Жизнь среди слонов

Поведение слонов различно. Например, Боадицея, глава семейства, была довольно агрессивна, а член того же семейства Вирго, слониха с одним бивнем, — ласкова и любопытна.

Впервые характер Вирго проявился в тот день, когда я встретил семейство Боадицеи рядом с лагерем в разреженном лесу. Все три семьи расположились неподалеку друг от друга под тремя деревьями. Вирго и ее величественную подругу Закорючку сопровождали шесть разнокалиберных слонят. Закорючка тронулась вперед, и Вирго со слонятами последовали за ней. Они вышли из тени, пересекли заросшую травой лужайку и затрусили к болотцу, где стояла моя машина. Слонята выбежали на берег, но в тот момент, когда готовились нырнуть в прохладную грязь, заметили неподвижный автомобиль и почуяли запах человека. Закорючка распустила уши и осторожно увела слонят в сторону.

Вирго нерешительно застыла около болотца, размахивая хоботом, покачивая головой из стороны в сторону и пристально глядя на «лендровер». Слоненок позади нее поднял голову, вытянул хобот и стал принюхиваться к подозрительному запаху, который доносил до него ветерок. Вирго колебалась: ей хотелось и подойти поближе из любопытства, и потихоньку ретироваться, как другие. В конце концов она решилась и осторожно двинулась к «лендроверу». Вирго наполовину распустила уши, а ее хобот то вытягивался с любопытством в мою сторону, то прятался под брюхом.

Я замер в восхищении. Еще ни разу мне не доводилось видеть волосяной покров вокруг челюстей и ощущать горячий слоновий дух, который густыми волнами доносил до меня ветер. Вирго медленно, но решительно приближалась и остановилась в двух шагах от меня.

Ее поведение разительно отличалось от страстно-угрожающей манеры Боадицеи. Вирго, казалось, пожирало любопытство: что за металлический зверь вторгся в ее мир? Мне было интересно, до какого предела может дойти ее терпение и допустит ли она, чтобы я приблизился к ней, ведь человек убивал ее сородичей не одно столетие. Мысль свободно приближаться к слонам без машины, не вызывая их раздражения, буквально не давала мне покоя, но, по правде говоря, казалась неосуществимой.

Еще одна слониха, Жизель, не уступала по размерам Боадицее и происходила, по-видимому, от того же далекого матриарха [2] .

В первый год работы я насчитал в семье Боадицеи шесть самок, достигших половой зрелости, и четырнадцать их отпрысков. Совсем маленькие слонята буквально липли к своим матерям. Малыши постарше с зачатками бивней, больше похожих на зубочистки, были тоже привязаны к матерям. Но когда ростом они становились в половину взрослого животного, определить их мать было чрезвычайно трудно.

2

Этот неологизм уже давно следует пустить в научный обиход. — Примеч. авт.

Когда я начал пользоваться методом Лоуза для определения возраста слонят (сравнивая рост слоненка на уровне плеча с ростом матери), то возрастные категории малышей дали довольно точные данные об относительной плодовитости самок. Однако меня заинтриговал тот факт, что, несмотря на большое количество слонят в возрасте от одного года до трех лет, в первый год моих наблюдений не родилось ни одного слоненка. Я тут же подверг сомнению правильность определения возраста малышей и принялся искать более точный способ.

Сначала я прибег к простейшему методу. Я выкрасил бамбуковый шест черными и белыми полосами шириной 10 сантиметров и стал возить его с собой в «лендровере». Для измерения роста следовало застать слона на открытой местности, чтобы хорошо были видны нога и лопатка, и сделать снимок. Когда «объект» удалялся, Мходжа брал шест и устанавливал его в след ноги. Я делал снимок, который служил масштабом первого. Метод был прост, точен и дешев. Но, увы, применим лишь к самцам-одиночкам. Он не помогал при съемке сбившихся в кучу самок с детьми: их следы накладывались друг на друга. Проблема долго мучила меня, но в конце концов решение нашлось.

Однажды будучи в Дар-эс-Саламе, я отправился на поиски старых аэрофотоснимков озера Маньяра. В отделении Топографической службы мне встретился один канадец-лесовед, специалист по фотограмметрии — науке, позволяющей определять размеры объектов по фотографиям. Он посвятил меня в тайны расшифровки снимков. Лесоведы с давних пор используют стереоаэрофотосъемку деревьев. Подобные рельефные снимки Маньяры оказались просто чудесными: обрыв выглядел как наяву, а крона каждого дерева смотрелась, словно отдельный гриб. Канадец измерял малейшие параллаксы на увеличенных снимках разного периода и рассчитывал по ним высоту деревьев. Его тоже интересовали вопросы роста.

Внезапно меня осенило, что, приспособив принцип стереофотографии к наземным условиям, я получу возможность измерять рост слонов! Простейшие законы геометрии позволяли высчитать, что хорошие стерео-снимки я получу, использовав два зеркала и одну посеребренную прямоугольную призму. Я взял два длинных стержня с зеркалами на концах и призмой посредине для отражения световых лучей в фотоаппарат, укрепленный на Т-образной металлической ноге. Теперь в мой объектив попадало сдвоенное изображение снятого объекта.

Расчет был прост. Он основывался на двух замерах снимка: определялось расхождение между двумя изображениями-близнецами слона, и таким образом получался его рост. Я проводил эти замеры, вернувшись в Оксфорд, в отделе ядерной физики, на чудесном аппарате, называемом «машиной для измерения траекторий в пузырьковой камере». Ее истинное назначение осталось для меня тайной, но с ее помощью я увеличивал негативы в 25 раз, проецируя их на экран. Благодаря микроманипуляторам и сервомеханизмам получались координаты, которые регистрировались с точностью в два микрона и передавались в ЭВМ, а последняя выдавала рост и возраст слона.

Самые изощренные методы измерений, которые я применял в последний год исследований, лишь подтвердили эмпирические оценки возраста, сделанные па местности путем сравнения роста слонят с ростом взрослого и составления таблицы роста слонов каждой семейной группы.

Окончательный вариант аппарата для измерения роста был собран из легких алюминиевых трубок и перевозился в обитом пенопластом ящике на заднем сиденье «лендровера». Работать приходилось осторожно, дабы не сбить настройку зеркал, тщательно выверяемую перед каждым выездом на местность. Малейшее смещение грозило нарушить точность прибора. К моему вящему удовлетворению, оказалось, что аппарат работал с точностью до 2 сантиметров.

Выяснилось также, что аппарат — действенное средство защиты (вот порадовался бы Архимед!). Однажды я охотился за одиноким самцом. Он заметил вспышку, задрал хобот и кинулся в атаку. На открытой местности не было ни малейшего укрытия. Бросить прибор и пуститься наутек? Ни в коем случае! В последнее мгновение я наклонил зеркало и направил солнечный зайчик в глаз слону — тот уже был так близко, что не составило никакого труда нацелить отраженный луч в его окаймленный засохшей грязью глаз. Ничего не видя перед собой, он застыл на месте и попытался разглядеть меня вторым глазом, но ослеп и на него. Он с недоумением потоптался на месте, повернулся и величественно отправился восвояси.