Жонглёр

Но лодка под номером семь уплыла, видать, давно. Была сейчас в не зоны видимости. Практически, как и все остальные. Что ты будешь делать! Черт и зараза!

– Ты, Саш, не ругайся, – успокаивал друга Петер. – Поплыли хоть на разведку. В одном месте остановимся, в другом. Может, что и поймаем.

– Хм… Дело говоришь. Поплыли…

* * *

Если смотреть на эти места с высоты птичьего полета, можно отметить некоторые интересные особенности. Озеро Маки, имеющее форму вытянутого креста чуть ли не идеальной формы, растянулось с севера на юг километров на пять, с запада на восток – по лучам – где-то на три, или около того. Сами ж лучи-заливы немного скруглены. С юга в водоем впадает небольшая и очень чистая речушка, причем тоже довольно странная. Ни кривых излучин тебе, ни осыпающихся берегов. Настолько прямая и спокойная, что напоминает скорее искусственный канал, вырытый кем-то специально, чтобы скрыть получше гигантский крест, затопленный на дне озера. Этакая шутка то ли природы, то ли Всевышнего, осенившего северные земли знамением. Да-да, вполне буквально. Находясь же внизу – на воде ли, на любом берегу – ничего подобного, разумеется, не увидишь.

Между деревнями Ельниково и Маки, расположенными на северо-западном и юго-восточном мысах, что врезаются в водную гладь и вместе с двумя другими, как близнецы похожими, расстояние вполне приличное. Немногочисленные местные, потомки первых поселян, живших здесь должно быть с самой зари времен, прекрасно знают, что форели гораздо больше не в затонах и не в устье речки, а, – что пришлых могло бы изумить, – в самом географическом центре водоема. Там, где проходит условное перекрестье. Тут большая отмель. Но ни рогоза, ни камыша, ни буйный водорослей нет – слишком велико, наверное, подводное течение. К слову, вода на озере вообще никогда не цветет, оставаясь чистейшей даже в самую жаркую пору. И ни лилий нет, ни кувшинок, ни ряски в заводях. Одна осока по берегам. Там, где нет песчаных пляжей…

Не сказать, что Иван Павлович не подозревал об особенностях местного клева, но проверить догадку хотел в одиночестве. Потому и отплыл нынче после обеда подальше от берега. А тут на тебе – внук с приятелем! Эксперименты ж – они, как известно, не для посторонних глаз. Потому и отправился рыбачить с парнями ближе к берегу. Ничего, время еще есть.

Сейчас все трое расселись на лавочке возле очага. На ужин решили не ходить. Петер, пока Шура чистил рыбу и развлекал деда рассказами о путешествии, сходил в столовую. За хлебом и солью. Ну и пива, немного поколебавшись, взял. Пару трехлитровых банок. Меньше – смешно, больше – чересчур.

– Ты смори, головы им не отрезай, – учил дед, наблюдая за внуковыми манипуляциями. – Потроха вынь, но не выбрасывай, на газетку сложи. Там есть кой-чего вкусное, покажу. Петрух, соль не забыл?

– Нет, Иван Павлович, – покачал головой Мужик, доставая из кармана коробку от скрепок. – Вот. Тара правда никудышная.

– Плевать. Дай ее Шурке, пусть натрет. Да не торопись на решетку кидать, спалишь ведь! – эти слова старик адресовал уже внуку. – Дрова-то не прогорели. Вон огонь какой! Ты что, шашлык никогда не готовил? Тут то же самое…

Шура, подняв решетку, отгреб обуглившиеся, но не прогоревшие еще головешки в сторону. Дед прав. А сам он. Нет, ну как ребенок! Чуть не сжег все. Задумался? Пожалуй. Удивительное дело, конечно. Озер и речек в области – тьма тьмущая. И пруды есть, и залив не далеко. Нет же, встретились в одном месте. Хотя… Газета ж была с телефонами. Чего изумляться? Старик тоже по ней свою турбазу и нашел.

Дед, похоже, думал о том же самом, потому что в ответ на мысли спросил:

– Я понимаю, Сашка, что в городе делать нечего. Но как вы тут-то оказались? Подобных мест вокруг города десятки, коль не сотни.

– Так по объявлению, – оторвав голову от очага, улыбнулся Шура. – Газета на окне валялась, ну я и… Ты тоже?

– Не тоже, а первым, – улыбнувшись, кивнул дед. – А чего сюда, а не в Маки мои?

– Не знаю, – пожал плечами Шура. – Позвонил по первому номеру, поспрашивал. Ну, все нас устроило. Чего дальше копаться, искать добра от добра? А я, по правде говоря, думал ты со своим приятелем укатил. Как его, с Гриневичем?

– Гриневич мой нынче не рыбак, – вздохнул дед. – Все лето дома. Радикулит разбил. Я себе-то удивляюсь, как бегаю до сих пор. Все друзья, кто жив-здоров пока, относительно, конечно, – по дачам-огородам. Пять минут на грядке, два часа в койке. Возраст, Сашка. Страшная штука.

– Ну, ты-то у меня огурцом, – весело подмигнул Шура. – До ста лет точно, как ты говоришь, пробегаешь.

– Сплюнь сейчас же! Ну? Кому говорю?

– Тьфу-тьфу-тьфу…

Рыба удалась. Но от форели Иван Павлович отказался. То ли деликатничал, то ли был действительно не голоден. Довольствовался карасем. Пива тоже выпил лишь кружку. Ребята же проголодались здорово – как кости не съели? Петер даже в домик сбегал, принес пару банок тушенки, захваченной на всякий случай из города.

– И все-таки странное это место, – задумчиво говорил дед, глядя на догорающие угли.

– Чего ж тут странного? – вполне искренне удивлялся Шура. Даже от пива на минуту оторвался. – Озеро как озеро. На перешейке таких полно.

– Так-то оно так, конечно, – кивнул Иван Павлович, – но лишь на первый взгляд. На берега внимания не обратили?

– А что с берегами не то? – усмехнулся внук.

– Какие-то неестественно прямые. Ровные, – встрял в разговор Мужик. – Мне даже на минуту показалось, когда из лодки смотрел, что водоем искусственный. Вы это имеете ввиду?

– В самую точку, Петруха, – подняв глаза, кивнул ему старик. – Вот смотрите…

Иван Павлович взял кочергу и начал черкать на песке. План-схему что ли нарисовать решил?

– Вот тут ваше Ельниково, – пояснял он, – а здесь мои Маки. Так? Тут заливчик, тут, напротив, еще один. Мы, получается, сидели здесь.

Дед закончил рисунок и поманил ребят к себе.

– Да оторвитесь вы от своих консервов! Сюда глядите.

Петер уселся рядом со стариком, Шура стал за спинами.

– Это что за геометрия? – спросил он.

– Озеро наше, – ответил Иван Павлович.

– Ого! – Петер аж присвистнул. – В форме креста?

– Получается так, Петруша, – вздохнул дед. – Вот я и думаю…

– Точно! В природе ж нет прямых линий! – воскликнул Шура. – Ну, Палыч! Слушай, а ты ничего не путаешь?

– Да как будто все верно, – негромко отозвался старик, а потом заговорил словно не с парнями, а просто мысли вслух высказывал. Рассуждал: – Нынче мне многое становится ясно, не то что в тридцать девятом… Хм… И сейчас бы я с ним потолковал, встреть случайно. Не кидался б, как безумный. А по душам.

– С кем бы ты потолковал? – ничего не понял Шура. – Дед, ау! Ты вообще где сейчас?

– Что? – встрепенулся Иван Павлович. – Прошу прощения, ребятушки. Тут такая штука… Только вы меня за умалишенного не держите, хорошо? Потому как с обычной реальностью есть некоторые нестыковочки…

– Не тяни уже, а? – взмолился внук. – Рассказывай. Нагнал туману, заинтриговал, а теперь оправдывается. Ну?

Ну, Иван Павлович и рассказал о давнем своем приключении. И про духа-охранителя местного не утаил. Про таинственного жонглера. А закончил с улыбкой.