Жить

Ряд могил, среди которых находилась Володина, был обращён своими фотолицами на широкое, покуда не засеянное мёртвыми поле. На поле росла густая трава, кое-где уже пожухлая, но в основном всё ещё по-летнему сочно-зелёная.

Солнце закрыли тучи, и всё вокруг заполнил бледный свет. Этот свет отражался на могильных медальонах, и лица похороненных людей светились, словно энергосберегающие лампочки, ещё не набравшие мощь.

– Давно тут не был.
– сказал Дима.

Паша согласительно кивнул головой и Тане:

– Наливай, Тань. Помянем человека.

Таня протянула Паше стопку:

– Что-то Серёга сюда вообще не ходит.

– Да он и в больницу не ходил. Мы вот с ним - Паша кивнул на Диму.
– заходили, так Володя каждый раз про Серёгу интересовался. Жаловался... ну как, не жаловался, а говорил просто, что вот, мол, не приходит, не навещает и всё такое.

– Хороший был мужик.
– сказал грустно Дима.
– Быстро его эта дрянь съела.

– Да, быстро.
– согласился Паша.

Они ещё немного постояли. Выпили. Положили Володе под крест бутерброд, плеснули водки на блюдце. Стопки у Володи не было.

Паша и Дима пошатывались.

– Пойдём домой.
– решительно сказал Паша.
– К ребятам успеем ещё. В другой раз.

– Да, дома лучше посидим.
– кивнул головой Дима.

– Да.
– согласился Паша.
– Тань, сколько там?

Таня достала бутылку и потрясла содержимым. На дне было совсем немного.

– Разливай.

Они выпили и пошли домой. Пешком.

Дома Марина поставила им на стол старую закуску, достала бутылку водки и бутылку вина. Компания быстро разделилась на мужскую и женскую часть, и все разговоры происходили раздельно.

После нескольких рюмок Паша потух, и Дима на себе оттащил его в комнату и положил на диван. Танька смотрела мультфильмы по телевизору. Дима подмигнул ей.

– Ну ладно, - сказал он, войдя в кухню.
– вы сидите, а я пойду.

И ушёл.

– Танька!
– позвала Марина.

Танька показалась в дверном проёме.

– Как отец проснётся, отнесёшь ему куриного бульона.

Танька ушла в комнату.

– Знаешь, - сказала Таня, возвращаясь к прерванному разговору.
– мне кажется, шансов у меня нет.

За окном уползало к горизонту показавшееся из-за туч солнце. По двору бегали куры. Слишком рано начала облетать войлочная вишня.

Марина включила магнитофон и убавила громкость. Колонки шептали про мерцающую во тьме сигарету.

Кухня постепенно наполнялась бледным светом, таким же, какой был на Володиной могиле. На улице пошёл дождь, и весь свет куда-то исчез.

Марина включила люстру.

Паша проснулся и почувствовал неприятный железный привкус во рту. Он разомкнул глаза. Всё вокруг было поделено на крохотные квадратики и немного уползало влево.

Рядом с ним стояла табуретка, а возле неё Танька с тарелкой.

– Доброе утро, папа.
– сказала она, улыбнувшись.
– А я тебе бульончику вот тут вот.

Паша кивнул головой.

– Давай, ты похлебай немного, а потом таблетку выпьем, хорошо?
– она поцеловала его в лоб.

Паша был весь потный, лоб его был солёный.

– Тебе помочь?
– спросила Танька.

Паша замотал головой:

– Спасибо, Танюш.
– сказал чуть слышно.
– Я сам.

Он отвернул одеяло и приподнялся на локтях. Немного так полежал, свесил ноги, упёрся ладонями в диван и, поднатужившись, сел.

Прикрыл одеялом колени и начал есть.

– Ты сегодня идёшь?
– спросил Паша.

– Да.
– Танька ответила и покраснела.

– Что, с Лёшей этим?

Танька кивнула.

– Да ладно, ладно.
– ухмыляясь просипел Паша.
– Я ведь не против, что глаза опускаешь? Лёша, вроде, мальчишка неплохой.

Танька обрадовалась и хотела что-то сказать, но Паша её перебил:

– Ты лучше это, скажи, что с экзаменами? Готовишься?

– Ну конечно, пап.

– Когда там?

– Да десятого первый.

– Тёте Тане звонила?

– Ага.

– Смотри.
– Паша нахмурил брови и сделал притворно-грозное лицо.
– Чтоб поступила мне.

Танька посмеялась.

Паша оставил немного бульона на донышке, чтобы запить им таблетку.

– Дай-ка.
– сказал.

Танька протянула ему крохотную жёлтую капсулу.

– Покрышек-то натягали хоть?
– спросил.

Танька махнула рукой:

– Малыши столько притащили, что там целую египетскую пирамиду можно из них составить. Наверно больше, чем у вас будет.

Паша улыбнулся и замотал головой:

– Ну нет, Танюш, нашу пирамиду вам не переплюнуть, это точно. Мы тогда с Димой и пацанами такого чаду задали, что об этом, наверно, песню когда-нибудь напишут.

Они посмеялись.

Паша посмотрел в окно на двор и увидел красные маки.

– Помню, в детстве они были с меня ростом...

Он вздохнул.

– Танюш, прикати мне кресло, я в туалет съезжу.

– Давай я тебя отвезу?

– Нет, я сам.

Он немного помолчал и добавил:

– Ты это, знаешь что, у нас там вишня ещё есть?

– Да куча целая.

– Собери мне в тарелку немного, я поклюю.