Жизнь напрокат

– Вчетвером, значит, пойдете?
– проскрипел Шибай.
– А как же Живка и его полдесятка?

– Они с Головачом и Дивеем двинутся, - не слишком приветливо ответил Бур.

– Что-то маловато отец вам для такого дела людишек отрядил, - язвительно посетовал Шибай, пьяно скривив губы.
– Больно уж прыткий, Стяр этот, хоть и на голову жалуется.

– Мы справимся, - Бур уверенно ухмыльнулся, но я заметил в его осоловевших глазах усталость от разговоров.

– Справитесь, но какой ценой?
– не унимался Шибай.
– Я не желаю потерять родичей как недавно потерял добро и людей. Не желаю и все тут!

Шибай ушел в себя искать способ помочь родне и, что характерно, быстро нашел.

– А я вам своих одолжу. Да вот этих, хотя бы! Славные ребята! С черной бородой - Бранд, с желтой - Сковильд.

– Эти славные ребята по-нашему говорить умеют или за них всегда ты толкуешь, дядька?
– осведомился Бур.

– Языки у них есть, если ты об этом. Но по-словенски курлыкают с пятого на десятое. Зато понимают почти все и очень хороши в бою. Так что, племянничек, бери, еще благодарить меня будешь, когда они ваши спины щитами закроют. Это тебе не какие-то там кривичи.

– Даны?

– Свеи.

– Сковильд - не свейское имя, - подал голос Кульма.

– Он свей лишь наполовину. И наполовину норег, - глуповато улыбнулся Шибай.

Только иностранцев не хватало для полного счастья. Скандинавские наемники что ли? Это что-то новенькое. Международным скандалом попахивает.

– Может еще кого-нибудь взять? А то толпа какая-то хилая получается. Незаметная.

– Тебя никто здесь не спрашивает, - резко оборвал меня Шибай.
– Твое дело скотское - просунуть голову в ярмо и переть вперед. Ничего страшного, если погонщиков будет и побольше.

– А возьму!
– Бур решительно поджал губы, многозначительно глянул на меня и влил в себя пол-литра медовухи.
– Я возьму твоих людей, дядька Шибай. Благодарю за помощь.

– Я бы и сам пошел с вами, да вот ходок из меня нынче никудышный - колени болят, как весной застудил, до сей поры словно мыши грызут, - на этих словах Шибай трудно поднялся и положил руку на плечо седому, чтобы опереться.
– Засиделись мы, Эмунд. Пора и честь знать. Удачи вам, племяши, в нелегком деле, возвращайтесь в здравии и с добычей. Дивей, пойдем, захвачу до Головача.

Шибай велел одной из девчонок позвать хозяина и всыпал в протянутую руку тут же появившегося верзилы с желтой козлиной бородой горсть монет. Затем на нетвердых ногах двинулся к выходу и дело тут было не только в коленях. Седой что-то быстро сказал Бранду и Сковильду, бросил на меня запоминающий взгляд и вслед за Шибаем покинул сень постоялого двора.

Украдкой обнажив циферблат под рукавом, я понял, что время на то, чтобы зафрахтовать лодку упущено. На ночь глядя нас никто никуда не повезет. Но есть еще утро и целый завтрашний день. Нужно только без приключений пережить грядущую ночь. Я кивнул Сашке, мол, делаем как договаривались. Рок кивнул и поплелся на выход.

– Лунь сказал мест у него нет, - с мрачным видом заявил Бур, едва Завид поинтересовался в каких комнатах нам предстоит ночевать.

– Как, нет?
– опешил Завид.
– Лунь там перепил что ли?

– Занято все смоленскими купчиками.

– Так давай их выгоним, пущай на кораблях своих ночуют.

– Негоже, брат, - помотал головой Бур.
– Они заплатили и пришли раньше нас.

– Тогда пойдем с в усадьбу, упросим отца встать на ночь.

– Обойдемся, - желчно буркнул старший боярский отпрыск.
– Здесь куда-нибудь притулимся. Лунь предложил занять сенной сарай, вот там и устроимся.

Бур отправил Праста с Кульмой расседлать коней, а Ничушке, коли уж Дивей забрал свои вещи и не озаботился отпустить парня, велел выпрячь кобылку из телеги, задать животным сена на ночь и оставаться до утра при нем.

– Завтра поедешь как проспишься, - сказал Бур и отвесил пацану легкий подзатыльник.

Яркий, солнечный день почти угас, бледное небо кишело стрижами, выпархивающими из под застрех. В сенном сарае, обнаруженном Завидом возле конюшни, стоял оглушительный дурман недавно скошенной, но уже успевшей высохнуть травы. Благоухающие барханы в человеческий рост занимали две трети площади сарая, в котором не считая нас восьмерых можно было разместить еще человек двадцать. Последний венец бревенчатого сруба отсутствовал и крыша с низкими свесами покоилась на подпирающих ее столбиках длиной в пол-локтя. Умно сделано. Снег и дождь внутрь не попадет, а вентиляция будь здоров и зимой и летом. Также у хранилища было устроено два широких, чтобы прошла телега, входа на противоположных стенах. Задние ворота сейчас закрыты снаружи и приперты более сухими стожками, чем с той стороны, откуда мы зашли.

Я вскарабкался на стожок справа от входа, взбил сено как подушку и блаженно вытянул ноги. После сытного ужина да не поспать - просто преступление. Оно, конечно, лучше было бы дома в родной постели оказаться, но судьба-злодейка пока распорядилась иначе. Может Сашке повезет больше и Головач сподобится выделить племяннику не такое скромное ложе.

Бур с Прастом и Ничушкой тоже залезли повыше, а Кульма со скандинавами остались внизу, устроившись у подножия общей сенной кучи.

Сон не шел в точности как на нашей с Роком первой стоянке в ночном лесу. В нетрезвой голове одна мысль наседала на другую, а третьей погоняла. В добавок, через тусклые просветы отдушин под крышей, почуяв горячую кровушку, валом поперли комары. Сарай наполнился монотонным противным гулом мелких вампиров, почему-то предпочитавших не летать молча. Издолбил щеки и лоб, завалил десятка три и плюнул, потому как меньше этих тварей не становилось. Мои не избалованные роскошью соседи самозабвенно сопели и храпели, немного приглушая комариное нытье. Через какое-то время мой мочевой пузырь взбунтовался и попросился на выход. Я съехал со стога и приземлился на ноги. Тут же наверху заворочался Бур, свесил вниз плохо различимое пятно лица.

– Далеко собрался?

– Отлить надо.

– Кульма, сходи с ним на двор.

Бур с шумом зевнул и зашуршал сеном. Кто-то крепко схватил меня за шкирку. Ухо обжег ленивый шепот:

– Пошел наружу, и не чуди, прирежу как ягненка.

Ай, молодцы! Даже сквозь сон стерегут. Если бы было иначе, я, скорее всего, попытал бы удачу и сделал ноги.

Кульма толкнул щелястую створку и мы выперлись в ночную прохладу под плавающие в сером киселе облаков звезды и блеклую луну. Мой провожатый повернул направо от входа, подошел к стенке сарая

– Здесь давай, - бормотнул он сонно и первым полез развязывать штаны.

Я долго не мог справиться с узлом шнурка, что держит пояс портков на талии вместо резинки, а когда, наконец добрался куда требовалось, то не преминул мотнуть брызгалкой в сторону сапог Кульмы. Снизу донесся характерный звук струи воды, льющейся сверху на что-то твердое.

– Червяка держать разучился, косорукий?
– обиженно вскрикнул Кульма и заехал локтем мне по плечу. Нормально так приложился, меня аж отшатнуло. Равновесия, чтобы упасть я не потерял, но в то место, где я мгновение назад писал, в бревна сарайного сруба с сильным, глухим стуком что-то прилетело.

– Ух ты!
– выдохнул во тьме Кульма и, натужно крякнув, скомандовал: - Быстро в сарай!

Получив толчок в спину, поддерживая на ходу развязанные штаны, я ввалился в сенник. Кульма проворно захлопнул за нами деверь.

– Кульма?
– донесся недовольный голос из глубины постройки.

– Я, - ответил мой провожатый, усмиряя шумное дыхание после шухера.

– Чего топаете как кони?

– В Стяра кто-то копье швырнул!

Глава 6