Жозеф Бальзамо. Том 1

Гонец от Жана Дюбарри спрыгнул со взмыленного коня.

Графиня вздрогнула, но, не желая выдавать свое беспокойство, чтобы не расстраивать короля, снова села рядом с ним.

Минуту спустя в столовую вошла Шон с запиской в руке.

Отступать было некуда: записку следовало прочесть.

— Что там, умница Шон? Любовное послание? — осведомился король.

— Да, государь.

— От кого же?

— От бедняги виконта.

— Это точно?

— Взгляните сами.

Король узнал почерк, но, решив, что в записке содержится что-нибудь о приключении у деревни Ла-Шоссе, махнул рукой.

— Ладно, этого достаточно.

Графиня сидела как на иголках.

— Записка мне? — спросила она.

— Да, графиня.

— Вы позволите, ваше величество?

— Да, ради Бога. А Шон тем временем прочитает мне «Ворона и Лисицу» [102] .

Он привлек Шон к себе, поставил ее меж колен и запел самым, как считал Жан Жак Руссо, фальшивым голосом в королевстве.

102

Басня Лафонтена.

Ах, я больше не могу — Потеряла я слугу…

Графиня отошла к окну и прочла:

«Старую мерзавку не ждите — она заявила, что вчера вечером ошпарила ногу, и не выходит из комнаты. Скажите спасибо Шон, что она вчера прискакала так вовремя. Это все из-за нее: ведьма ее узнала, и теперь наша затея трещит по всем швам.

А прощелыга Жильбер, который всему виной, пусть радуется, что задал стрекача, иначе я свернул бы ему шею. Но если он мне попадется, можете не беспокоиться: я так и сделаю.

Короче, мчитесь немедля в Париж, или мы останемся на бобах.

Жан».

— В чем дело? — спросил король, удивившись внезапной бледности графини.

— Ничего, государь, Жан сообщает о своем здоровье.

— Ну и как, милому виконту уже лучше?

— Лучше. Благодарю, государь. Смотрите-ка, во двор въезжает карета.

— Это наша графиня, не так ли?

— Нет, государь, это господин де Сартин.

— Итак… — начал король, видя, что г-жа Дюбарри направляется к двери.

— Итак, государь, я оставляю вас вдвоем, а сама займусь туалетом, — ответила графиня.

— А как же графиня Беарнская?

— Когда она приедет, я буду иметь честь доложить об этом вашему величеству, — отозвалась графиня, комкая записку в кармане пеньюара.

— Выходит, вы меня покидаете, графиня? — грустно вздохнув, спросил король.

— Сегодня уже воскресенье, государь. Дела, дела, дела!

Г-жа Дюбарри ласково подставила королю свои свежие щечки, на каждой из которых тот запечатлел по горячему поцелую, после чего вышла из комнаты.

— Черт бы побрал все дела и тех, кто пристает с ними! — проворчал король. — Кто только придумал этих министров, портфели и канцелярскую бумагу!

Едва Людовик XV произнес это проклятие, как в двери, противоположной той, куда вышла графиня, появился министр с портфелем в руках.

Король снова вздохнул — еще грустнее, чем в первый раз, и сказал:

— А, это вы, Сартин! Как вы точны!

Произнесено это было таким тоном, что невозможно было понять — упрек это или похвала.

Г-н де Сартин открыл портфель и собрался достать бумаги, но тут раздался скрип колес кареты.

— Погодите-ка, Сартин, — бросил король, подбежал к окну и удивленно воскликнул: — Что такое? Графиня уезжает?

— Да, государь, — подтвердил министр.

— Но разве она не ждет графиню Беарнскую?

— Государь, я склонен предположить, что ей надоело ждать и она отправилась разыскивать ее.

— Однако эта дама сегодня утром должна была приехать сюда.

— Государь, я почти уверен, что она не приедет.

— Вам что-нибудь известно об этом, Сартин?

— Государь, мне следует знать понемножку обо всем, чтобы ваше величество были мною довольны.

— Что же произошло? Расскажите-ка, Сартин.

— Со старой графиней, государь?

— Да.

— То, что обычно происходит, государь: возникли некоторые затруднения.

— Но в конце концов, приедет графиня Беарнская или нет?

— Гм, вчера вечером, государь, это было куда вероятней, чем сегодня утром.

— Бедняжка графиня! — воскликнул король, не в силах скрыть радостный блеск в глазах.

— Ах, государь. Четверной союз и Фамильный пакт [103] — пустяки в сравнении с вопросом о представлении.

— Бедняжка графиня, — покачав головой, повторил король. — Никак ей не добиться своего.

— Боюсь, что нет, государь, хотя ваше величество может разгневаться на меня за такие слова.

— А она была так уверена, что все в порядке.

103

Четверной союз — соглашение, заключенное в 1718 г. между Англией, Францией, Голландией и Священной Римской империей для обеспечения соблюдения условий Утрехтского и Баденского мирных договоров, завершивших Войну за испанское наследство.

Фамильный пакт — договор, заключенный в 1761 г. в процессе Семилетней войны 1756–1763 гг., по которому обе ветви Бурбонов — французская и испанская — обязывались оказывать друг другу всемерную военную и торговую поддержку.

— Хуже всего для нее то, — заметил г-н де Сартин, — что если представление не состоится до прибытия ее высочества дофины, то, скорей всего, она уже никогда не будет представлена ко двору.

— Вы правы, Сартин, это более чем вероятно. Говорят, моя невестка весьма строга, добродетельна и благочестива. Бедняжка графиня!

— Безусловно, госпожа Дюбарри будет очень горевать, что ее не представили ко двору, но зато ваше величество будет избавлен от забот.

— Вы полагаете, Сартин?

— Ну, разумеется, отпадет повод для зависти, сплетен, лести, злых куплетов и статеек в газетах. Но вот если госпожа Дюбарри будет представлена, это нам обойдется в сто тысяч франков на чрезвычайные расходы по полиции.

— В самом деле? Бедняжка графиня! А ей так этого хотелось!

— Стоит вашему величеству приказать, и желание графини будет исполнено.

— О чем вы, Сартин! — вскричал король. — Бог мой, разве я могу во все это вмешиваться? Могу ли я подписать указ, чтобы все были благожелательны к госпоже Дюбарри? Сартин, вы же умный человек. Неужели вы посоветуете мне ради каприза графини совершить государственный переворот?