Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих

Когда фра Джованн'Аньоло уехал наконец из Генуи, он отправился в Неаполь, где в упоминавшемся уже месте установил названную гробницу Саннадзаро, имеющую такой вид. Внизу по углам поставлено два пьедестала, на каждом из которых высечен герб Саннадзаро, а между ними помещен камень в полтора локтя, на котором высечена поддерживаемая двумя маленькими путтами эпитафия, сочиненная самим Якопо. А на каждом из названных пьедесталов помещено по круглой мраморной сидящей статуе высотой в четыре локтя, именно Минервы и Аполлона, между ними же на двух боковых консолях находится история в два с половиной локтя шириной и высотой, на которой высечены барельефные фавны, сатиры, нимфы и другие поющие и играющие на инструментах фигуры вроде тех, что сей превосходнейший муж описывал пасторальными стихами в ученейшей своей «Аркадии». Над этой историей — сама гробница, очень красиво закругленная, вся покрытая резьбой и весьма украшенная, в которой покоится прах сего поэта, а еще выше, посредине на цоколе стоит его бюст, выполненный с натуры, со следующими словами внизу: «Actus sincerus», в сопровождении двух крылатых путтов наподобие амуров, окруженных всякими книгами. А в двух нишах по бокам в стенах капеллы на двух постаментах стоят две мраморные круглые фигуры в три с лишним локтя каждая: св. апостола Иакова и св. Назария. Когда все произведение было установлено описанным образом, весьма оказались удовлетворены и упоминавшиеся синьоры — душеприказчики и весь Неаполь.

После этого, помня обещание, данное дожу Дориа, вернуться в Геную для сооружения его гробницы в Сан Маттео и отделки всей этой церкви, Аньоло, не задерживаясь долго в Неаполе, отправился в Геную. Приехав туда, он сделал модели работы, обещанной названному синьору, которые последнему чрезвычайно понравились, и приступил к их осуществлению с достаточным денежным содержанием и достаточным числом мастеров. Проживая таким образом в Генуе, Аньоло завел много дружеских связей с синьорами и людьми талантливыми, и в особенности с несколькими врачами, которые оказались весьма ему полезными, ибо они помогали друг другу. Проводя множество вскрытий человеческих тел, занимаясь, кроме того, архитектурой и перспективой, фра Джованн'Аньоло достиг высокого совершенства. Помимо же этого вошел он в величайшую милость и к герцогу, который часто посещал место его работы и любил с ним беседовать. В это же время из двух его племянников, оставленных им на попечение мастера Заккерии, к Аньоло прислали того, которого звали Анджело и который был юношей, отличавшимся прекрасными способностями и благоприличием. Вскоре был прислан к нему и другой молодой человек, по имени Мартино, сын некоего портного Бартоломео. И к обоим юношам Аньоло относился как к сыновьям, обучая их, а также пользуясь их помощью в выполнявшейся им работе, которую наконец закончил, разметив по своим местам капеллу, гробницу и другие украшения, предназначенные для этой церкви, которая, образуя одно средокрестие в конце первого среднего нефа и три других внизу по длинной стороне, имеет свободно стоящий главный алтарь и посередине и в головной своей части.

По углам же капеллу несут четыре больших столба, поддерживающие также обходящий кругом большой карниз, на котором лежат четыре полукруглые арки заподлицо со столбами; из них три в среднем проеме украшены небольшими окнами. А выше этих арок проходит кругом карниз, образующий по сторонам четыре угла между арками, а еще выше находится купол в виде чаши. Аньоло весьма нарядно отделал алтарь со всех сторон мрамором, а на алтаре поставил очень богатый мраморный сосуд для таинства святейшего причастия с двумя также мраморными ангелами в человеческий рост по сторонам. Кругом все отделано камнем в прекрасном и разнообразном сочетании с пестрым мрамором и редкими камнями, такими, как серпентин, порфир и яшма. Такими же пестрыми мраморами и камнями, но иначе распределенными, отделал он торец и переднюю стену капеллы от уровня пола до верха алтаря, служащего основанием для четырех мраморных пилястров, которые образуют три проема. В среднем, более широком проеме стоит гробница какого-то святого, в боковых же две мраморные статуи евангелистов. Над этим ордером расположен карниз, а над карнизом еще четыре пилястра меньших размеров, несущие второй карниз, вследствие чего образуются три прямоугольника, соответствующие нижним проемам. В среднем прямоугольнике на главном карнизе стоит мраморный воскресший Христос, круглоскульптурный и размером превышающий натуральный. На боковых стенах повторяется тот же порядок и над названной гробницей в среднем проеме находится полурельефная Богоматерь с мертвым Христом, а по обе стороны этой Мадонны с одной стороны царь Давид и св. Иоанн Креститель, а с другой св. Андрей и пророк Иеремия. Полукружия арок, что над главным карнизом и где находятся два окна, сделаны из стука, окна же украшены окружающими их путтами. Четыре сивиллы по углам под куполом также из стука, которым отделан и весь свод, украшенный в разных манерах гротесками.

Под капеллой этой устроено подземное помещение, в которое опускаются по мраморной лестнице и в торце которого стоит мраморный гроб с двумя путтами на нем; в этом гробе и должно было быть погребено, как я полагаю, после смерти тело того самого синьора Андреа Дориа, а насупротив гроба на алтаре в прекраснейшем бронзовом сосуде, который, кто бы его ни отливал, сделан и отполирован божественно, хранится обломок дерева Святейшего Креста, на котором был распят благословенный Иисус Христос, обломок же этот был принесен в дар дожу Дориа герцогом Савойским. Стены названного склепа инкрустированы мрамором, свод же украшен стуком и золотом со многими историями славных деяний Дориа, тогда как пол вымощен пестрыми камнями в соответствии со сводом.

Кроме того, наверху у стен средокрестия нефа стоят две мраморные гробницы с двумя полурельефными досками: в одной погребен граф Филиппино Дориа, а в другой синьор Джанеттино из того же семейства. Две прекраснейшие кафедры для проповедников утверждены на столбах в начале среднего нефа, у стен же боковых нефов расположены несколько капелл прекрасной архитектуры с колоннами и многими другими украшениями, благодаря которым церковь эта стала произведением поистине великолепным и роскошным.

Покончив с названной церковью, тот же дож Дориа занялся своим дворцом, где под руководством Аньоло возводились новые пристройки и разбивались прекраснейшие сады, а после всего он же устроил перед названным дворцом садок, для которого он высек из мрамора кругло-скульптурное морское чудище, обильно извергающее воду в названный водоем, где плавали рыбы. Еще одно подобное чудище он сделал для тех же синьоров, а они отослали его кардиналу Гранвелле в Испанию. Он же сделал большого Нептуна из стука, поставленного на пьедестале в саду дожа. Сделал он из мрамора также два бюста того же дожа и два бюста Карла V, увезенные Ковесом в Испанию.

Большими друзьями фра Аньоло во время пребывания его в Генуе стали мессер Чиприано Паллавичино, весьма разбиравшийся в наших искусствах и всегда охотно водившийся с наиболее выдающимися художниками, которым всячески покровительствовал, а также синьор аббат Негро, мессер Джованни да Монте Пульчано и синьор приор Сан Маттео, и вообще все первейшие дворяне и синьоры этого города, в котором Аньоло приобрел и славу и богатство.

Когда же фра Джованн'Аньоло закончил вышеназванные работы, он уехал из Генуи в Рим повидаться с Буонарроти, которого он не видел уже много лет, и разведать, не удалось ли ему каким-либо путем снова установить связи с герцогом флорентийским, чтобы возвратиться к работе над Геркулесом, которого он оставил незавершенным. Однако когда он приехал в Рим, где купил себе орден св. Петра, он узнал из писем, полученных из Флоренции, что Бандинелли, которому будто бы понадобился мрамор и который уверял, что мрамор названного Геркулеса испорчен, разбил его на куски при попущении домоуправителя Риччо и употребил их на обломы для гробницы синьора Джованни, над которой он тогда работал. И это так рассердило Аньоло, что он вовсе не захотел возвращаться во Флоренцию, считая, что там чересчур потакали чванству, дерзости и нахальству этого человека.

Пока Аньоло находился в Риме, мессинцы, вынесшие постановление соорудить на соборной площади фонтан, богато украшенный статуями, послали своих людей в Рим за хорошим скульптором. Люди эти хотя и договорились уже с Рафаэлло да Монтелупо, но так как последний занемог, когда только было собрался ехать с ними в Мессину, они изменили свое решение и обратились к фра Аньоло, которому любыми средствами и всякими путями хотелось заполучить эту работу. И вот, устроив у одного деревообделочника в Риме племянника своего Анджело, который оказался человеком менее способным, чем он предполагал, он отправился в путь вместе с Мартино, и прибыли они в Мессину в сентябре месяце 1547 года. Устроившись с жильем, Аньоло принялся там за водопровод, который надо было вести издалека, выписал мрамор из Каррары и с помощью многочисленных каменных дел мастеров и резчиков весьма быстро соорудил фонтан, который устроен так.

Фонтан этот, нужно сказать, имеет восемь сторон, а именно четыре большие главные и четыре меньших размеров; две большие стороны выступают наружу, образуя в середине угол, другие же две входят вовнутрь до остальных четырех гладких сторон, а всех же их восемь. Четыре угловые стороны, выдвинутые наружу, образуют выступ, оставляя место для четырех гладких, входящих вовнутрь. В середине же в весьма большой водоем обильно поступает вода из четырех мраморных рек, окружающих всю чашу фонтана по всем названным его восьми сторонам. Весь фонтан утвержден на четырехступенном основании с двенадцатью сторонами, из которых восемь больших образуют углы, у четырех же меньших находятся водоемы. А под четырьмя реками находятся ограды в пять пальм высотой, а каждый из углов, образуемых всеми двадцатью сторонами, украшен гермой. Окружность первой восьми сторонней чаши равна ста двум пальмам, а диаметр тридцати четырем, и на каждой из упомянутых двадцати сторон высечено по небольшой мраморной барельефной истории на поэтические темы, связанные с водой и источниками, как, например, с конем Пегасом, образующим Кастальский источник, Европой, переплывающей море, летящим Икаром, низвергающимся в море, Аретузой, превращающейся в источник, Язоном, плывущим по морю с золотым руном, Нарциссом, превращающимся в источник, Дианой у источника, превращающей Актеона в оленя, и тому подобными другими. По восьми углам, между выступами ступеней фонтана, причем две ступени поднимаются к водоемам и рекам, а четыре к угловым стенкам, расположены восемь морских чудищ разного вида, возлежащих на пьедесталах выставив вперед лапы, опирающиеся на большие маски, которые изливают воду в чаши. Реки, расположенные по краям и утвержденные на пьедесталах, такой высоты, что кажется, будто они восседают на воде: это Нил с семью детьми, Тибр, окруженный множеством пальм и трофеев, Ибер с многочисленными победами Карла V и река Кумано, что в окрестностях Мессины, откуда берутся воды этого фонтана, с несколькими хорошо задуманными историями и нимфами. До уровня этой площадки в десять пальм бьют шестнадцать сильнейших водометов: восемь из названных больших масок, четыре от Рек и четыре из рыб высотой в семь пальм каждая, которые стоймя выпрямились в чашах и, высунув головы наружу, извергают воду с самой большой стороны. В середине восьми сторон на пьедестале высотой в четыре пальмы на каждом углу находится по сирене без рук, но с крыльями, и под каждой из них, сплетающихся посредине, — четыре тритона, высотой в восемь пальм каждый, также сплетенные хвостами, руками же несущие большую чашу, в которую изливается вода из четырех масок, превосходно высеченных. Посредине этой чаши поднимается круглая подставка, поддерживающая две отвратительные маски, изображающие Сциллу и Харибду и попираемые тремя нагими нимфами высотой в шесть пальм каждая, над которыми расположена последняя чаша, которую они поддерживают руками. Основанием этой чаши служат четыре дельфина с опущенными головами и поднятыми вверх хвостами, которые поддерживают шар, из которого четырьмя струями бьет вверх вода, а также из дельфинов, на которых сидят верхом четыре голых путта. Наконец, на самом верху, фигура в доспехах изображает Ориона, ставшего небесным созвездием, с гербом Мессины на щите, ибо, по преданию, или же, скорее, согласно мифам, он был основателем города.

Вот как устроен названный мессинский фонтан, который легче было бы нарисовать, чем описать словами. И он так понравился мессинцам, что они заказали Аньоло другой фонтан на набережной, там, где таможня. Он вышел также и красивым и очень нарядным, но хотя и он восьмисторонний, тем не менее от описанного выше отличен, ибо к этому поднимаются лестницы с четырех сторон тремя ступенями, с остальных четырех сторон полукруглые лестницы меньших размеров, а выше, как я сказал, расположен восьмисторонний фонтан. Парапеты большого нижнего фонтана имеют на каждом углу равный им по высоте резной пьедестал, а перед четырьмя его передними парапетами другой пьедестал на середине каждого из четырех парапетов. С той же стороны, где круглые лестницы, находится овальная мраморная чаша, куда из двух масок, вделанных в края резных парапетов, обильно бьет вода, в середине же водоема этого фонтана находится пьедестал, соразмерный его высоте, с гербом Карла V внизу, а на каждом из углов названного пьедестала — по морскому коню, из-под ног которого брызжет вверх вода, а на его фризе, что под верхним карнизом, восемь больших масок изливают сверху вниз восемь струй воды; на самом же верху — Нептун, размером в пять локтей, с трезубцем в руке, ставит правую ногу возле дельфина. А по сторонам на двух других пьедесталах Сцилла и Харибда в виде двух чудовищ, выполненных отменно, с собачьими головами и окружающими их фуриями.

Когда произведение это было закончено, оно также весьма понравилось мессинцам, которые, найдя человека по своему вкусу, принялись после завершения фонтанов за фасад собора, несколько продвинув вперед строительство; после чего они заказали ему же внутри двенадцать капелл коринфского ордера, а именно по шести с каждой стороны, с двенадцатью мраморными апостолами, в пять локтей каждый; из них Аньоло целиком закончил только четыре и там же собственноручно выполнил две большие и очень хорошие фигуры святых Петра и Павла. Он должен был выполнить также в торце главной капеллы мраморного Христа в окружении пышнейшего орнамента, а под каждой из статуй апостолов по барельефной истории, но тогда он ничего другого не сделал.

А на той же соборной площади он выстроил, заслужив больших похвал, прекрасный по архитектуре храм Сан Лоренцо. На берегу моря по его указаниям была сооружена башня маяка, и пока велись все эти работы, он воздвиг в Сан Доменико для капитана Чикала капеллу, для которой высек из мрамора Богоматерь в человеческий рост, во дворе той же церкви для капеллы синьора Аньоло Борса он выполнил мраморную барельефную историю, признанную отличной, весьма тщательно отделанной. Он провел также воду для фонтана к стенам Сант Аньоло и собственноручно высек из мрамора большого путта, льющего воду в весьма нарядную и очень удобно устроенную чашу, почитавшуюся произведением отменным, и еще один фонтан устроил он у стен Верджине, где собственноручно выполнил деву, льющую воду в водоем. Для фонтана же перед дворцом синьора дон Филиппе Ларока он выполнил фигуру мальчика, превышающую естественные размеры, из особого камня, применяемого в Мессине; и мальчик этот в окружении разных чудовищ и других вещей, относящихся к морю, изливает воду в чашу. Он сделал и еще одну мраморную статую размерами в четыре локтя, а именно прекраснейшую св. мученицу Екатерину, которая была отослана в Таормину, местность, расположенную в двадцати четырех милях от Мессины.