Журавлик - гордая птица
Шрифт:
Эсме говорила неторопливо, с трудом подбирая русские слова и стараясь грамматически верно выстроить фразы. Изабелла не торопила женщину, хотя бы таким способом стремясь оттянуть неизбежный разговор, так пугающий девушку.
Мама Эдварда подошла поближе к коляске, в которой мирно посапывал Саша.
— Мальчик? — шёпотом спросила она, разглядывая детский комбинезон голубого цвета.
Девушка только молча кивнула.
— Белла, — Эсме тяжело вздохнула, — ты ведь понимаешь, о чём я хочу поговорить с тобой?
— Догадываюсь, — тихо произнесла девушка, опустив голову.
— Этот малыш приходится мне родным внуком, ведь так? — наконец, произнесла женщина вслух то, ради чего пришла сюда.
Белла, выпрямившись и посмотрев Эсме прямо в глаза, ответила:
— Вы ведь и сами поняли
Миссис Каллен тепло улыбнулась. Только вот улыбка у неё получилась слишком грустная и почти не затронула глаз — в них зелёной рекой разливалась боль, грозя вылиться за берега подступившими слезами.
— Саша. Какое красивое имя… Как получилось, что ты воспитываешь малыша одна, а мой сын совершенно не в курсе, кого оставил в России? — спросила Эсме с горечью, торопливо стирая слёзы, крупными капельками бежавшие по щекам. Солёные дорожки портили её безупречный вид, размывая старательно наложенный слой косметики, но, казалось, она не обращала на это никакого внимания — слишком тяжело давался женщине разговор.
Вздохнув и приготовившись заново пережить всю боль и разочарование, выпавшие на её долю прошлой весной, Белла начала свой рассказ, не видя смысла утаивать что—либо от женщины, сидящей напротив. Когда девушка закончила, Эсме всё так же плакала, не в силах справиться с эмоциями. На её лице сейчас отражалась целая гамма чувств: шок, разочарование, горечь. Белле вдруг стало жаль женщину.
— Послушайте, — тихо проговорила девушка, проникновенно заглядывая миссис Каллен в глаза, — я понимаю, что вы ощущаете, и я представляю, насколько велико сейчас ваше желание пойти к сыну и открыть ему правду. Но, поверьте, это совершенно ни к чему в данной ситуации.
— Но, Изабелла…
— Эсме, — прервала её Белла, не заметив, что назвала женщину по имени, забыв про «миссис Каллен», — скажите, ваш сын хотя бы раз упоминал меня?
Эсме отрицательно покачала головой
— Хоть однажды он горел желанием вернуться в наш городок? Говорил ли Эдвард когда—нибудь, что намерен изменить свою жизнь? Вы молчите? А знаете, почему? Потому что вам нечего сказать. Наши жизни слишком разные — он дал мне это понять прежде, чем уехать, — Белла горько усмехнулась.
Эсме же, стушевавшись под напором девушки, опустила глаза.
— Так скажите, стОит ли Эдварду знать о ребёнке? Как вы представляете себе нашу дальнейшую жизнь? — всё спрашивала и спрашивала девушка свою собеседницу. — Он будет чувствовать себя обязанным и поэтому, делая нам одолжение, будет показываться раз в год с дежурными подарками, бередя моему мальчику душу. А потом настанет момент, когда ваш сын не приедет совсем, потому что когда-нибудь у него будет собственная семья и, конечно же, тогда Эдварду уж точно станет не до навязанного ему сына. И что в этот момент я скажу своему ребёнку? Знаете, Эсме, пусть лучше у Саши не будет никакого отца, чем появляющийся, а потом испаряющийся призрак. И поэтому я прошу… нет, я умоляю оставить всё, как есть, и не сообщать Эдварду ничего. Понимаю, что для вас это станет тяжёлой ношей — хранить такое в тайне. Ведь Эдвард — ваш родной сын. Но так будет лучше для всех, поверьте, потому что вы не сделаете доброго дела, если поставите Эдварда в известность. Вы бы стали навязывать собственного ребёнка тому, кто бросил вас? Вы бы как минимум были сильно разочарованы в нём, а как максимум вас бы разрывало от боли и обиды. Так почему же я должна сообщать о ребёнке человеку, который именно так со мной и поступил?!
Эсме потрясённо молчала, не находя ответа на столь откровенные, но, тем не менее, довольно весомые доводы матери своего внука.
— Что ж, — наконец выдавила миссис Каллен, — наверное, ты права. Не скрою, это действительно будет нелегко — не ставить Эдварда в известность. Но я принимаю твой выбор, хотя бы потому, что испытываю к тебе безмерное уважение — ты оставила ребёнка, зная, как тяжело тебе будет растить его без отца. Ты — сильная девочка. Гордая и смелая. Можешь верить мне, я сделаю так, как ты просишь. Единственная моя просьба: пожалуйста, не пропадай. Я дам тебе адрес электронной почты и свой номер телефона. Обещаю, Эдвард ничего не узнает.
Разреши мне быть хоть малой частью жизни Саши.Белла согласно кивнула, тихонько улыбнувшись.
— Эммет сказал то же самое, — прошептала девушка, ободряюще глядя на миссис Каллен.
— Эм? Он тоже знает? — пролепетала Эсме удивлённо.
— Ну, а как ему было не узнать, если мы встретились у Энни в день, когда я вызывала ей «скорую»?
— «Скорая» — это…
— Так в народе называют бригаду врачей, выезжающих на вызов к больному.
— Теперь понятно. Значит, мой старший сын был всё это время осведомлён о твоей ситуации и молчал?
— Да, так вышло. Не сердитесь на него. Это был мой выбор, и он пообещал, что отнесётся к нему с уважением, — произнесла Белла с грустью.
— Я поняла тебя, — успокаивающе прошептала Эсме, поглаживая девушку по плечу.
— В общем, Эммет застал меня там и, естественно, увидел мой большой живот. Он, как, впрочем, и вы, сразу догадался, кто отец малыша. И так же, как и в вашем случае, я взяла с него клятву, что он сохранит мою тайну.
— Понимаю и совершенно не виню его.
Они вынуждены были прервать разговор, потому что Саша начал ворочаться, просыпаясь. Изабелла встала и, слегка откинув защитный капюшон коляски, взглянула на сына. Тот уже не спал и лежал, энергично мутузя во рту соску. Этот означало, что пора кушать. Эсме, подойдя к коляске с противоположного от Беллы бортика, потянулась к малышу и ласково провела рукой по одеяльцу. Видимо, уже чувствуя голод, Саша начинал капризничать. Он выплюнул соску и, наморщил личико, намереваясь заплакать. Эсме подняла на Изабеллу нерешительный взгляд.
— Можно мне подержать его? — осторожно, словно опасаясь реакции девушки, спросила миссис Каллен.
— Конечно, это же ваш внук.
Эсме благодарно кивнула, потом, откинув одеяло, осторожно взяла мальчика на руки. Она разглядывала Сашу с умилением, покачивая его. А тот внезапно передумал плакать. Перечитав во время беременности горы литературы, Белла знала, что долго удерживать взгляд на одном предмете дети учатся только к трём — четырём месяцам. Но сейчас девушка могла поклясться, что её сын, которому нет ещё и месяца, пытался подольше сфокусировать взгляд на лице Эсме.
— Ты — просто прелесть, родной. И, Господи помилуй, как же ты похож на своего…
Изабелла метнула на женщину предупреждающий взгляд, и так резко осеклась, так и не успев закончить фразу.
— Ладно, это сейчас неважно, — примирительно пролепетала новоиспечённая бабушка, продолжая любоваться внуком.
А Белла просто стояла рядом и, качая головой, смотрела на происходящее перед её глазами действо. Она видела женщину, стильно одетую, с идеально уложенными волосами. Красивым чертам её лица не вредил даже безнадёжно испорченный слезами макияж. А ещё у мамы Эдварда в глазах было столько нежности и доброты, когда она смотрела на Сашу, что девушка поняла: её сын сейчас находился в надёжных и любящих руках. У Эсме Каллен были все шансы стать замечательной бабушкой, пусть и обречённой видеться со своим внуком крайне редко. Белла ещё не решила, что скажет своему сыну, когда тот подрастёт, и как объяснит, кто такая Эсме, обойдя при этом тему отсутствия отца в жизни мальчика. Она что-нибудь придумает, обязательно найдёт такие слова, которые позволят Саше видеться с родным человеком, пусть даже в его детской версии этот человек будет всего лишь старой знакомой его матери.
На улице было прохладно, кожу пощипывал лёгкий морозец, поэтому Эсме, ещё несколько минут поворковав над мальчиком, уложила его обратно в коляску, заботливо укрыв детским пледом. Она проводила молодую маму до подъезда, после чего села в машину и уехала, напоследок послав Саше воздушный поцелуй.
***
Несколько дней спустя Изабелла сидела в машине, которую Эммет арендовал на время пребывания в России. Для этого парню пришлось помотаться по московским автосалонам, потому что в родном городке Беллы такой услуги, как прокат автомобилей, просто не существовало. А машина Эму, как он выразился, снова неправильно употребив один из фразеологизмов русского языка: «Была нужна позарезу». Когда девушка попыталась его исправить, Эммет только махнул рукой, легкомысленно бросив: «Bella? Don, t be boring!» («Белла, не будь занудой!»)