Жезл маршала. Василевский

— Спасибо, Иосиф Виссарионович, я очень волнуюсь, спасибо...

(Позже, когда в Кремле М. И. Калинин вручил Василевскому орден «Победа», на нём Александр Михайлович увидел № 2; № 1 получил маршал Жуков).

После опубликования в печати указа Василевского поздравили соратники и друзья. Особенно его тронула телеграмма маршала Шапошникова. Борис Михайлович тяжело болел, но нашёл в себе силы поздравить своего талантливого ученика. Александр Михайлович с КП фронта послал ему ответную телеграмму, в которой были такие слова: «Моё исключительно высокое награждение является в значительной мере результатом долголетней работы под Вашим непосредственным руководством».

На рассвете, когда из-за горизонта выкатилось багряное солнце и его лучи окрасили в цвет бронзы дома и шпили башен, Василевский, полный энергии и сил, улетал на 4-й Украинский фронт. Генерал армии Малиновский стоял у «Виллиса» задумчивый. За то время, что в штабе был Василевский, он привык к нему, понимал его с полуслова, и когда Александр Михайлович требовал что-либо, это не было обидным: наоборот, Родион Яковлевич всё делал быстро, и это приносило желаемый результат. «Его мне будет не хватать», — грустно подумал командующий фронтом. Кажется, Василевский догадался, о чём размышлял Малиновский, потому что сказал:

— У тебя, Родион Яковлевич, всё хорошо, и упрекать тебя не за что. Вот только фланги... Ты часто забываешь о них, а их надо постоянно укреплять... Да, а наградной лист на генерала Плиева заполнил?

— Конечно, — усмехнулся Малиновский. — Я уже подписал его. Но дадут ли Плиеву Героя? В Наркомате обороны есть завистливые чиновники, что для них моя подпись? — Он протянул документ маршалу. Василевский взял ручку и рядом с фамилией командующего фронтом поставил свою подпись.

— Считай, что генерал Плиев уже Герой — Сталин мне не откажет! Отправь документ спецпочтой.

— Ну, теперь, полагаю, всё получится! — улыбнулся Родион Яковлевич. — Вам доброго пути, товарищ маршал!

(Генералу Плиеву 16 апреля 1944 года было присвоено звание Героя Советского Союза, на пятый день после отъезда маршала Василевского в Крым; вторично по предложению Василевского он получил это звание 8 сентября 1945 года; символично, что маршал Малиновский в этот же день, 8 сентября, стал Героем Советского Союза, а маршал Василевский — дважды Героем Советского Союза. — А.3.).

В полдень на «Дугласе» Василевский прибыл в войска 4-го Украинского фронта. На КП он встретил представителя Ставки маршала Ворошилова, который координировал действия Отдельной Приморской армии, командующего этой армией генерала Ерёменко и командующего фронтом генерала армии Толбухина.

— У вас тут такая теплынь, что хоть китель снимай! — улыбнулся Василевский, пожимая каждому руку. — Как ты, Фёдор Иванович? Немцы упорно дерутся?

— Ещё бы! — усмехнулся Толбухин. — Гитлер приказал им Крым не отдавать, сражаться до последнего, вот фрицы и стараются. Но мы их одолеем!

— Климент Ефремович, я должен согласовать с вами некоторые вопросы взаимодействия с Приморской армией. — Василевский разложил на столе свою рабочую карту.

— Я в курсе дела, мне звонил товарищ Сталин, — отозвался Ворошилов.

По решению, принятому Ставкой, замысел Крымской операции сводился к тому, чтобы одновременно ударами войск 4-го Украинского фронта с севера — от Перекопа и Сиваша — и Отдельной Приморской армии с востока — из района Керчи — в общем направлении на Симферополь—Севастополь при содействии Черноморского флота, соединений авиации дальнего действии разгромить вражеские войска, не дать им эвакуироваться из Крыма. Было решено — и это одобрила Ставка — главный удар нанести с плацдармов на южном берегу Сиваша силами 51-й армии генерала Крейзера в направлении на Симферополь—Севастополь, а вспомогательный удар — на Перекопском перешейке силами 2-й гвардейской армии генерала Захарова.

Ворошилов, выслушав Василевского, сказал, что теперь ему ясно всё «до мелочей». Он медленно поднялся со стула и, озабоченный, прошёлся по вагону. Глаза его потускнели, стали холодными.

«Что-то ему не по себе, — подумал невольно Александр Михайлович. — Может, почувствовал себя неважно?» И напрямик спросил маршала:

— Вас что-то смущает?

— Да! — резко отозвался Климент Ефремович. — Состав сил и средств 4-го Украинского фронта недостаточен для того, чтобы одолеть врага. Короче — операция фронта спланирована без учёта реальных сил немцев.

Заявление маршала словно обухом ударило Василевского по голове. В первую минуту он растерялся и не нашёл, что сказать Ворошилову. А тот, видимо подумав, что начальник Генштаба заколебался в успехе операции, вновь заговорил:

— В Крыму немцы ещё очень сильны! Войска Отдельной Приморской армии на Керченском направлении имели численное превосходство в силах над противником, не раз пытались прорвать его оборону, но безуспешно.

Минутная растерянность Василевского растаяла как дым, он энергично возразил:

— Я не могу разделить вашего мнения, Климент Ефремович!

Его слова прозвучали как удар хлыста, и теперь уже растерялся бывалый маршал. Он никак не ожидал столь резкого возражения представителя Ставки, хотя таковым сам являлся, координируя действия Отдельной Приморской армии. А Василевский невозмутимо продолжал:

— Вы поставили под сомнение решение Ставки, а это уже серьёзно. Нужны веские аргументы, а их у вас нет. Есть лишь общие слова. Вы ссылаетесь на боевые действия Приморской армии, но армия — это не 4-й Украинский фронт, и ваша ссылка не выдерживает критики.

После такого заявления Василевского Ворошилов и слова не произнёс, он прошёлся по вагону, о чём-то лихорадочно размышляя. Потом остановился напротив Александра Михайловича и негромко спросил:

— Значит, со мной вы не согласны?

— Нет!

— Тогда я предлагаю отправиться в Мелитополь и вместе с командованием 4-го Украинского фронта обсудить этот вопрос. Не возражаете?

— Пожалуйста, Климент Ефремович!

Подробный доклад о плане проведения операции сделал генерал армии Толбухин.

— Я считаю, что фронт выполнит поставленную перед ним задачу, для этого у нас достаточно сил и средств, — подвёл итог Фёдор Иванович. — Если есть у кого вопросы, готов на них ответить. — Он так старался изложить суть дела, что даже вспотел. Вынув из кармана платок, вытер лицо.

— Скажите, Фёдор Иванович, достаточно ли хорошо вы и ваш штаб знаете противника, с которым вам придётся сражаться? — спросил Ворошилов.

— Конечно, и я, и начальник штаба генерал Бирюзов, и другие генералы хорошо знают, какими силами располагают немцы. Иначе как же с ними воевать?