Жизнь (не) вполне спокойная

Услужливых официантов с напитками днем с огнем не сыскать, жетоны каждый сам себе бегал менять, никто с посетителями не цацкался. Было скучно и даже как-то мрачно.

В результате я проиграла символический подарок казино — пять франков, поставленных руками крупье, а остальное время провела за бокалом белого вина в баре. Вот бар у них как раз работал как надо.

Разочарованная и недовольная, я покинула роскошный дворец порока и без труда обнаружила филиал, который открыли всего за пару лет до этого. Огромный павильон занимал минимум гектар площади, и в нем царили автоматы. Невзирая на толчею, свободные места были, даже с возможностью выбора, электроника властвовала повсюду, инструкции на французском я поняла, и мне наконец-то удалось немножко проиграть.

Путешествия по казино я отработала без особой прибыли, но и без страшных убытков. Наверное, повлияла благородная цель поездки — я же собирала материал для книги.

Затем я поехала в Штутгарт и свалилась на голову Гражине, своей давней читательнице и подруге. На следующий день ее невероятно благородный муж предложил отвезти нас в Баден-Баден. Коль скоро я изучаю казино, то вот, пожалуйста! Без Баден-Бадена мое путешествие просто не имеет смысла. Только там я почувствовала истинный аромат «fin de si`ecle», то есть обстановку конца девятнадцатого века.

Это было настоящее, классическое казино! Во-первых, автоматов, этого праздника для люмпенов, они вообще не держали. Во-вторых, в игорных салонах была невероятная атмосфера, присущая только этому месту. В-третьих, проверка посетителей оказалась такой строгой, что мышь не проскочит. Гражина пошла на уступки, сменила брюки на юбку.

Это ей не помогло, потому что она забыла захватить удостоверение личности, а без него не пропускают. И я и ее муж клялись всем святым, что Гражина — его жена. Бесполезно…

У мужа Гражины было водительское удостоверение, вот он может войти, милости просим, — разрешили охранники. Муж из солидарности отказался. Пришлось мне войти одной. Мы договорились, что они заберут меня через полчаса. Естественно, я выиграла, раз мне нужно было уходить, а меня ждали. Такая уж у меня планида: если могу сидеть в казино сколько угодно, я в основном проигрываю: но если мне обязательно нужно уйти в определенное время — это обязательно происходит в момент потрясающего везения. Мне не хватает времени проиграть выигрыш, и я оказываюсь в плюсе, но не насытившись игрой.

В венском казино мне наконец-то встретились элегантно одетые женщины. На них еще не было шиншилл, ослепительных туалетов и россыпи бриллиантов, но что-то похожее: какие-то вечерние платья, дизайнерские украшения, прически, туфельки… Я очень обрадовалась и решила в следующий раз пойду в казино в черных кружевах.

Из Вены я возвращалась домой, почти по прямой, через Чешин. [28]

Вся поездка проходила не только в потоках дождя, но и среди земляных работ. То, что дороги были разрыты в бывшей ГДР, меня не удивило, это счастье уже было мне хорошо знакомо. Но если бы только ГДР.

28

Чешин — город, разделенный границей Польши и Чехии.

Перерытой оказалась и Франция, капитальные шанцевые работы велись в Австрии, та же судьба постигла Чехию, а затем и Польшу. Я явственно чувствовала, что еще минута — и при виде очередной груды наваленной земли я забьюсь в истерике!

Свое младшее дитятко я увидела, кажется, лет через шесть, в крайне сложных обстоятельствах.

Не успев отдохнуть от путешествий по казино, в самом начале августа я снова ринулась в Европу.

Это путешествие отличалось от предыдущих тем, что я договорилась с сыном, живущим в Канаде, что он с семьей тоже приедет в середине августа в Париж. Пятнадцатилетняя Моника уже год была обладательницей черного пояса по карате и золотой медали, полученной на отборочных соревнованиях в Оттаве, а также получила третье место в каких-то не то всеамериканских, не то всеканадских соревнованиях. Я очень хотела увидеть свою младшую внучку, не говоря о сыне и невестке. У матерей иногда бывают такие прихоти. Первый раз за долгие годы я ехала не одна: со мной напросилась Марта Венгель, моя подруга Мартуся с краковского телевидения.

Я решила начать свой вояж с Дании, по пути навестив Алицию. Марта со времен съемок фильма обо мне безгранично полюбила Алицию, можно сказать, помешалась на ее почве, пробудив в Алиции ответную симпатию. Алиция с большой радостью ее пригласила. Я взяла с собой Мартусю без малейшего неудовольствия.

Повторюсь, я люблю ездить одна. Любая компания вызывает кучу неожиданных проблем: один хочет сюда, другой туда, один проголодался, а другой — совсем наоборот, одному в машине холодно, другому дует, третьему душно. Не поездка, а каторга. Мартуся оказалась не только беспроблемной, но и чрезвычайно полезной. Она восхищалась всем вокруг, и я могла делать всё, что мне нравится. На заправках она сама заливала бензин, что я делать не выношу, дорожную карту и указатели читать умела, за направлением следила, и я с ней ни разу не заблудилась. Только в Дании…

— Я бы тебе охотно показала единственный холмистый пейзаж в этой стране, — сказала я грустно, направляясь в Биркерод, — но я туда попадаю, только если заблужусь. Боюсь, что сейчас мы едем правильной дорогой.

И в этот момент я незаметно для себя съехала с нужной трассы!

— А, нет! — весело сказала я через пару минут. — Мне все-таки удалось заблудиться, сейчас ты увидишь чудесные холмы.

Это как раз был тот холмистый участок пути, по которому в свое время зарулила в сумасшедший дом. Но теперь я дорогу уже узнавала и понимала, как отсюда добраться до дома Алиции. Марте это путешествие между кочками и ямками очень понравилось.

Дополнительную радость, неожиданную и огромную, я получила, увидев у Алиции Эльжбету, которая как раз приехала к ней в гости.

Роман «Всё красное» Марта знала наизусть, а Эльжбета там выведена как Эльжбета, дочь Лешека, капитана дальнего плавания. Тот факт, что сейчас она на четверть века старше, Марту не обескуражил. Она тоже очень обрадовалась.

Я ночевала в комнате, которую раньше занимала Стася, теперь это помещение как бы закрепили за мной. Эльжбету уложили в спальне, где некогда висела замечательная картина с голой нимфой, кокетливо выглядывающей из-за дерева.

Долгие годы Алиция запрещала упоминать об этом шедевре, потому что написал ее дедушка, а из-за дерева выглядывала не какая-нибудь обычная нимфа, а бабушка, но теперь столько времени прошло…

Только на военные преступления не распространяется срок давности, а таким страшным преступлением это полотно не было, хотя могу признаться, что при его виде мысли рождались у меня совершенно не гуманные.

В прежние времена я спала в комнате с картиной и каждое утро, проснувшись, первым делом видела это полотно. Я в отчаянии думала, что бы такое с ним сделать? Перевесить в другое место? Так ведь некуда. Повернуть мордой к стене — это же какая адская работа! Картина была гигантская и в массивной раме. Разве что чем-нибудь прикрыть? Так только чем? У нас не было такой гигантской простыни.

Не знаю, что Алиция с ней сделала, но вот уже пару лет это чудовище исчезло и прекратило пугать людей.

Элементарной справедливости ради я должна признать, что остальные картины дедушки просто замечательные. И папочки — тоже. Торкиль был родом из семьи художников.

Марта, приехавшая только на неделю, спала в гостиной на кушетке. Комната с телевизором, когда-то гостевая, стала совершенно недоступной, потому что Алиция использовала ее в качестве склада бесполезных вещей — цветочной рассады, луковиц, пустых пакетиков и всякой всячины, которые перестали уже помещаться у нее в ателье.