день. — Я подставила голову солнечным лучам и позволила им согреть мое лицо. — На прошлых выходных я каталась на мотоцикле. И я сплю с врагом.

Ти Джей всегда добивался правды. Грубой. Уродливой. Правды.

Я поерзала, садясь на задницу и опираясь на руки.

— Это сложнее, чем я думала.

Потому что Эмметт был… всем.

— Он милый, на самом деле. И умный. И он гребаный бог в постели.

Порыв ветра налетел из ниоткуда, швырнув прядь волос мне в лицо.

— Прости. — Я рассмеялся. — Я оставлю подробности при себе.

Я перевернулась на спину, лежа на земле и глядя в голубое небо, испещренное несколькими белыми, тонкими облачками.

— Он возненавидит меня, когда все это закончится.

От одной только мысли у меня защемило в груди.

Но какой у меня был выбор? Ради нашей семьи я должна была довести это до конца. Если это буду не я, это будет кто-то другой. И этого кого-то не удовлетворят тюремные сроки.

Папа пошлет кого-нибудь за кровью.

Их жены, их дети могут попасть под перекрестный огонь.

— Я хочу, чтобы они заплатили за то, что сделали с тобой и папой. — Убежденности в моих словах не хватало.

Я пришла сюда, к месту упокоения Ти Джея, надеясь вновь ощутить огонь. Вместо этого я почувствовала глубокое, тревожащее одиночество.

— Я скучаю по тебе, Ти Джей. — Слезы наполнили мои глаза, затуманивая небо, но я сморгнула их. — Почему это должно быть так сложно?

Вся наша жизнь была такой сложной.

Я провела рукой по его могиле, чувствуя, как травинки колются между моими пальцами. Над головой пролетела птица, широко расправив крылья, она перелетела с одного дерева на другое, а затем скрылась из виду.

— Скажи мне, что я поступаю правильно, — прошептала я.

Не было ничего. Ни дуновения ветра. Ни щебета птицы, ни шороха в деревьях.

Были только сомнения. Калечащие, сокрушительные сомнения. Я не была готова бороться со всеми ними, и, вероятно, именно поэтому я с треском проигрывала.

Во всех сомнениях был виноват Эмметт. Он поселил их там своей нежной улыбкой, рокочущим смехом и пьянящим запахом.

Я оттолкнулась от травы и села, читая надгробие Ти Джея.

Он умер в восемнадцать. Слишком рано. У него даже не было шанса прожить свою жизнь. У него не было возможности проводить субботы с женщиной, все выходные бездельничать на диване и заниматься сексом. У него не будет возможности приготовить ей завтрак или посмотреть, как идет дождь.

И это было несправедливо.

Все это было несправедливо.

— Я собираюсь продолжать. Я не остановлюсь. — Пока нет.

Я снова легла, уставившись в небо. Мы с Ти Джеем часто делали это на нашем батуте, когда были детьми. Мы находили животных в облаках. Придумывали о них истории и давали им имена, наблюдая, как они превращались из слона в дельфина, а затем в дракона. Мы часами оставались на улице, только мы вдвоем.

Я любила Шелби, но она была моей старшей сестрой. Мы ссорились, как это делают сестры. Мы ссорились и брюзжали. Но мы с Ти Джеем были друзьями. Он был моим постоянным спутником.

Если бы я приложила больше усилий, чтобы убедить его поступить в колледж, смогла бы я удержать его подальше от Воинов?

Нет. Было глупо надеяться, что Ти Джей прожил бы какую-то другую жизнь, кроме как рядом с папой. Воины всегда привлекали нас обоих. В ту минуту, когда папа ввел Ти Джея во внутренний круг, мы потеряли его.

Тогда я ревновала. Так ревновала. Потому что между Ти Джеем и папой всегда была связь, в то время как меня держали на расстоянии вытянутой руки.

До этого момента.

Папа рассчитывал на меня. Ти Джей рассчитывал на меня.

Я могла это сделать.

Я должна была это сделать.

Я оттолкнулась от газона и встала, отряхивая несколько травинок с джинсов. Не сказав больше ни слова, я вернулась к машине и отправилась в путь.

Поездка в Клифтон Фордж была потрачена на то, чтобы укрепить свою оборону и напомнить себе, что Эмметт был врагом. Когда я проехала мимо знака «Добро пожаловать», я направилась прямо к своему арендованному дому.

Холодильник был почти пуст. Те немногие продукты, которые я купила в магазине ранее на этой неделе, почти закончились. Мои планы на ужин включали хлопья без молока или половину сэндвича с ветчиной и швейцарским сыром, который я покупала в местной закусочной в среду за обедом.

— Не делай этого. — Я подошла к своей сумочке на стойке и достала телефон, чтобы заказать пиццу.

Мои пальцы нашли другое имя в журнале вызовов.

Туз.

Я нажала на его имя.

— Нова, — ответил он, и то, как он произнес мое имя этим глубоким, грубым голосом, стало моей погибелью.

Я сломалась.

Это будет просто еще одна ночь, верно? Я должна была проводить с ним время, чтобы получить информацию. Еще одна ночь не обязательно должна была что-то значить.

— Привет, Туз. Ты дома?