Журнал Наш Современник 2007 #7

–  И мы поедем в деревню, папка? Поедем ведь, правда?

–  Поедем, сынок, не я буду! Есть другая жизнь на свете, есть! Ты полежи, а я ужин пока приготовлю. Надо терпеть, сынка.

Мальчик немного успокоился, поднялся с дивана и сел, спустив ноги на пол. Изредка Сережа глубоко всхлипывал.

–  Буквы напишу, - сказал отцу.
– Мамке письмо отправим, чтоб поправлялась скорее.

–  Пиши, сынок.

В окно заглядывала с небосклона чистая луна. Оба они, отец и сын, не заметили, как она сползла на дома. Не сползла, а как бы стекла горькой слезой.

Сережа выводил на тетрадочном листе печатные буквы, Авейников чистил картошку - снимал ножом кожуру и бросал в мусорное ведро. Тихо и монотонно постукивал на подоконнике будильник. Завтра новый день.

РУДОЛЬФ ПАНФЁРОВ

* * *

По нашей же вине

нас разделило прошлое. И всё ж невзгодам всяким,

напастям вопреки

Давайте сохраним

что есть у нас хорошего, Ведь это, братцы, выгодно

и это нам с руки!

Сумели наши предки

страну такую выстрадать, Не только Божий промысел,

уменье помогло: Страну такую выстроить,

ведь это значит выстоять, Свершили труд огромный,

от сердца отлегло.

Сегодня мало выстрадать

или ракетой выстрелить, У нас своя с рожденья

особенная стать. И если память верную

мы не позволим выскоблить, То это нам поможет

Россию выстоять!

Пусть яблоком раздора

не будет наше прошлое, Всем недругам на зависть

поступим вопреки: Давайте приумножим

что есть у нас хорошего, Ведь это, братцы, выгодно

и это нам с руки!

ПАНФЁРОВ Рудольф Васильевич - член Союза писателей СССР и России, автор восьми сборников поэзии и книги публицистики "Пир патриотов". Живёт в Калуге

* * *

А в летний зной, с утра поранее,

Мы шли к реке, чтоб совершить братание.

Обряд причастья к тихим струйным водам,

От счастья бытия дарованным свободам:

Река радушия.

Поющий воздух.

Солнечное лоно.

Как на заре начала всех начал, во время оно.

Плотвою пахла чуть прогретая вода, И облаков прозрачных невода Соткала пряжа тьмы и света. Стрекозы над водой. Как упоенье лета: Ракушки на песке. Жук-плавунец. Мальки в затоне.

И реку осторожно трогают ладони.

Вдруг шумно, с гиканьем и смехом

Друзья, причастные к утехам,

Бросаются с песчаного обрыва

И тешатся в воде, резвятся несварливо.

Мильонноликий день.

Купавы. Купола. Уключин скрип.

Судьба моя куда-то поплыла.

* * *

Он пришёл на всё готовое, Даже дети не его. На готовое, не новое, На обжитое давно.

От сарая пахнет тёсом, Диким ветром и дождём. Для чего сюда он втёрся, В этот быт, семью и дом?

Честно жил, с рожденья здешний, Не был влюбчивым вовек. Не имел своей скворешни Одинокий человек.

Говорит себе он строго, Утирая пот с лица: "Помогу вдове немного, Буду детям за отца".

Поздравляем нашего автора, известного русского поэта, калужанина Рудольфа Панфёрова с 70-летием! Желаем здоровья и вдохновенья!

ОЛЕГ САВЕЛЬЕВ ЧЕЛОВЕК СЛАБЫЙ

РАССКАЗ

Старость ни на чем не сказывается так явно и беспощадно, как на лице и уме. Семидесятилетний учитель географии, высокий, с дряблым лицом, вызывающим у девятиклассников скуку и легкую брезгливость, долго и монотонно говорил, медленно шагая у доски и вдоль рядов, но его никто не слушал, как никто не слушает шум на шоссе.

–  Тулипин, скажи, о чем я только что говорил.

Тулипин вяло поднялся, немного сгорбившись. Класс оживился. Если Географ спрашивал что-нибудь у Тулипина, если вообще какой-либо учитель обращал свое внимание на него и при этом Тулипину надо было что-то сказать - это было всегда занимательно, и девятиклассники - кто с презрительной улыбкой, кто просто радуясь случаю повеселиться - следили за развитием ситуации.

САВЕЛЬЕВ Олег Алексеевич родился 1 февраля 1964 года в городе Подлипки (ныне Королёв) Московской области. В 1988 году закончил Московский государственный историко-архивный институт (ныне Российский государственный гуманитарный университет). Публиковал стихи и прозу в центральных изданиях. Член Союза писателей России с 2001 года. Автор книги прозы "Женщина в голубом", вышедшей в 2005 году. Живёт в городе Балашиха. В журнале "Наш современник" публикуется впервые

На этот раз Тулипин молчал, пугливо и застенчиво глядя на Географа.

–  Господи, совсем дурак стал… - вырвалось у кого-то, не громко, но Тулипин услышал. Это, разумеется, адресовалось не Географу, а ему.

Тулипину стало совсем не по себе, захотелось домой, горячего чаю или просто вдруг взять и оказаться на улице, а то и вовсе стать другим - таким, которого дураком не называют. Он слышал, как многие посмеиваются, и, хотя знал, о чем только что упоминал Географ, боялся сказать это вслух, боялся, что выйдет как-то глупо, не так, как надо, и тогда уж от смеха всего класса - громкого, словно хлещущего по щекам - никуда не деться.

–  Тулипин сегодня в ударе.
– Громкий голос и последовавший смех, смех многих и многих сразу будто сплющил сердце, как сплющивают теплый пластилин.

Тулипину захотелось свернуться в клубочек, как он это делал, ложась в постель, если в квартире было холодно. Он еще больше сгорбился, резче теперь выделялись лопатки, казалось, что его худое тело состоит только из костей, что прямо на грудную клетку, ключицы, позвоночник надет школьный синий костюм. Смех бомбардировал. Тулипин вскинул горящий взгляд на Географа, ища поддержки, но тот молча смотрел на него своими почти ничего не выражающими старческими глазами.

–  Стыдно, - сказал Географ Тулипину.

Тулипин не знал, садиться ему или нет. Учитель повернулся спиной и пошел к своему столу.

–  Садись, одуванчик!

Тулипин быстро посмотрел вниз, на свой стул - кнопки там не оказалось, - и сел. Сидел он теперь полыхающим, чутко и пугливо слушая, скажет ли кто-нибудь еще что-либо по его адресу, но девятиклассники уже забыли про него, и ему полегчало. Ему всегда становилось легче, когда одноклассники забывали про него.

Рядом сидел Генка Попов - маленький и бледный. К нему относились в классе не плохо и не хорошо. Впрочем, были у него и товарищи, и никто над ним никогда не смеялся.