Живое проклятье

— Значит, я приступаю, — заявил я.

— Ой, нет, — промямлил за нашими спинами Михаил. — Я на это смотреть не могу!

Михаил покинул комнату, а Кораблёв вопросительно взглянул на меня и сказал:

— Если понадобится помощь — говорите, Алексей Александрович, я поддержу вас своей магией. И вообще — что вы хотите сделать?

— Снять спазм и изменить взаимное расположение мышц и хрящей гортани. Другими словами, перестроить его орган, чтобы открыть проход воздуху, — объяснил я. — А также немного сдвинуть находящиеся рядом органы, чтобы те не давили на дыхательные пути.

— Но это может быть чертовски больно, — вздохнул Кораблёв.

— Да, именно поэтому… — я потянулся к своей сумке и достал из неё болеутоляющий порошок. — Подайте бокал с водой, Иван Сергеевич.

— Вы уверены? За это вас могут наказать, — прошептал он.

— Я рассчитываю, что все присутствующие будут молчать об этом, — произнёс я.

Правда, если ничего не выйдет, Никодим всё равно не сможет кому-либо рассказать об использованных мною травах.

Мы помогли жрецу выпить воды с болеутоляющим, я выждал десять минут, а затем приступил к делу. Вариантов у меня всего два — лечить жреца хирургическим путём или же лекарской магией. Но оперировать такой маленький орган опыта мне явно не хватит. Здесь нужна тонкая работа, поэтому вариант остаётся только один.

В первую очередь я заставил спазмированные мышцы расслабиться, а затем вынудил другие элементы мускулатуры сдвинуть кости, чтобы искусственно расширить дыхательные пути. При осуществлении этой манипуляции я испытал нешуточное сопротивление. Будто другая магия пыталась мне помешать.

Неужто всё-таки некротика? Нет, непохоже… Что-то иное.

Магия расходовалась крайне быстро. Когда я начал сдвигать пищевод и щитовидную железу, создавая для гортани новое ложе, моя чаша израсходовалась ровно наполовину.

Кораблёв почувствовал, что я теряю магию слишком стремительно, а потому положил сухую руку на моё плечо и принялся делиться со мной своими силами.

Никодим не мог застонать, но я почувствовал, как сильно напряглось его тело. Порошок снизил дискомфорт, но жрецу всё равно было больно.

— Потерпи ещё немного, я почти закончил, — произнёс я.

И услышал раздавшийся на весь дом надрывный кашель. Никодим вздрогнул, перевернулся на бок и сплюнул кровавый комок, который источал недобрую магическую ауру. Он зашевелился, пополз на подушку мимо головы Никодима, но быстро распался.

— Это что ещё такое было? — нахмурился я.

— Демон… — прошептал Никодим. — Проклятый демон…

— Говорит! Он говорит, Мечников! — расхохотался словно безумец Кораблёв. — Как вы это сделали?

Я впервые не имел ни малейшего понятия, как вылечил человека. Я действовал интуитивно, менял всю старую структуру органов шеи и создавал для них другие условия.

— Очевидно, Иван Сергеевич, — просипел Никодим, продолжая откашливаться после каждого слова. — Эта тварь богохульная засела в моей шее. А господин Мечников гнездо её расшатал!

— Так если ты с самого начала знал, что там у тебя сидит демон, — нахмурился я. — Почему никак не намекнул? Не написал об этом ничего? Хотя бы сообщение на листе бумаги!

— Он угрожал мне, — произнёс Никодим, глотнув прохладной воды. — Шептал, что переселится из меня в другого человека, если я всё расскажу. Понимал, тварюга, что я не стану жертвовать кем-то ради себя. Вот я и ждал смертушки спокойно…

Разобрать речь Никодима, казалось, было почти невозможно. Связки слишком отвыкли от любых нагрузок.

— Так почему же сегодня тогда рискнул и позволил нам вторгнуться в обитель этого демона? — спросил Кораблёв.

— Доверился ему, — сказал жрец, указав на меня взглядом. — Вокруг него аура божественная. Слишком слаб, чтобы сказать чья. Возможно, и самого Грифона.

— Н-никодим! Никодимушка! — заорал, заглянувший в дом Михаил. — Твой ли голос я слышу?

— Тьфу на тебя! — как-то неестественно рыкнул жрец на своего ученика. — Совсем спился без меня, зараза. Распоясался!

У Михаила аж слёзы по глазам побежали. Он рухнул на колени перед старшим жрецом и воскликнул:

— Да как же я рад! Ругай меня, брани, но хоть голос твой, наконец, услышу!

— Дурак ты, Миша, — устало вздохнул Никодим. — Если бы ты присутствие нечестивое научился чувствовать, догадался бы и без моих подсказок, что в меня эта тварь забралась!

— А как она в тебя попал, жрец? — поинтересовался я.

— Хотите — верьте, хотите — нет, — вновь промочив горло водой, произнёс он. — Уж больно широко я зевнул.

— Чего? — хором спросили мы с Кораблёвым.

— Я почуял неладное ещё за пару дней до окончания своего обета. Видимо, захотел он силой напитаться от жреца. Мы для демонов — лакомые кусочки, — объяснил Никодим. — Сон на меня наслал! Я лёг, зевнул и тут же почувствовал, как что-то ко мне в глотку залетело.

Никодим снова закашлялся и совсем осип.

— Всё, довольно, разговаривать тебе больше нельзя, — остановил я. — Придётся помолчать ещё несколько дней. По чуть-чуть напрягать связки, сильно голос не напрягать. Лежать в тепле, не простывать — всё ясно?

Жрец кивнул.

— Лекари, уважаемые, — прошептал нам Михаил. — Денег нет, но я вам водки дам!

— Не надо нам водки, — усмехнулся Кораблёв. — Господину Мечникову я сам заплачу. А мне церковь ничего не должна. Никодим много раз выручал меня в прошлом.

Я оставил Никодима с Кораблёвым наедине, попрощался со жрецом и вышел на улицу. Видимо, у них намечался личный разговор, в которой мне лезть не было смысла.

— А вы — молодец, Ляксей Александович, — улыбнулся вышедший вслед за мной Михаил. — Всё, убедили меня! Бросаю пить. А то ещё какой-нибудь демон водочный точно так же сцапает!

— Уже сцапал, — рассмеялся я. — Приходи на приём на следующей неделе. Я расскажу, как избавиться от этой привычки.

Когда мы с Кораблёвым покинули территорию церкви Грифона, над Хопёрском уже сгустился ночной мрак.

— В очередной раз вы меня, господин Мечников, удивили, — сказал Кораблёв. — Хорошего человека спасли. Вы не представляете, каким раньше могучим жрецом был этот иссохший бедняга Никодим. Он из моей супруги проклятье извлёк.

— Проклятье? — удивился я. — Так он в этом деле сведущ?

— Не то слово! С проклятьями все к нему обращались раньше. А потом церковь перешла к этому Мишке — дурачку — и всё. Сюда даже люди ходить перестали.

Я мысленно отметил для себя, что поиски проклинателя имеет смысл отменить. Возможно, жрец сможет помочь мне в этом деле, когда восстановится. Главное, чтобы Доброхота не трогал. Мне ещё его книжка нужна.