Жнец
Шрифт:
Молчание. Даже странно – сейчас они должны обсуждать мой сон, хихикать и все такое. Но… молчат с такими лицами, будто я им рассказал о чем-то невероятном.
– Морана и Чернобог показали тебе свои лица? – с непонятной интонацией спросил Прошка – И ты так просто об этом говоришь?! Да у тебя серп Мораны на груди! Или серп Жнеца, как его еще называют!
– Что за серп Мораны? Что-то вы темните, парни. Вы вообще о чем?
– Этим серпом Морана подрезает жизненные нити людей – терпеливо, как недоумку пояснил мне Минька – И раз она тебя пометила знаком Жнеца, значит, ты и есть Жнец, подрезающий эти
– А сроки у них оговариваются? – напряженно соображая спросил я – Ну… когда я должен предоставить ей эти жертвы? Что-нибудь знаете по этому поводу?
– Вроде как год – хмыкнул Прошка – С того момента, как ты заключил сделку. Ну я так слышал от хозяина! От старого хозяина.
– Подожди! – ухватился я за мысль – Что, старый хозяин заключал договор с Мораной? Для чего?
– Эээ… ммм… – бесы переглянулись, и замолчали, потупив взгляды, а домовой Охрим криво ухмыльнулся:
– А ты разве не понял, хозяин? А как думаешь старый хозяин вызвал двух этих бездельников из Нави? По десять человек за каждого!
– Врешь, собака! По двадцать! – гордо вскинул голову Прошка – Мы дорого стоим!
– Старый колдун убил ради вас сорок человек?! – охнул я, вытаращив глаза – Знатный душегуб! И кого же он убивал?! Маньяк, что ли?
– Никакой не маньяк! – обиженно бросил Минька – Что, некого убить, что ли? Пойди вечерком в трактир где-нибудь на окраине Москвы, и тут же к тебе гайменники набегут! И тут только не зевай – мочи направо и налево!
– Кто набежит? – не понял я – Какие такие гайменники?
– Убивцев так звали в старые времена – пояснил домовой – Убивцы, это гайменники, красные – это фулюганы всякие, преступники. Это Минька старым жаргоном разговаривает, щас уже забытым.
– Во-во! – Минька торжествующе кивнул – Набегут убийцы, а хозяин их рраз! И покрошит в капусту! Он ведь когда на востоке путешествовал, всяким тамошним искусствам научился, и всегда с собой два меча таскал. Острые, как бритвы! Они там, в кладовой висят на стене в черных ножнах. Короткие – чтобы под кафтан прятать. Ох, и покрошил он супостатов! Ну просто душа радуется!
– И где мне супостатов взять? – уныло спросил я – Трущоб нету, хитровок всяких нету. Войны тоже нету. Да и боюсь, однако – пойдешь на войну, а тебя и самого грохнут! Честных граждан я убивать не собираюсь, что я, маньяк, что ли?! И что делать?
– Ну… годик жить в свое удовольствие – денег у тебя полно, живи – не хочу! – радостно загоготал Прошка – а потом уйти в Навь и прислуживать Моране. Стать ее рабом.
– Как это – рабом? Не хочу рабом! – заволновался я, чувствуя во рту привкус то ли железа, то ли меди. Язык прикусил, что ли?
– А это надо было раньше думать, хозяин! – ехидно заметил Минька – Прежде чем договор с Мораной заключать! Хозяин наш не великого ума! Но деньги зарабатывать умеет! Знатный барыга!
– Глумитесь, сволочи?! – грустно сказал я, и посмотрел на домового – Охрим, один ты мой добрый помощник! Один ты всегда за меня! А эти два проклятых беса только глумиться могут! Может ты что-то
посоветуешь?– И посоветую! – прогудел Охрим, маленький квадратный мужичонка с ручищами больше, чем у гориллы. Он этими широченными ладонями свободно мог раздавить чугунок, или голову супостата, посмевшего без спросу влезть в наш дом.
– И посоветую! – довольно повторил Охрим – Давай для начала скрутим головы двум придуркам, которые помочились на угол дома!
– Каким придуркам? – опешил я, а бесы довольно захихикали:
– Он предлагает двух строителей придушить! Потому что они обмочили угол нашего дома! Хозяин, ну ты себе и советчика нашел! Ой, не могу! – Прошка даже закатился в хохоте – Двух работяг придушить! Ха ха ха… советчик!
– А что такого?! – упорствовал Охрим – Нечего на меня мочиться! Дом – это я! И всякий придурок будет мне на углы гадить?!
– Нет. Строителей мы душить не будем! – решительно заявил я – Лучше давайте-ка подумаем, где взять злодеев? Где их вертепы, где притоны, где подлецы, заслуживающие смерти?
Бесы и домовой внимательно посмотрели на меня, помолчали, и Минька недоверчиво помотал головой:
– Хозяин, как не тебе знать, где взять злодеев! Ты же служил в полиции! Где их искать, как не в тюрьмах? Идешь в острог, и там отсылаешь души к Моране! Чего проще-то?
– И как ты это себе представляешь? – даже рассердился я – Вот я беру, и удавливаю заключенного гарротой?! На-ка тебе Морана хорошенького злодея?!
– Все злодеи по тюрьмам состоят на учете! – прозорливо заметил Охрим – Соображать же надо, болваны! Сериалы смотришь, а ничего в них не понимаешь! Стоит хозяину задушить злодея – и его тут же повяжут! Нужен неучтенный злодей! Нет, я все-таки предлагаю задавить двух каменщиков – их много, никто и не заметит! Ушли в магазин за водкой, и пропали!
– Вопрос закрыт! – грозно прикрикнул я – Не трогай каменщиков! Мы пойдем другим путем…
Вот только каким… сказать-то легко. А потом надо идти… через горы и овраги.
– Эй, хозяин! Хозяин! Есть кто дома? – услышал я крик снизу, от двери, и голос мне показался знакомым. Очень знакомым! Только вот не могу вспомнить – чей это голос. Или не могу поверить?
Вскочил с кровати, надел тапки, пошел смотреть – кто же это там ко мне пожаловал? Строители, что ли…
Но это были не строители. Это был заместитель отделения участковых Кукин Алексей. Мужик хороший, дельный, и мной уважаемый. Вот только какого черта он делает здесь, у меня, после того, как я оставил в отделе и удостоверение, и карточку-заместитель на служебный ствол, и… в общем – все оставил. Два часа только акт сдачи бумаг писал!
Хмм… а может они хотят предъявить мне исчезновение Вари? А что – ушла, и нет ее! А в последний раз Варю видели со мной! И значит – кому предъявлять пропажу? Маньяку, бывшему участковому!
Впрочем – может хотят взять меня за задницу в рамках дела о незаконной предпринимательской деятельности? Я ведь тут колдовством занимаюсь, и деньги за это беру. И что это такое, как не мошенничество? Мда… неприятно! Впрочем, если не спрошу, чего ему надо – так ведь и не узнаю!
Все размышление заняло несколько секунд, пока я спускался навстречу Кукину – промелькнуло в голове, и скрылось в ее глубинах до поры, до времени.