Жизнь напрокат

– Мертвы?

– Убиты.

– Кто?
– грозно рыкнул Головач.

– Не знаю, - мотнул головой Живка.
– Оружие не взяли, ничего не взяли, кроме Кулькова меча. Следов много. Чудные следы. Вели к озеру. На озере еще два тела. Убиты ножом.

– А Кулек?

– Непонятно. Щербу - копьем. Кулька с Дуганом, вроде как - стрелами.

– "Вроде как"это - как?

– Кулька в грудь, Дугана в спину. Ни стрел, ни наконечников мы не нашли.

– Чего нашли?

– Вот, - докладчик протянул Головачу раскрытую ладонь с двумя желтыми цилиндриками стрелянных гильз.

– Больше ничего.

– Что это?

– Не знаю.

– Бронза?
– предположил Бур, вертя одну из гильз близко перед глазами.
– Или медь.

– Не похоже. Легкая очень, - задумчиво произнес Головач.
– Тончайшая работа. У нас так не смогут.

– Горелым пахнет.

– Пахнет. В этой штуковине что-то было.
– А что следы? Куда дальше ведут? Или вы их потеряли?

– Потеряли, - признался Живка, потупив свои живописные глаза.
– Они по сосняку пошли. Обувка на них мягкая, хвою опавшую сильно не тревожит. Но пошли в эту сторону, это точно.

Боярин недовольно сморщился.

– Тела Кулька и других принесли?

– Принесли, боярин. Только своих. Тех двоих не стали брать да и не допереть нам троим пятерых.

– Правильно, чужих пущай Мать-земля прибирает. А своих мы проводим как положено.

Головач хотел еще что-то изречь, но вдруг остановил взгляд на моей скромной персоне. Вернее - на сапогах.

– Где твоя прежняя обувка? В хлеву на тебе другая была.

Я уж думал он не спросит.

– Ее Лиска на заднем дворе спалила, - вмешался Сашка.
– Догорело уже небось.

– Праст, проверь, - велел Головач одному из своих и тот мгновенно выбежал из помещения, чтобы через три минуты вернуться и утвердительно кивнуть.

– Сгорело. Пепел один. Девка горючим маслом полила.

Ай да Лиска! Умничка! Я облегченно выдохнул и опустил руки, которые все время держал скрещенными на груди поближе к пистолету. Теперь им оставленные нами оттиски с рифлеными подошвами кроссовок сличить не получится. Вовремя Сашка подсуетился.

На сем Головач велел грузить трупы в телегу из Дивеева хозяйства и объявил расход, вернее - свой отъезд.

– Я с ними поеду, - кивнул он на Живку.
– Дивей, соберешься и сразу ко мне. И не задерживайся. Где живу помнишь?

Это он гад решил Сашкину амнезию протестировать. Естественно, Сашка мотнул головой. Откуда ему помнить если не знал никогда?

– Живка, останешься с Шолохом при Дивее. Укажете ему путь. Троих, что Стяра сторожили с собой заберешь.

Уехал боярин. И оставил нас с Сашкой вдвоем против девятерых. В двух обоймах у меня одиннадцать выстрелов. Шмалять нужно наповал. Еще и обойму поменять успеть. Без вариантов. Затопчут. Поболтать бы наедине с Роком, да как тут поболтаешь, когда эти падлы за каждым движением следят. Расселись за столом, квас хлещут, ждут, пока Сашка соберется в дорогу.

Я тоже сижу. С краешка. Одна издевах принесла жбан квасу с половником и деревянные долбленые стаканы граммов по триста каждый. Лицо у девчонки круглое, белое, глазища большие, под серой рубахой синхронными маятниками колышутся налитые титьки. Поставив на стол посуду, она, случайно притерлась рукавом к моему плечу и мгновенно вспыхнула стыдливым румянцем, потупила глазки и шустро ретировалась в один из завешенных мягким пологом проходов. Я опрокинул в стакан целый половник и задумался не о девичьих прелестях, а как нам с братишкой избежать насильственного разделения.

Осторожная боярская сволочь сделал нам бяку неспроста. Подозревает племяша в пособничестве налетчикам, вот и не стал его со мной отправлять. Я бы на его месте поступил точно также. К тому же я не послал бы родных сыновей в опасный поиск с каким-то проходимцем. Значит, Буру с Завидом папаша всецело доверяет и полагается как на себя. Стало быть, Бур с Завидом не простые бомбилы, а - мастера своего дела в плане помахаться на средневековом оружии и во всем остальном, что касается нелегкой службы силовика.

Догадливый Сашка предоставил мне время на раздумья - отворил самый большой сундук в углу и уставился на его содержимое сверху вниз как баран на лягушку. Затем вынул из сундука меч в потертых деревянных ножнах, вытянул наполовину клинок и нарочито долго его рассматривал, поворачивая и так и эдак. Наконец Рок отложил меч и извлек из полукубового чрева ларя тяжелый сверток. В нем оказалась кольчуга. Матово блестящая, с металлическим шорохом пересыпающихся колечек. Развернув находку, Рок приложил ее к телу для предварительной примерки, при этом вид у Сашки был сильно озадаченный.

Головачевские сынки поначалу придирчиво наблюдали за Сашкиными потугами, затем Завид не выдержал.

– Чего ты там найти хочешь, Дивей? Лучшую бронь и оружие ты на речном дне утопил. Здесь одно старье осталось, сотни серебряков не стоит. Бери уже что есть.

– Вот и мне любопытно: как так вышло?
– вступил Бур.
– Куда делись твой меч и броня, Дивей? Откуда вы взяли ту одежу диковинную и зачем так быстро от нее избавились?

– В лесу нашли, - буркнул Сашка и брякнул кольчугу на пол.

– А еще чего вы в лесу нашли?

Нужно упомянуть, что все присутствующие относились с Сашке вполне дружелюбно, не то, что ко мне. Ни одного косого взгляда или слова дурного я в его сторону не заметил и не услышал. Скорее всего, Дивей пользовался здесь авторитетом и уж точно не меньшим, нежели братья - боярчики. Они хоть и здоровые, но зеленые совсем. Буру - двадцать, двадцать два, а Завиду и того меньше. А Сашке двадцать восьмой годик пошел. Головач упоминал, что именно Дивей был старшим над охраной каравана, а старшим над собственным сыном абы кого не ставят.

Тем не менее, допустить развития опасного разговора я не мог, к тому же у меня возникла волшебная идея.

Я поднялся с лавки, подошел к лежащей на полу кольчуге. Поднял и стал разглядывать как недавно Сашка. Тяжелая. Такую, наверно, мечом не взять. Стрелой или копьем разве что...

– Тебе лучше сесть, - сурово проговорил Бур.

Я сделал вид, что не расслышал и продолжил увлеченно перебирать колечки.

– Слышь, Бур, - сказал я громко.
– Есть у вас в городе какой-нибудь шалман, где людей кормят?