Жизнь после жизни

— О какой иномарке вы говорите? — удивилась Настя. — По-моему, Федулов ездит на раздолбанных «Жигулях». Разве нет?

— Сейчас — да, — согласился Старков. — Ту машину бандиты сожгли за то, что… Ну, вы сами, Анастасия Павловна, понимаете, любому оперу есть за что сжечь машину. Вообще Димка — хороший опер, у него отличные показатели, он толковый, энергичный, мобильный и при этом жутко упертый: если в чем-то уверен — костьми ляжет, чтобы это доказать.

«Ну да, — подумала Настя, — это похоже на правду, если вспомнить, с каким азартом он берется за разработку каждой версии, которую я предлагаю».

— А про Вторушина что вы мне расскажете?

— Не возьмусь давать ему полную характеристику, — задумчиво произнес Анатолий Владимирович, — какой-то он невнятный, очень скрытный, необщительный. По-видимому, у него серьезные проблемы с женщинами, он не женат и, насколько мне известно, не имеет постоянной подруги. Зато регулярно наведывается к нам в город, навещает бабушку и заодно посещает бордель, самый, по нашим провинциальным меркам, элитный. А вы сами о нем что думаете?

— Не знаю, — Настя пожала плечами. — Он мне не нравится.

— Вот как? Почему?

— Он мне кажется противным и…

Она все не могла подобрать правильные слова и замешкалась.

— Скользким? — подсказал Старков.

— Да нет, не скользким, а каким-то липким, нечистым, что ли.

Старков рассмеялся.

— Ну да, пожалуй, вы точно подметили. Вторушин действительно странноватый, хотя ни в чем откровенно плохом, непорядочном, подлом или криминальном вроде бы не замешан. Во всяком случае, такой информации не было.

— А как же бордель? — возразила Настя. — Он ведь денег стоит, и немалых. Откуда они у простого мента, если он такой честный и порядочный?

— А вы что, не знаете? — приподнял брови Старков. — Ну что вы, это же всем известно. Банки и страховые компании очень нуждаются в информации, им приходится проверять тех, кто хочет взять кредит, они разыскивают неплательщиков и их имущество, разбираются со страховыми случаями, похожими на мошенничество. Для поиска нужной информации они активно пользуются услугами сотрудников милиции, и Илья Вторушин — один из таких сотрудников. Он помогает ряду банков, а те очень хорошо платят. При этом ваш дружок Вторушин пытается быть белым и пушистым, он официально оформил разрешение на занятие преподавательской деятельностью, рапорт написал, все как положено, и числится в этих банках как сотрудник по договору, ведущий занятия со службой безопасности по законодательству, регулирующему применение оружия и мер самообороны, по уголовному праву и так далее. Он действительно проводит два-три занятия, даже зачеты принимает и получает за это деньги, а в остальное время пользуется милицейскими базами данных для сбора интересующей банки информации. Многие так делают, а руководство смотрит на это сквозь пальцы, потому что официально придраться не к чему: разрешение на преподавание есть, а налоги Вторушин со своих доходов добросовестно платит. Да, совсем забыл вам сказать: тот бордель, куда ходит Вторушин, принадлежит знаете кому?

— Не знаю. Кому?

— Дочке той самой Корягиной, чье убийство вы собираетесь раскрыть. Говорят, что мать ее прокляла, отреклась от дочери и много лет не поддерживала с ней отношений.

— Да, — согласилась Настя, — мне об этом рассказывали. Я, собственно, как раз и приехала, чтобы с этой дочерью встретиться. Мне вопросы наследства все покоя не дают.

— Ну что вы, Настя, какое там наследство! — махнул рукой Анатолий Владимирович. — Квартира, что ли? Я слыхал — большая, чуть ли не трехкомнатная. Только нашей Танечке эта квартира не нужна, вы представляете, какие у нее доходы от борделя?

— Слабо, — призналась Настя. — Большие?

— Огромные! Она столько зарабатывает в своем массажном салоне, что никакая квартира в Томилине ей сто лет не нужна. Между прочим, у нее молодой любовник, красавчик невозможный, и вообще она в полном шоколаде. Уверяю вас, она к убийству матери никакого отношения иметь не может. Впрочем, если вы хотите сами с ней поговорить, я с удовольствием составлю вам протекцию, я Татьяну хорошо знаю.

— Спасибо, — поблагодарила Настя, — буду вам признательна. Если можно, я хотела бы с ней встретиться сегодня же, чтобы не терять времени.

— Я ей позвоню, — кивнул Старков. — Надеюсь, она мне не откажет.

— А вы мне про нее что-нибудь расскажете?

— Кое-что расскажу, — улыбнулся он. — Татьяна Корягина приехала в Костровск из Томилина, когда ей было восемнадцать, это было году примерно в восемьдесят пятом или около того. Приехала она, как и полагается, поступать в институт, во всяком случае она именно так рассказывает, но провалилась, а поскольку была очень красивой и легкомысленной внешне, но себе на уме внутренне, то при благоприятном стечении обстоятельств очень скоро стала проституткой для бань с начальниками. Постепенно росла по карьерной лестнице и доросла сначала до «мамки», а теперь содержит массажный салон, он же бордель. Замужем не была, детей нет. Зато есть молодой любовник, о чем я вам уже докладывал. Почему вы так мало съели? Вам не нравится? Невкусно?

Настя опомнилась и посмотрела на стоящую перед ней тарелку. Она до такой степени увлеклась разговором, что совсем забыла про свои любимые грибы муэр с ростками бамбука.

— Нет, очень вкусно, просто я заслушалась. Сейчас я доем.

— Так ведь все уже остыло, — огорченно заметил Старков.

— Ничего, мне и так вкусно, я очень люблю это блюдо.

Она быстро доела бамбук с грибами, отодвинула тарелку и принялась грызть креветочные чипсы из рисовой муки.

— А что еще известно про младшую Корягину?

— А что вас интересует?

— Ну, например, куда она девает деньги, если их действительно так много?

— На себя тратит. Построила на окраине Костровска, на берегу реки, огромный дом, завела сад, прислугу держит — повара, горничную, садовника, водителя. Отдыхать ездит на дорогие курорты. Друзьям помогает щедро, Танюшка у нас не жадная, денег не жалеет. Любовнику, кстати, квартирку купила.

— А зачем ему квартира? — удивилась Настя. — Разве они не вместе живут?

— Представьте себе, нет. Татьяна хочет жить одна и только одна, она потому и замуж не выходит. Вы думаете, у нее с женихами проблема? Да отбоя от них нет! Богатая, умная, без детей, роскошная баба с формами, море обаяния, да она, если бы захотела, сто раз замуж вышла бы. Но не хочет. Любовник у нее постоянный, но приходящий. Она его всячески балует, машинки там, поездки, одежка из Милана, карманные денежки. Ну так что, я звоню Татьяне?

— Звоните.

Старков вынул телефон и уже через несколько минут записывал для Насти на листочке адрес массажного салона, владелицей которого была Татьяна Корягина.

Дочь Галины Ильиничны Корягиной оказалась высокой крупной женщиной чуть за сорок с прекрасной кожей, красивыми веселыми глазами, грубоватой в разговоре, с хорошим чувством юмора и самоиронией, действительно очень обаятельной и весьма неглупой. О себе она рассказывала откровенно и со смехом — ей скрывать нечего, у нее вся милиция куплена, про нее и так все всё знают, а профессии своей она не стесняется и даже считает ее социально полезной.

— Не зря же американцы говорят, что проституция — это залог стабильности семьи. Мужчине не нужны отношения, ему нужен секс. И если он может получить секс без отношений, он с удовольствием это делает и возвращается в семью. А если для того, чтобы получить секс, непременно нужно вступать в отношения, то вот это уже опасно, потому что новые отношения начинают неизбежно конкурировать с отношениями в семье. И тут уж кто кого, — говорила она, разламывая на мелкие дольки плитку шоколада. — Угощайтесь. Я обожаю шоколад, постоянно его грызу.