Живи и ошибайся

Дед умудрился отправить меня в зону рискованного земледелия. Нужно у Алексея потом расспросить подробнее, что именно он планировал и почему нельзя было выбрать другое место. В перечне скачанной информации был пункт по климату, засухам, и это меня совсем не радовало.

Додумать мысль я не успел. Поворот дороги вывел нас к воротам. Похоже, мы прибыли на место и нужно настраиваться на встречу с «дядюшкой».

Сопровождающий нас крестьянин спешился, потом долго кланялся и что-то там лепетал. Но мы уже сами поняли, что находимся в усадьбе Титовых. К тому же по аллее к воротам уже бежали встречающие.

Мне даже ничего делать не пришлось. Дядьки моих лошадей взяли под уздцы и повели за собой. Судя по лицам, размер животных их потряс не меньше, чем тех крестьян, у которых мы останавливались на ночлег. Так-то в этом времени уже известны тяжеловозы. Их в основном использовали в армии. Здесь, в провинции, вообще могли не встречать подобных крупных лошадей. К тому же Алексей заверял, что порода «Бельгийский тяжеловоз» еще не выведена, и мы по всем показателям первые.

Собственно, меня реакция местных на лошадей мало волновала. Пользуясь тем, что управлять фургоном не нужно, я с интересом разглядывал то место, которое теперь станет моим домом. На территории усадьбы снег был почищен, а ближе к господскому дому появилось подобие брусчатки. Усадьба в моём понимании была «классической», помещичьей. Портик с колоннами и балконом, широкие ступени парадного входа, два этажа, еще и цвета покраски штукатурки стен «как в столице» — белый и светло-жёлтый, немного грязноватый после зимы.

Тем временем народу набежало столько, что я невольно растерялся. Все галдят кланяются, выражают восторг. Небольшая заминка вышла с определением, кто именно из господ Титов и племянник барина, но тут Алексей пояснил, крикнув мне, что займется багажом и размещением животных.

Теперь эта «всенародная любовь» сосредоточилась на моей персоне. Мне помогли спуститься и повели к дому.

— Батюшка Василий Алексеевич всё сокрушался, что не сподобится лично лицезреть. А вы так удачно успели, — суетился какой-то мужичонка. — Вот здесь по лестнице извольте наверх.

После улицы я с трудом видел, куда меня направляют, и упоминание лестницы оказалось кстати. Чуть не запнулся о первую ступень.

Вообще-то я думал, что все встречающие были на улице, но ошибся. Внутри дома народа оказалось не меньше. И если во дворе был простой люд, то тут столпились уважаемые лица. Поп в рясе, мужчина с папкой, явно чиновник. Ещё парочка непонятно кого, но по виду солидных дяденек. Три девицы (эти точно прислуга), одна дородная тётка и придерживающий распахнутую дверь мальчишка лет десяти.

— Георгий Павлович Титов, — громко представился я всем присутствующим. — Прибыл из Америки.

После секундной паузы все дружно загомонили. И начали меня подталкивать в сторону спальни.

— Василий Алексеевич, племянник ваш, Георгий Павлович, — опередил меня на пару шагов один из мужчин.

Я надеялся, что встреча с дядей пройдёт без свидетелей, но половина из собравшихся в соседней комнате последовала за мной, чтобы наблюдать сцену «воссоединения семейства».

— Слава богу, — подрагивающей рукой перекрестился мужчина, лежащий на кровати. — Надеялся, ждал. Поди сюда, брательнич, облобызаю тебя.

Не знаю, чем страдал дядя, но вид имел чуть лучше, чем мумия фараона. Желтоватый оттенок кожи только добавлял ассоциаций. Да и попахивало от дядюшки сногшибающе: чем-то «болезненным» плюс парфюм, запах пищи и давно немытого старческого тела. Далее он еще что-то произнёс, похоже, на французском языке, я не понял, но заострять внимание не стал. Как бы мне не хотелось целоваться, а пришлось проявлять родственные чувства к этому полутрупу.

Одной дрожащей рукой помещик меня приобнял, я как любящий племянник согнулся в три погибели и стоически выдержал процедуру приветствия.

— Дмитрий Николаевич, посмотри, — откинулся снова на подушки дядя, — Джордж вылитый Павел!

— Вылитый, — подобострастно поклонился один из мужчин.

— Как есть Павлуша в молодости, — высунулась из-за мужских спин тётка.

— Дмитрий Николаевич, моё повеление засвидетельствуй. Всё имущество Джорджу. Ne parle pas, combien tu as vecu, dis pour quoi, — снова выдал помещик Титов нечто непонятное и замолк, прикрыв глаза.

Похоже, потрясение, вызванное моим приездом, высосало все силы из дяди. Стоявший слева от меня полный мужчина оказался врачом. Он с умным видом взял сухонькую лапку помещика и, достав солидные карманные часы, стал считать пульс, всем своим видом демонстрируя, как важно то, что он делает.

Я, оглядевшись по сторонам, получил еле заметный кивок ещё от одного персонажа, который ещё и жестом показал, что из спальни можно выйти.

— Аполлинарий Герасимович Лобьев. Личный секретарь его милости Василия Алексеевича, — представился и залебезил передо мной мужчина. — Вы, Георгий Павлович, наверное с дороги-то отдохнуть хотите?

— Желательно, — кивнул я.

— Дуська, — тут же нашёл он кого-то из прислуги, — комнаты для молодого барина готовы?

Девица всплеснула руками и устремилась куда-то по коридору.

— Распустили дворню, — покачал головой секретарь и повел меня в том же направлении.

Притом что из деревни послали гонца загодя, пара часов до нашего приезда у прислуги была. И тем не менее в помещении велась активная уборка. Откуда-то из-за угла вывернул мужик с ведром воды, пробежала та же Дуська с куском ткани. Следом за ней прошмыгнул мальчишка, с трудом неся огромную подушку.

— Барину умыться с дороги, а постель после, — приостановил суету секретарь.

— Мой багаж и вещи, — припомнил я. — Всё не нужно, но пару сумок и чемодан.

— Алексей Михайлович распорядились все вещи наверх снести, — ответил мне подскочивший мальчишка. — Казал, вы тамо сами заберёте.

— Хорошо, — не стал я возражать и разбираться, куда Алексей все унёс.

Скинув с себя куртку, я действительно решил для начала умыться. Моё разоблачение вызвало повторный интерес у прислуги. Даже секретарь, стараясь, чтобы я не заметил, пощупал ткань куртки. А уж мой охотничий костюм точно поверг всех в шок. Это они еще остальные вещи не видели.

Быстро ополоснув лицо и руки, я в сопровождении мальчишки пошёл искать Алексея. В доме, как оказалось, было не два, а три этажа. Последний полноценным жилым не являлся. Возможно, комнаты предназначались для слуг или их использовали в качестве кладовых. Одну из них Алексей и оккупировал. Судя по всему, все наши вещи были уже перенесены и загружены до потолка. Сам Алексей занимался тем, что ковырял дверное полотно.

— Замок врезаю, — пояснил он свои действия. И заметив, как мои брови поползли вверх, дополнил: — Я сразу инструмент брал, да и замков разных, чтобы кому не нужно по вещам не лазили.

— Мудрое решение, — похвалил я.

— Как там дядя, как всё прошло? — отвлёкся от работы Алексей.

— Нормально. Меня приняли и признали похожим на отца, — понизив голос, ответил я. — Дядя что-то по-французски говорил. Мне твоя помощь, в качестве переводчика понадобится, я только английским владею.