Жизнь, продиктованная Говорящей Шляпой

Однако Гарри начал понимать, что его мантры больше не выдерживают критики. То, что сработало с тётей Петунией или даже Синистрой, которая, казалось бы, плохо о нём думала, что бы он ни делал, не выгорело с мадам Помфри или профессором Макгонагалл. «Простые» слова начинали причинять боль, и ни одна его защита, казалось, больше не работала. Было трудно вынести, когда мадам Помфри ругала его сразу после того, как это сделала Макгонагалл, а Снейп был в такой ярости… Гарри со стыдом отвёл взгляд от отчитывающей его женщины.

«Слабак».

— Посмотри на меня, пожалуйста.

Расстроенный, Гарри упрямо отвернулся ещё больше.

— Гарри…

Гарри испуганно поднял глаза, услышав своё имя. Мадам Помфри редко использовала его, когда сердилась.

— Почему ты продолжаешь драться? Дважды за два дня! Что такого могли сказать твои друзья, чтобы тебе захотелось их ударить?

Гарри только пожал плечами, не желая продолжать эту тему, особенно когда ему этим вечером предстоял разговор с профессором Снейпом.

«Вечером? Но он не сказал, во сколько. Может, он имел в виду то же время, что и обычно на отработке?»

Наконец мадам Помфри отпустила его, и Гарри отправился обедать. Он уже сел за стол, когда вспомнил о записке, которую Хедвиг принесла ему этим утром, и вытащил её из кармана своей мантии. Это избавило его от прежней неуверенности, заменив её тревогой другого рода.

«Гарри, будь добр явиться в мой кабинет сегодня в семь вечера. СС».

***

Гарри пришёл в кабинет Снейпа ровно в семь и постучал, не давая себе времени занервничать. Снейп пригласил войти, что Гарри и сделал и встал перед столом профессора в раздражающе знакомой позе.

Были времена, когда на него кричали, и он чувствовал себя ужасно, но тогда он понимал, что на самом деле поступил неправильно, например, когда обидел Калли или ударил Блейза. Иногда Макгонагалл могла заставить его чувствовать себя виноватым, даже когда он и не думал, что сделал что-то не так — просто потому, что ему не нравилось, когда она сердилась на него. На этот раз, однако, он не слишком расстроился.

Гарри обдумал это прошлой ночью и решил, что это другой вид неприятностей, который не беспокоил его так сильно. Он не особенно возражал, когда на него ругались из-за того, что он назвался уродом или «подвергал себя опасности», потому что, что бы там ни говорил Снейп, кого волновало, что он сказал или сделал сам с собой? Гарри не хотел ощущать свою вину. И не хотел чувствовать себя плохо, когда нарочно попадал в неприятности, например, подстраивая розыгрыши или наплевав на разозлившегося взрослого, как в случае с Синистрой. Почему его это должно волновать? Это было что-то вроде — почему он должен чувствовать себя плохо, когда Рон набросился первым? С Блейзом он ощущал себя не в своей тарелке только потому, что тот не ударил в ответ. А Рон был так же зол, как и Гарри, и бил так же сильно.

Однако Гарри по-прежнему нервничал. Снейп вчера был в ярости, а потом так же внезапно, казалось, действительно расстроился из-за этой реакции. В результате Гарри понятия не имел, чего ожидать от предстоящего разговора. Он стоял перед столом Снейпа и ждал, когда тот заговорит. Снейп, однако, ничего не сказал, и в конце концов Гарри не выдержал тишины.

— Если вы собираетесь наорать на меня, так сделайте это.

— Я не собираюсь ругать тебя, Гарри, — укоризненно отозвался профессор. — По крайней мере, не сразу.

«Правда?»

Гарри немного расслабился. Снейп только дважды по-настоящему накричал на него, и Гарри начал думать, что первый раз тоже был ошибкой, но всё равно нервничал. Может быть, он не совсем разозлился? Гарри задумался. Если это было так, то декан мог бы даже на этот раз выслушать его.

— Так почему же ты почувствовал необходимость ударить мистера Уизли? — Голос Снейпа звучал устало.

— Он назвал Блейза, Тео и меня Пожирателями Смерти, когда мы делали уроки, — Гарри расслабился ещё больше, поняв, что Снейп не сердится. — Сказал, что все мы, Змеи, такие.

— Понятно. И как ты думаешь, это разумное оправдание? — В его голосе послышалось раздражение.

«Да».

Гарри подумал, что у него будут неприятности, если он ответит положительно, и внезапно засомневался, сможет ли внятно объяснить.

«Курица».

— Просто ответь на вопрос, Гарри.

— Да, — Гарри глубоко вздохнул. Что ж, он сам напросился на это. — Я думаю, что разумное.

— Почему?

«Интересно. Я ожидал, что он скажет «нет» хотя бы потому, что думает, будто я хочу это услышать».

«Ты действительно хочешь знать?»

— Потому что Рон искал драки, как и Малфой, — озадаченный Гарри старался объяснить так доступно, как только мог, надеясь, что Снейп поймёт. — Если бы я не ударил его, он всё равно накинулся бы на меня. И я считаю, что всыпал ему справедливо. Может быть, мне не следовало бить Блейза, когда он просто пытался помочь, но Рон просто придурок.

— Я не знал, что ты так чувствителен к тому, что тебя называют Пожирателем Смерти, — с искренним любопытством протянул Снейп.

— Да нет, не особенно, — пожал плечами Гарри.

— Тогда что заставило тебя так расстроиться, что ты ударил своего друга?

— Да ничего, я просто уже был расстроен.

— И чем же?

— Гермиона начала…

«…будучи надоедливой любопытной всезнайкой…»

— …в общем, Гермиона…

— Значит, ты ударил мистера Уизли потому, что разозлился на мисс Грейнджер? — уточнил Снейп скорее заинтригованно, чем сердито.

«Может быть, он действительно выслушает меня?»

— Ну, вроде того. Я уже и вправду злился на него, а потом Гермиона сделала ещё хуже. Так что потом, когда он накричал на меня, я разозлился окончательно.

— А почему ты так разозлился на мисс Грейнджер?

«Этим я не стану делиться».

— Потому что. Я просто был в плохом настроении.

Снейп выжидающе смотрел на него. Гарри уставился в ответ, затаив дыхание и пытаясь не обращать внимания на свинцовую тишину.

— Не лги мне, — наконец снова заговорил Снейп. — Скажи, если ты не хочешь отвечать на вопрос, хотя должен, но не лги мне.