Жизнь напрокат

Первым делом я попросил Рока меня переодеть. Не нужно выделяться из стада, когда хочешь остаться незаметным. Тут Сашка поступил очень мудро, его теперь в толпе не отличить от местных, чего не скажешь про меня в джинсах, черной кожанке и кроссовках последней модели. Кормящий сомов и раков боярский племянник не обеднеет, если я напялю его наряд, небось, не все Сашка из его гардероба выгреб.

– У меня уже все готово!
– давясь счастливой улыбкой заявил Жеребец и выложил на лавку аккуратную кипу шмотья. Брякнул на пол пару сапог.
– Вот. Все стираное, новое почти.

Я похвалил братишку за предусмотрительность, швырнул куртку на чистый стол и начал переоблачаться. Сашка подсказывал.

– Сначала нижнее белье. Нательные штаны и исподнюю рубаху. Чистый лен. Проверено. Не слишком мягкий, но к телу льнет.

Рокотов довольно усмехнулся получившемуся каламбуру.

Белье, действительно, чистое и мало ношеное. Пахнет от него сухой полынью.

– Затем пяль верхнюю штаны и рубаху. Там ткань потолще. Штаны снизу обматывай вот этой лентой до колена почти. Потом портянки и сапожки. Не забыл как портянки мотать?

– Не забыл, - буркнул я уже порядком взопревший от обилия тряпок с вышитыми по краям узорами.

– Вот пояс и подсумок для личных вещей. Суй все свое в сумку, резинок, пуговиц и карманов на тебе нету.

– Я заметил, - прокряхтел я, засовывая ногу в короткий сапог с жесткой подошвой и небольшим деревянным каблуком.

– Ну как?

– В самый раз, - одобрил я.
– Для верховой езды сапожки?

– А я знаю? Почему для верховой?

– Каблуки потому что. Чтобы в стремена.

– Наверно, - легко согласился Сашка и сгреб мою старую одежду с новыми кроссовками в охапку.
– Девки сожгут. Вернемся - новые купим.

Я встал, сделал несколько шагов по горнице. Убедился, что нигде не жмет и не тянет. Притопнул в пол каблуками. Ни дать, ни взять - Иванушка Дурачок!

Настроение рухнуло. Вот не думал, что я - уважаемый в определенных кругах, ровный пацан с репутацией стану походить на какого-то придурка из лесной секты.

Вещи из карманов куртки и джинсов перекочевали в кожаную сумочку с клапаном на крючке. Также в куртке я обнаружил снятые с беспамятного меня часы и вернул их на правое запястье. Сумку пристроил на широкий ремень в области поясницы. Чтобы скоротать время, Сашка предложил мне поваляться, но иметь дело с пыльными, блохастыми шкурами не слишком удобного на вид лежбища мне не очень-то хотелось. Я надел кобуру с полагающейся ей начинкой и подошел к ближайшему окошку, потрогал пальцем толстый переплет и одно из шести вставленных в него стекол. Не стекло - слюда какая-то, навроде льда тонкого. Хрупкая, наверное. Через сероватую муть оглядел пустынный двор. Странно, что и домочадцев не видно не слышно, попрятались что ли?

– Я на всякий случай велел бабью со своей половины дома здесь не показываться, - деловито объявил Рок.
– Чтоб не мельтешили.

– Прям таки велел?- спросил я, занимая место на лавчонке под окошком как давеча в доме коваля. Выложил на стол пистолет, вынул обойму и занялся придирчивым осмотром оружия.

– Ну да. Я, точнее - Дивей, тут полноправный хозяин. Тут, вообще, старший в роду мужик хозяин всего, потому как - добытчик в прямом смысле слова.

– А ты - старший?

– Нет, старший в роду - Головач, но эта усадьба целиком и полностью Дивеева, так что -располагайся. Хочешь, пожрать соберут? У меня девки знаешь какие проворные? Что ты! Лиска и Пырка. Холопки. Думаю, они не прочь пошалить. На меня как на бога смотрят. Там сиськи с детскую голову, понял! Вечерком зазову их к себе. Позабавимся?

– Слюни подбери, - посоветовал я раздухарившемуся Сашку.
– Сектантов плодить не наша тема, браток.

– Каких еще сектантов?

– Замороченных, вот каких. Хочешь, чтобы они тебя через твои кобелиные замашки в свое исповедание обратили? Вдруг эта зараза половым путем передается? Валяй, но только без меня.

– Дак это я так, к слову, - сдал назад Жеребец.
– Чего ты сразу не сказал, что это сектанты? Я в журнале про них читал. Отмороженные типы напрочь. Так ты будешь хавать или нет?

– Недавно же ели, сколько можно?

– Как знаешь, Петрович.

Я с некоторым удивлением и большим интересом пронаблюдал как Сашка по-хозяйски протопал к очагу, погремел там железками, зачерпнул ковшиком из парящего котелка. Вернулся ко мне с кадочкой горячей водицы в руках. Протянул мне маленький, но острый ножик с деревянной рукоятью, мыло жидкое в деревянной же мисочке подсунул. Бриться я отказался, не хватало еще заразу на фейс занести, эдакой антисанитарией. Да и не мешает мне щетина, рожи я своей в зеркала не вижу, а на мнение окружающих относительно моей внешности я с удовольствием положил болт. С меня и одежды хватит.

– Не, я бриться не стану. На удачу, как хоккеисты на Кубке Стэнли, знаешь?

Привыкший к моему аккуратному виду, Сашка озадаченно хмыкнул и убрал цирюльные принадлежности.

– Тогда я тоже не буду. На удачу.

– А ты, гляжу, вжился в образ будто так и было, - заметил я не без злорадного ехидства.

– А то?!
– оскалился Сашок и приосанился.
– Я ведь не какой-нибудь дворовый холоп!

– Кортик-то тебе не вернули, - остудил я Сашкин пыл.
– Так что холоп ты и есть.

– Да тут этих кортиков-кинжалов как у рыбака блесен!
– возразил Сашка.
– Даже меч есть, пошли покажу, там целый арсенал!

– Я лучше на улицу выйду, если разрешите, ваше благородие.

Я возвратил пистолет на законное место, промаршировал к выходу, пнул ногой дверь и выперся на залитый солнцем безлюдный двор.

И ведь даже не спросил, паразит, как я намереваюсь искать чужие ценности и делать их своими! Иногда эта слепая, безоговорочная вера в жирафа, которому виднее, просто бесит. Никакой инициативы. Где так шустрый...

Душно и жарко. Орут петухи, гогочут где-то добравшиеся до воды гуси. От деревянного дома совершенно по особому исходит вкусное, пахучее тепло. Совсем как в детстве, я даже глаза прикрыл от удовольствия. На минутку бы заглянуть туда, в дни своего безоблачного малолетства. Счастливейшее было время…

Сошел с крылечка и устроил седалище на черной дубовой колоде под окошками в тени дома. Поднявшийся ветерок колышет траву, шуршит листьями яблонь и берез за изгородью, ласковые щупальца уставшего за день солнышка играют с тенями в кронах. Трое орлов, что сторожили нас с Сашкой, грамотно рассредоточилась по двору: один под сенным навесом, второй у коновязи, последний торчит у ворот, лениво навалившись на копье. Пасут - без боя не проскочить.

Я поправил приятную тяжесть кобуры и прислонился спиной к нагретым бревнам сруба. Едва не впал в дрему, но был разбужен голосами со стороны ворот.

Нет, не Головач. Двое мужиков привели под уздцы двух тощезадых бычков, а третий въехал, правя пустой, скрипучей телегой, запряженной гривастой, снулой кобылкой. Кто-то легконогий взбежал на крыльцо, юркнул в дом. Две молодухи с четырьмя деревянными ведрами оккупировали колодец. Потянуло дымом. Кряжистый дядька стал подсовывать под телегу длинную лагу, собираясь снимать колесо, у него в помощниках два босых юнца, одного из которых мужичок вскоре отослал куда-то со словами: