Жнец. Возрождение
Шрифт:
Денис в очередной раз в мыслях возблагодарил Вергарда, достающего их изнурительными тренировками не только силы тела, но и силы духа. Именно благодаря привитой силе воли он до сих пор не сбросил с себя этот тяжкий груз посреди каменистой пустыни.
За своими стараниями не бросить все посреди дороги и сбежать, куда глаза глядят, Денис не заметил, как они подошли к подножию величественных гор. Еще мгновение назад они были далеко на горизонте, а уже сейчас выскочили, словно из-под земли, прямо перед носом. Денис поморщился от боли в затекших руках и поудобнее перехватил свой букет из колосьев.
– Недолго осталось, – напевный голос полудницы бальзамом пролился на страдающего Дениса. Даже неприятная мысль о том, что по меркам бледных дочерей
– Приток Смородины. Мы первые, – объявила одна из сестер, аккуратно забирая у Дениса колосья. Поровну распределив их между собой, сестры уселись у самой кромки воды и принялись сплетать венки, напевая какую-то тихую мелодию. Денис огляделся и заметил вдалеке приближающиеся фигуры, очень похожие на его спутниц. Полудницы стекались к этому ручью со всех сторон. Бледные, почти неразличимые в дрожащем воздухе с пышными охапками колосьев и яркие, четкие с одним-двумя тоненькими колосками. Денис вглядывался в их неземные, печальные лица с отсветами верхнего мира в бездонных глазах и не мог понять, что же его настораживает. Было что-то в этой прекрасной и неземной картине до дрожи жуткое, вызывающее страх и желание убежать и скрыться от их мягкого взгляда, но Денис не мог разгадать, что. Девушки все подходили и подходили, усаживались на берег и принимались плести венки. У кого-то они выходили настолько огромными, что не вмещали в себя все колосья. У кого-то же, наоборот, не выходило и целого. Тогда они печально вздыхали и сбрасывали увядающие одинокие колоски в воду.
В такие моменты чувство горечи накатывало на Дениса с такой силой, что хотелось взвыть диким зверем.
– Вой, если полегчает. Да только не полегчает, – сухой, скрипучий голос раздался за спиной и Денис резко обернулся.
Сгорбленная старуха в сером, запыленном балахоне стояла, опираясь на ссохшуюся клюку.
– А вы откуда знаете? – прищурился Денис, вглядываясь в морщинистое лицо. Было в нем что-то знакомое. Так смотришь на давно потерянного и почти забытого родственника, которого внезапно повстречал на вокзале.
– Я многое знаю. Как и ты. Да только ты позабыл, а я все помню, – морщинистый рот растянулся в грустной улыбке и Денис нахмурился. Он уже понял, что все нечеловеческие создания любят говорить загадками, но так до сих пор и не разгадал, как же сделать так, чтобы он хоть что-то понимал в этих разговорах.
Старуха с интересом разглядывала Дениса, не торопясь вносить хоть какую-нибудь ясность и Денис решил отбросить врожденную скромность и воспитанность.
– А я где, собственно, нахожусь? И как мне отсюда выбраться? И, кто вы такая?
Старуха рассмеялась, отчего Денису показалось, что по стеклу пару раз провели наждачной бумагой. Настолько сиплым и скрипучим был у нее смех.
– Ну ты уж определись, на какой мне вопрос отвечать, малец.
Денис вздохнул. Всё-то у них было по обычаям, всё-то по правилам.
– Давайте по порядку, чего уж.
– Давайте, так давайте, – согласилась старуха. – Ты у притока реки Смородины, недалеко от Калинова моста.
– Это где Илья Муромец бился со Змеем Горынычем? – вспомнил школьную программу по литературе Денис.
– Ну почти, – усмехнулась старуха. – Бился Иван, да не с Горынычем, а с Чудо-юдом. Впрочем, кто там только не бился за столько-то лет.
– Но Смородина же Огненная река! А приток почему обычный? – искренне удивился Денис. Путешествия по различным форумам в поисках правды о домовых не прошли для Дениса даром, знатно подковав его в вопросах отечественной мифологии.
– Ну почему же не огненный, – старуха перевела взгляд на водную гладь, куда одна из полудниц в очередной раз сбросила одинокий колосок. Долгое время ничего не происходило, и травинка одиноко колыхалась на мелких волнах. Резкий, как
стрела, язык пламени взметнулся вверх, прямо из водной глади, и слизал колосок, как будто его и не было.– Понятно, – поднял руки, сдаваясь, Денис. – Приток тоже огненный. А что я тут делаю, не подскажете?
– Думаю, смотришь, – резонно заметила старуха. Денис сделал глубокий вдох, пытаясь подавить подкатывающее раздражение.
– Видите ли, дело в том, что меня сюда забросил хитрый библиотекарь из какого-то хитрого клана летописцев, ничего не объяснив. А перед этим я с помощью золотистого серпа, как у этих милых девушек, уложил древнюю потустороннюю тварь, которая хотела меня сожрать. И никто в моем мире почему-то не озаботился объяснить мне, в чем, собственно дело и что же со мной произошло за это утро. Ах да, еще родители почему-то забыли посвятить меня в тайны семьи и, как оказалось, всё это время скрывали от меня правду о мироустройстве в целом и моей судьбе в частности.
– Витиевато говоришь, – прервала монолог Дениса старуха. – Красиво. Но мы больше молчим. Запомни это. Сам вскоре таким же станешь.
Денис хотел было возразить, но появившаяся из-за поворота ручья лодчонка не дала ему этого сделать.
Девушки поднялись, как по команде, готовя свои венки. Та полудница, что танцевала с ним в поле, запела тихую, прощальную песню. Тоска, щемящая и всепоглощающая, потекла по воздуху, касаясь каждого, кто слышал эту мелодию. Лодчонка, покачиваясь, подплывала всё ближе и ближе к берегу. Вот, первая девушка опустила в нее свой венок, следом подошла вторая, третья и так до тех пор, пока все венки не оказались в лодке. Девушки стояли, взявшись за руки и покачиваясь в такт льющейся песне. Денис смотрел, не в силах оторвать взгляд и чувствовал, как в душе разливается бездонная пустота, которую постепенно заполняют тоска и грусть. Лодчонка оттолкнулась от берега и медленно поплыла назад, к повороту. Полудницы возвели руки к небесам и завели хоровод, в который заключили Дениса со старухой. Тонкие руки опускались и поднимались снова, прощаясь с венками, и Денису казалось, будто он слышит тихий человеческий плач, раздающийся из лодки. Тонкие золотистые лучи, так похожие на свечение нитей, которые он видел у старой прялки, пробивались сквозь наползающий со всех сторон туман.
– Это?.. – Денис боялся озвучить посетившую его догадку.
– Судьбы. Люди. Души. Называй, как хочешь, – высказала его мысль вслух старуха.
Песня становилась все громче. Девицы двигались быстрее. Лодка почти скрылась за поворотом, окутанная клубами серого тумана.
– Так кто же вы? – Денис как завороженный наблюдал за древним танцем прощания и смерти.
– Мы, как и ты – четвертый клан, – как из небытия долетел до Дениса голос старухи. – Мы жнецы.
Всполох алого пламени взвился до самых небес, озаряя окрестности, и Денис понял, что лодчонка нашла свое последний причал посреди Огненной реки.
Денис почувствовал, как кто-то сильный и бесцеремонный буквально с корнями выдирает его из этого видения. Парень вздрогнул, открыл глаза и застонал от беспощадного электрического света, бьющего в глаза.
Глава 13. Новый взгляд
– Живой, ты погляди, – жизнерадостный голос Елизара Филантьевича нельзя было спутать ни с чем. – А я уж думал, перестарался с белладонной. Помнится в прошлый раз, когда я её применял для богатырского сна, товарищ пять лет проспал. Всё же Верона ваша во всяких зельях да снадобьях посильнее меня будет.
Денис застонал от нестерпимой головной боли и почувствовал подкатывающую к горлу тошноту.
– Ничего-ничего, скоро пройдет, – успокоил парня старик, довольно сверкая глазами.
Денис увидел крутанувшийся вокруг него мир и понял, что больше не в состоянии сдерживать в себе всё переполняющее его. На его счастье проворный Елизар Филантьевич успел вовремя подставить алюминиевый тазик.
– Да уж, явно перестарался я с белладонной, – слушая не самые приятные звуки, изрек библиотекарь.