Жизнь в зеленом цвете - 7

С той же совой пришло извещение об исключении из школы Гарри Джеймса Поттера; до членов Эй-Пи пока не успели добраться, но Гарри теперь был практически вне закона. Впрочем, его это не сильно беспокоило.

Профессор МакГонагалл обещала держать связь с Норой, обеспечивать зельями в случае необходимости, или хотя бы ингредиентами - чтобы Гарри мог сварить сам всё, что нужно. Если понадобится - то и бойцами; мало ли, вдруг Пожирателям показалось мало, и они решат ещё раз прийти… Ещё она и Гарри договорились о том, что Грюм с несколькими не присутствовавшими на злополучной свадьбе членами Ордена придут и добавят магической защиты стенам Норы.

Гарри уже начал прощаться, когда профессор торопливо окликнула его:

– Подождите, Поттер…

– Да, профессор?

Преподаватель Трансфигурации помолчала немного, собираясь с мыслями; камин в её кабинете бросал отсветы ей на лицо, сглаживая морщины и маскируя тени под глазами, и на миг она показалась Гарри искусным барельефом Афины в древнегреческом храме.

– Вы… возглавляли эту битву, ведь так? Ремус рассказал мне…

– Там нечего было рассказывать и нечего возглавлять, четверть часа магической драки, только и всего, - отмахнулся Гарри.
– Профессор, совсем забыл… желательно, чтобы Орден не предпринимал пока никаких непродуманных шагов. Я понимаю, Вам трудно договариваться с Грюмом, но я думаю, что общий язык Вы сумеете найти.

– Без Вашего одобрения Орден не предпримет ничего существенного, не будь я Минерва МакГонагалл, - спокойно отозвалась профессор.

Гарри оторопело похлопал ресницами.

– Профессор, я совсем не это имел в виду…

– А я, мистер Поттер, именно это, - отрезала МакГонагалл.
– Признаться, я никогда не верила, что слизеринец возглавит борьбу с Риддлом, но Вы…

– Вы имеете в виду всю эту чушь по поводу того, что я символ Света и всё такое?
– с плохо скрываемым раздражением спросил Гарри.
– Послушайте, профессор, эта дешёвая романтика ни к чему…

– Какой Вы символ, Поттер?
– перебила МакГонагалл.
– Символ - это бесполезное украшение, единственный смысл которого - вдохновлять своим видом.

– И что в этом описании ко мне не подходит? Я помню, например, те письма из подполья Польши и Франции, которые публиковал «Пророк»… там всё точно так было!

– Не паясничайте, Поттер, - строго сказала МакГонагалл.
– Или Вы напрашиваетесь на комплименты? Ну, ну, не стоит так истерически смеяться, я поняла, что не напрашиваетесь. Как только Поппи закончит, отправляйте её обратно, профессор Флитвик что-то расхворался. До свидания, мистер Поттер.

– До свидания, профессор, - Гарри сунул выданное мадам Помфри зеркало в болтавшийся на шее подарок Хагрида и неверяще покачал головой.

Шестнадцать минут бестолковой драки - и твой авторитет возрастает до немыслимых высот, хотя уже, кажется, выше некуда было… «Этак за тридцать-сорок минут тебя министром магии изберут, не спрашивая твоего согласия», - ехидно предсказал внутренний голосок. Гарри, не ответив на это провокационное предположение, отправился искать мадам Помфри.

Несколько часов после рассвета Гарри проспал; близнецы бдительно охраняли его сон, и только после того, как он вскинулся, впервые за прошедший месяц настигнутый кошмаром - мёртвое лицо, мёртвое, он не вернётся, Гарри, не вернётся, холодное, мёртвое, мёртвое, - решили прилечь сами. Они предлагали Гарри поспать ещё, но он наотрез отказался - его всё ещё трясло.

Раненые спали; тяжело, вздрагивая и вскрикивая во сне. Какое-то время Гарри просто шептал диагностическое заклинание, проверяя раны на предмет нежелательных воспалений; но мадам Помфри лечила безупречно, и, чтобы хоть чем-то помочь, он убирал свой эмпатический щит и отдавал им своё спокойствие, свою отрешённую усталость; нахмуренные брови и сжатые губы расслаблялись, стоны боли утихали, дыхание выравнивалось. «Чувствую себя матерью Терезой, блин…»

– Interaneam condicionem volo cognoscere, - в пятидесятый, наверно, раз, пробормотал Гарри на выдохе.
– Хм… Билл, ты не спишь?

– Не получается, - Билл открыл глаза; белки их были густо расчерчены сетью красных ниточек от лопнувших сосудов.
– Я, наверно, недостаточно хладнокровен, чтобы сейчас спать…

– Я понимаю, Флёр умерла у тебя на глазах, - предпринял Гарри попытку уговорить Билла поспать - какое может быть выздоровление, если пациент бодрствует и думает о плохом.
– Но ты-то жив, поэтому тебе надо восстанавливать силы…

– Я её не любил, - неожиданно возразил Билл.
– И мне сейчас не так плохо, как могут подумать.

– В таком случае, приношу одновременно соболезнования и поздравления, - раздражённо сказал Гарри.
– Что тебе мешает заснуть, в таком случае? Ты впервые видел расплющенного столом до состояния лепёшки человека? Давай я попытаюсь успокоить твои эмоции…

– Чёрт с ними, с раздавленными Пожирателями, которые были настолько глупы, что подошли к Хагриду на расстояние стола, - криво усмехнулся Билл.
– Я хотел с тобой поговорить… позже, когда Флёр чирикала бы с гостями…

– Что ж, то, что она не может чирикать по техническим причинам, не послужит тебе помехой?
– терпеливо осведомился Гарри.
– О чём ты хотел поговорить?

– Гарри… прости меня.

Гарри помолчал, обдумывая ответ. Он чувствовал себя настолько усталым и опустошённым, что эти слова не вызвали в нём никакого отклика; всё, чего ему хотелось - это чашка горячего какао и сигарета; «интересно, если я позову Добби сюда, в Нору, он придёт? Или лучше самому сварить какао…». И чтобы в залитой солнечными лучами комнате - тихо-тихо, никого больше, и чтобы даже часы не тикали. Особенно часы.

– Прощаю, - пожал он плечами.
– И если это мучило тебя два года, то зря: я давно забыл обо всём.

– Знаю, - согласился Билл.
– Но я не забыл. Я… я на следующий же день понял, что совершил ошибку. Хотел прийти к тебе, поговорить… но ты был в больничном крыле, мадам Помфри гнала всех в три шеи, кроме Фреда и Джорджа, ворчала что-то про Веритасерум… а потом близнецы популярно высказали мне всё, что обо мне думают…

– Они всегда такие… прямолинейные, - Гарри улыбнулся против воли.
– Гриффиндорцы…

– Я тоже учился в Гриффиндоре…

– А по мне, тебе пошёл бы Хаффлпафф, - честно сказал Гарри.
– Если ты на следующий день понял, что совершил ошибку, зачем довёл дело до свадьбы? Она-то, кажется, тебя любила…

– Поэтому и довёл. Чтобы хоть один человек был счастлив, - невнятно объяснил Билл.
– Гарри, мне правда нужно, чтобы ты меня простил…

– Ты пока не умираешь, и отпущение грехов тебе не требуется, - указал Гарри.
– Тебе требуется спать, пока лекарство делает свою работу.

– Ты меня не простил, но лечишь… - улыбнулся Билл.
– Ты слишком добрый…

– Какой уж есть, других в ассортименте не имеется, - огрызнулся Гарри.

– Слишком… - повторил Билл.

Гарри обеспокоенно положил руку ему на лоб и вскочил, вспоминая, в какой комнате мадам Помфри оставила запас зелий «на всякий случай». Кажется, в этой…