Жупочка стреляет на поражение
Шрифт:
Едой меня приворожила,
К себе в постель ты положила...
Враньё! Не клала я тебя к себе в постель! Ишь, размечтался!
Пожалуй, надо уходить, пока я не запустила в Аристарха чем-нибудь тяжёлым, сумкой, например.
– Какое убожество, – покачал головой Ладимир, обращаясь ко мне. – У вас поистине ангельское терпение, раз вы миритесь с подобным отношением к вам.
– Мы друзья с детства, и его стихотворные инсинуации[1] меня мало трогают.
– Ради чего такая самоотверженность? Неужели вы в самом деле любите этого чудака?
–
– Тогда зачем вам приходить сюда?
– Поддержать друга, даже если у него не самые экологичные и действенные методы достижения цели.
– Что ж, жаль, что ваше сердце уже занято. Вы прекрасно смотрелись бы в роли моей музы.
– Ну, что вы! Мне уже неловко, что я невольно стала музой для этого вот... – я махнула рукой на Аристарха, вещающего со сцены.
– Я не настолько дурак. К тому же, мои стихи нравятся публике, – улыбнулся Ладимир и был при этом настолько очарователен, что, не влюбись я в Дена, уже отдала бы своё девичье сердечко ему.
– Верю. И рада знакомству с вами, – даже не покривила душой.
Пока мы с Ладимиром обменивались любезностями, мой друг перешёл к третьему стихотворению, на которое его вдохновила тоже я.
И на собственном горбу
Ты пронесёшь любовь свою
Ко мне.
Но снова без ответа
Оставлю твои чувства...
Уйду.
Надежд развею пепел.
Лишь пирожки с капустой
Напомнят о тебе...
Н-ну, гад! Не видать тебе больше моих пирожков!
– Пойду, пожалуй, – вздохнула я. Смысла оставаться больше не было.
– Разрешите вас проводить?
– Эм-м... – к такому меня жизнь не готовила. Да на нас же все глазеть будут! Где же это видано: импозантный Ладимир Зарницын и горбунья?
– Не переживайте, всё будет исключительно в рамках приличий, – и всё, от его улыбки я растаяла.
Впрочем, Ладимир не соврал: проводил он меня до ворот дома культуры, а дальше я сама. Ну, хоть в гости ко мне не напросился, и на том спасибо.
Кто их знает, опытных мужиков? Может, они так умеют вскружить голову, что от знакомства до постели проходит лишь пара часов?
Зато на полдороги меня нагнал пыхтящий то ли от спешки, то ли от злости Аристарх.
– Жупа! Жупа, стой! Как ты могла?!
– Могла, – безразлично пожала плечами.
– Ты должна была любить меня! А ты одним своим лёгким поведением разрушила нашу легенду! – полились на меня обвинения.
Каким-каким? Лёгким? Ну, всё, с меня хватит!
– Это я разрушила?! Я убрала с твоего пути соперника! Хотел закрутить со своей Данутой – пожалуйста! Зачем ты обо мне стихи пишешь? Лучше бы написал о ней! Так нет же! Я единственная твоя муза! Может, ты тайно влюблён в меня, а?
– Чушь! – завизжал Аристарх и по-детски топнул ногой.
– Тогда кончай поливать меня грязью и начни нормально ухаживать за девушкой, которая тебе нравится! Напиши ей стихи, подари шоколадку, в конце концов!
– А если она мне откажет, получается, я зря шоколадку покупал?
– Вот поэтому у тебя никогда не будет девушки! Ты конченый жлобина!
–
Ах, так?!– Заткнитесь вы уже! – заорали нам откуда-то сверху и в придачу выплеснули нам на головы таз холодной и, судя по запаху, не самой чистой воды.
– Ай! – не то чтобы мне и без холодного душа было жарко... Всё-таки мороз на улице.
И мы, как побитые псины, потрусили домой... ко мне.
– Иди к себе. У меня нет желания потчевать тебя, – попробовала я отвертеться от горе-друга.
– Я пока до своего дома дотопаю, околею. Ты, что, смерти моей хочешь? – проворчал Аристарх.
Вот, как от него отделаться? Приставучий – хуже банного листа!
Но что поделать? Добрый я человек. Пришлось раздеть бедолагу дома, забросить его вещи на печку, отпоить горячим чаем с пирогами и уложить спать в гостиной. Не отпускать же его, сирого и убогого, мокрого идти по морозу.
А ночью... Ночью ко мне в постель по-хозяйски запрыгнуло чьё-то тело.
Вот те на!
Но и я не обморочная дева, постоять за себя сумею. Под матрасом у меня припрятана старая тяжёлая скалка, с которой я виртуозно обращаюсь, когда надо. Ишь, дружочек, размечтался улечься в мою кровать! Даже стих накарябал, негодник! Не видать тебе моей постели!
«Хрясь!» – и моя жертва валится без чувств на подушки.
– Говнюк! Я же тебе велела спать в гостиной! – зашипела я, но, включив ночник, обнаружила, что это был не Аристарх. – Да етишкина жисть... – такими темпами я скоро останусь без мужчины своей мечты.
_________________________
[1] Инсинуация – злостный вымысел, внушение негативных мыслей, тайное подстрекательство, нашептывание, преднамеренное сообщение ложных отрицательных сведений, выставление мыслей и поступков своего противника в таком свете, который может ему навредить, и имеющее целью опорочить кого-либо исподтишка, подаваемое намёком или тайно.
Глава 18. Война и любовь
Первой мыслью было, что я убила Дена. Второй – что жизнь кончена.
Вот, он лежит, весь бледный, неподвижный, и даже грудь не вздымается при дыхании.
– Боже мой, Ден, прости... Откуда ты тут взялся? – слёзы покатились по моим щекам, и я принялась ощупывать его тушку.
Может, сделать ему искусственное дыхание? Ой, я же не умею... Вдруг обмуслякаю?
– Откуда-откуда, – внезапно заговорил он. – Обещал же, что вернусь.
– Ах, ты! – мигом вспыхнула я. – Мог хотя бы предупредить, прежде чем прыгать ночью ко мне в постель! – и я снова треснула его скалкой.
Да, женскую логику не под силу понять даже женщинам... Раз не добила, значит, надо добить.
– Уй! Ты что творишь?! – неуклюже уворачивался он, прикрываясь руками.
– Ишь, мёртвым прикинулся! Специально, чтобы я горевала! Подлец! – моя скалка проворно ходила по его бокам, наставляя и поучая.
– Жу! Жу, прекрати! Больно же!
– Прекрати-и-ить? Я ещё только начала!
Ден, одетый в одни спальные штаны, ловко соскочил с кровати и выставил руки перед собой, чтобы блокировать мои удары. Ибо раздраконилась я не на шутку.