Жезл маршала. Василевский

Удручённый Рокоссовский, положив трубку, хмуро взглянул на Василевского:

— И всё же я остаюсь при своём мнении...

Кажется, всё, что так недавно до боли в груди беспокоило Василевского, исчезло, но где-то в глубине души сидел тугой комок и не давал ему расслабиться. Он откинулся на спинку стула, тряхнул пальцами шевелюру. Нет, не всё ещё он сделал... Да, армия Малиновского сильна, но перебросили по железной дороге половину её сил, значит, удар по танкам Манштейна будет не таким чувствительным. Созрела мысль — усилить наши войска 6-м мехкорпусом и 7-м танковым корпусом из 5-й Ударной армии. Эти два корпуса нанесут фланговые удары в тыл немецкому 57-му танковому корпусу.

— Что тебя ещё мучит? — спросил Рокоссовский, наблюдая за ним.

Василевский высказал ему свой замысел.

— Фланговые удары в тыл 57-му немецкому корпусу? — перс спросил Рокоссовский. — Здорово! И как мне в голову не пришла эта мысль, хотя фланговые удары я уважаю! Что же тебе мешает отдать приказ направить туда эти два корпуса?

— После бурного разговора о передаче армии Малиновского Верховный может мне отказать.

— Не откажет! — горячо возразил Рокоссовский. — Твой замысел даст фронтам огромный выигрыш... Нет, если ты это но сделаешь, я сам доложу Верховному. У меня забрал целую армию, а просить у Сталина два корпуса робеешь!

Зазвонил аппарат ВЧ. Василевский снял трубку.

— Товарищ Василевский, вы уверены, что армии Малиновского хватит, чтобы крепко ударить по танкам Манштейна? — вдруг осведомился Верховный. — К тому же в район Котельникова перебросили ещё не всю армию, хотя ваш подопечный заверил меня, что ускорит это дело.

— Меня это тоже тревожит, — признался Василевский. Нам бы сюда ещё два корпуса. — Он изложил Верховному свой замысел. И тот его одобрил.

В самый разгар боев Василевскому позвонил командующий Сталинградским фронтом Ерёменко и обеспокоенно спросил, не бросит ли Манштейн на выручку своего 57-го корпуса танки.

— Удар наших корпусов по флангам немецких войск скуёт манёвр Манштейна, если он вдруг решится на такой шаг, — успокоил его Василевский.

Но бравый Манштейн решился на другой, более опасный манёвр. Когда наши войска освободили Котельниково, он попытался удержать фронт под Тормосином, куда и стал перенацеливать свои танки. Но Василевский мигом смекнул, что надо предпринять. Он позвонил командующему Юго-Западным фронтом Ватутину и сказал:

— Надо сдержать войска Манштейна на Чире, Николай Фёдорович. Как ты, сможешь? Я передаю тебе 5-ю Ударную армию и 3-й гвардейский кавкорпус. Хватит этих сил?

— Вполне! — весело отозвался Ватутин. — Я подключу к этому делу и свою 5-ю танковую армию.

«Доложу Сталину, а то вдруг моё решение он не одобрит», — подумал Александр Михайлович. Он тут же связался с Верховным.

— Берите 5-ю Ударную армию и включайте её в состав Юго-Западного фронта, — согласился Верховный. — Только переговорите с генералом Цветаевым, теперь он командует этой армией, всё ему объясните.

Василевский так и сделал. Командарм Цветаев заверил его, что « 5-я армия не зря называется Ударной и немцы скоро ощутят на себе её боевой порыв».

И генерал Цветаев разгромил немцев в районе Тормосина. При очередном докладе Сталину Василевский попросил его наградить Цветаева орденом.

— А вы добряк, товарищ Василевский, — одёрнул его Верховный. — Удача Цветаева на орден не тянет, ордена к тому же дают не в счёт аванса, а за реальные победы. Пусть товарищ Цветаев ещё проявит себя, тогда я готов принять ваше предложение...

Василевский смешался. Он не ожидал такого упрёка от Верховного, хотя тот не раз говорил, что «орденов жалеть не надо и, если человек отличился на поле боя, не грешно наградить его». На другом конце провода Сталин, наверное, ждал, что ответит ему начальник Генштаба, но Александр Михайлович долго молчал. Наконец решился:

— И всё же генералу Цветаеву я бы дал орден, — сдержанно сказал он.

— Я же говорил вам, что порой вы упрямы как козел, — бросил Верховный и положил трубку.

Поздно вечером, когда Василевский сидел за столом и размышлял над картой, анализируя ход дальнейших наступательных действий фронтов, ему по ВЧ позвонил Жуков:

— Крепко вы дали по зубам Манштейну! Это в моём духе. Но вы его лишь пощипали, а надо бить!

— Ты прав, Георгий, — весело отозвался Василевский. — Манштейна надо добить, и над этим я сейчас думаю.

— Ну, а то, что ты с ходу забрал у Кости 2-ю гвардейскую армию и бросил на Манштейна, — лихо! Я был у Верховного, когда ты вёл с ним переговоры. Он ворчал, даже накричал на тебя, но это так, сгоряча. Ты же знаешь характер Верховного, иногда он больно жалит. Но твоё решение он сразу одобрил... Видимо, на днях, после Нового года, я приеду к вам.

— Что, Верховный отзовёт меня в Москву? — насторожился Василевский.

— Вряд ли, скорее ты поедешь к своим друзьям на Воронежский фронт. Позже и я там буду. Впрочем, тебе позвонит Верховный и сам всё скажет. До встречи!..

Танки Манштейна частью были уничтожены в тридцати пяти—сорока километрах от войск Паулюса, а частью отступили. И сделали это в основном 2-я гвардейская армия Малиновского и 51-я армия генерала Труфанова. Любимец Гитлера на этот раз потерпел фиаско, он перешёл к обороне. Уже после войны в своей книге «Утерянные победы» Манштейн с горечью писал, что «начатая 12 декабря попытка выручить 6-ю армию потерпела неудачу».

Утром 29 декабря Василевский собрался выехать в станицу Верхне-Курмоярскую, где на Тормосинском направлении шли упорные бои, но на КП командующему фронтом поступил доклад от генерала Ротмистрова:

— Котельниково очищено от немцев!

Василевский взял трубку у командующего.

— Павел Алексеевич, своё слово ты сдержал, и я рад, — дохнул он. — Скажи, потери у тебя большие?

— Спасибо за добрые слова, Александр Михайлович! — донёсся голос командарма. — Ну, а потери есть. Как же без них на жестокой войне?

— Ты мне азбуку войны не объясняй, я её своим сердцем познал ещё в Гражданскую. Я спрашиваю о потерях.

— Есть, понял... На десяток моих танков три подбиты, в людях на пять человек двое убитых...

— Вот теперь всё ясно, — ответил Василевский. — О твоей победе я доложу Верховному...

В Верхне-Курмоярской Василевский вместе с заместителем командарма 2-й гвардейской (генерал Малиновский в это время находился в штабе фронта) и комкором 2-го гвардейского генералом Свиридовым обсудил ситуацию на Тормосинском направлении. Их войска, прикрываемые огнём 33-й гвардейской дивизии, успешно переправились через Дон и готовились к решительной схватке с врагом. С Дона дул ледяной ветер, а с тусклого свинцового неба сыпалась мелкая ледяная крупа.