Жезл маршала. Василевский

— Не знаю, Иван Данилович, а спрашивать у меня нет привычки.

Прилетел Василевский в семь утра. Генерал армии Антонов, увидев его в дверях своего кабинета, удивился:

— Вы, Александр Михайлович?

— Я. Разве не видишь? — Василевский шагнул в свой кабинет и сел на стул. — Верховный срочно вызвал меня. А ты что, не в курсе дела?

Антонов ответил: вчера он был у Сталина, но о начальнике Генштаба тот ничего не говорил.

Василевский по «кремлёвке» доложил Верховному, что прибыл.

— Жду вас, — сказал Сталин.

Открыв дверь, Василевский вошёл в кабинет вождя. Тот по-доброму взглянул на него, приветливо улыбнулся. Он сидел за столом и пил чай. Потом кивнул ему на рядом стоявший стул:

— Садитесь! — И звонком вызвал Поскрёбышева: — Принесите, пожалуйста, ещё один прибор и бутылку грузинского вина.

Поскрёбышев быстро принёс и сразу же удалился.

— Наливайте себе чаю, или вы дома уже перекусили?

— Как можно, товарищ Сталин? — Василевский смутился, опустил глаза, затем поднял их: — Я ещё дома не был, а звонил вам из Генштаба.

Верховный усмехнулся, неторопливо налил в два стакана вино.

— Ладно, не сердитесь. — Он взглянул на карту, где красным карандашом была обведена Белорусская операция. — Значит, ни генерал-фельдмаршал Буш, ни генерал-фельдмаршал Модель не смогли остановить наше наступление и потерпели полный крах?

— Не смогли, товарищ Сталин, хотя и очень старались. — Василевский тоже налил себе чашку чаю и стал не спеша пить. — Прошли те времена, когда мы со всей страны собирали танки и войска под Москву, чтобы отстоять столицу от врага. Давно прошли! Теперь немцы ищут, где бы им снять войска, чтобы бросить на советско-германский фронт и попытаться остановить наступление Красной Армии. Уже тогда под Москвой они мечтали пройти парадом по Красной площади, да не выгорело!

— Недавно Берия преподнёс москвичам своего рода подарок, — заговорил Сталин. — По улицам Москвы прошли десятки тысяч пленных немцев, их колонны возглавляли девятнадцать битых генералов! Это было хорошее зрелище, жаль, что вас не было тогда в Москве. Знаете, сколько всего прошло пленных? Пятьдесят шесть тысяч человек! Для них это был тоже парад, хотя и нерадостный. Но что поделаешь: тот, кто проиграл, всегда чем-то платит... А теперь о сюрпризе. — Сталин поднялся с места, подошёл к столу и взял какую-то бумагу. — За умелое руководство боевыми действиями в Белорусской операции вам присвоено звание Героя Советского Союза! Товарищ Калинин сообщит, когда вам будет вручена Золотая Звезда Героя.

Слова Верховного вызвали в душе Александра Михайловича трепетное волнение. Он встал, одёрнул тужурку. Ему вдруг захотелось сказать вождю добрые слова в знак благодарности, но неожиданно для себя он шагнул к Сталину, сжал его руку и совсем не по-уставному произнёс:

— Спасибо, Иосиф Виссарионович! Я тронут вашей заботой, спасибо...

Ладонь у вождя была тёплой и твёрдой.

— Вы заслужили эту высокую награду, — проговорил Верховный. — Что же касается меня, то я ценю тех, кто живёт Родиной, а не своими мелкими заботами. Это и есть подвиг. — Он положил листок на стол. — Завтра в «Правде» будет опубликован указ о вашем награждении. Если не возражаете, я хотел бы выпить за ваши успехи. — Он отдал один стакан маршалу. — Это моё любимое грузинское вино.

— С удовольствием выпью, Иосиф Виссарионович!..

— Слышали, что в Германии было совершено покушение на Гитлера? — спросил Сталин.

— Из слов пленных немцев слышал, а вот деталей не знаю.

— Покушение организовали приближённые к Гитлеру генералы и офицеры, — продолжал вождь. — Но покушение не удалось. Гитлер отделался лёгким ранением и контузией. По его приказу сразу же были произведены аресты и казни. Мятежные генералы уже не верят своему фюреру, потому и подняли на него руку.

Позвонил маршал Жуков. Судя по разговору с ним Верховного, у того было какое-то важное сообщение.

— Значит, у Конева хорошо идут дела? — Сталин сделал паузу. — Понял вас. У меня как раз находится маршал Василевский, завтра он улетает на фронт. Да, завтра... Для вас у меня есть важная новость. За успешное руководство войсками по разгрому вражеской группировки в Белорусской операции вы награждены второй Золотой Звездой Героя Советского Союза. Поздравляю вас с этой наградой... Да, у меня всё!

Сталин взглянул на Василевского:

— Войска маршала Конева твёрдо встали на Сандомирском плацдарме! Что же касается операции «Багратион», то будь жив великий русский полководец, он был бы доволен. Блестяще её провели, и я доволен!

— И мы с Жуковым довольны, — признался Василевский. — Пожалуй, впервые за годы войны большая часть подвижных фронтов и армий была введена в сражение после прорыва тактической зоны обороны врага. Кроме того, нам удалось осуществить новый метод артиллерийской поддержки пехоты и танков — двойной огневой вал. — Маршал помолчал. — Новым было и то, что окружение немецких войск под Минском достигнуто в ходе параллельного и фронтального преследования противника на большом удалении от переднего края обороны. Были и другие интересные ситуации во время сражения.

— Словом, теперь наши генералы дерут чубы всяким немецким генерал-фельдмаршалам, — усмехнулся довольный Сталин. Он помедлил. — А что вы скажете об открытии второго фронта в Европе?

— Я думаю, что пока не они, а мы помогли им! — улыбнулся Василевский. — О чём я веду речь? Союзники высадили свои войска в Нормандии как раз в те дни, когда мы проводили Белорусскую операцию и вермахт не мог усилить свои войска на западе. Как было на Западном фронте у вермахта пятьдесят восемь дивизий неполного состава, объединённых в две группы армий «Б» и «Г», так и осталось. Естественно, союзникам они не смогли оказать упорного сопротивления. А на нашей земле находилось сто семьдесят девять немецких дивизий и пять бригад. И всё же открытие второго фронта для нас некоторая поддержка, — заключил Василевский.

— Черчилль испугался, что скоро Красная Армия сама разобьёт гитлеровские войска и войдёт в Берлин, — сказал Сталин. — Вот он и поторопился с открытием второго фронта. Старая лиса, этот закоренелый враг России!

В кабинет заглянул Поскрёбышев.

— Товарищ Сталин, звонит Молотов, он спрашивает, когда завтра ему прибыть к вам?

— Скажите, что в шесть вечера!

Сталин прошёлся по ковровой дорожке, о чём-то задумавшись. Потом посмотрел на Василевского:

— Полетите на фронт не завтра, как было решено, а послезавтра, — произнёс он. — Завтра у меня на даче будет небольшая вечеринка, так что приходите к шести вечера. Сможете?..

В Генштабе у генерала армии сидел маршал Будённый, и, когда Василевский туда зашёл, он воскликнул:

— Мы только что о тебе говорили с Алексеем Иннокентьевичем, а ты тут как тут! Здорово вы с Жуковым распотрошили этого генерал-фельдмаршала Буша!! И другой генерал-фельдмаршал, Модель, не спас группу армий «Центр» от поражения. Да, а ты, Александр, в Минске был?

— А как же, Семён Михайлович! На второй день после его освобождения, пятого июля. Жара там стояла страшная, спецкоманды убирали трупы фашистов, не то могла разразиться эпидемия... Да, побродил я по Минску. Впечатление осталось крайне тяжёлое. Весь город разрушен. Если бы не наши минёры, то Дом правительства и дом ЦК партии Белоруссии немцы взорвали бы. Жители города истощены, полураздеты, на них страшно было смотреть. — Александр Михайлович сделал паузу. — Семён Михайлович, я слышал, у вас кто-то родился?