Журнал «Вокруг Света» №01 за 1974 год
Шрифт:
При первой встрече с черно-красными колобусами я восхищался их проворством, но черно-белые могли дать им сто очков вперед. Не задумываясь, они бросались вниз с макушки 50-метрового дерева и приземлялись на ветвях внизу с такой точностью, таким изяществом, что Тарзан скис бы от зависти.
Вернувшись на плантацию, я застал еще одно редкостное зрелище — ликующего Криса: ребятам удалось получить отличные кадры мартышек за едой. Мы собрали наше имущество и вернулись в селение.
Был базарный день, а я обожаю африканские рынки, поэтому мы задержались в селении. Оживленные, хлопочущие африканцы в живописных воскресных одеяниях, чудесные глаза блестят, зубы сверкают...
Неожиданно ко мне подошел стройный молодец в помятом солнечном шлеме, белой майке и шортах защитного цвета. Вежливо приподняв шлем, он осведомился:
— Простите, сэр, вы мистер Даррелл?
У него был такой писклявый голос, что в первую минуту я чуть не принял его за женщину, несмотря на одежду.
— Да, я мистер Даррелл.
— Меня прислал начальник, сэр. Меня зовут Мохаммед, и начальник сказал мне, что вы хотите поймать обезьян живьем. Так вот, сэр, я могу устроить это для вас.
— Большое спасибо, — неуверенно произнес я: он отнюдь не производил впечатления человека, способного организовать облаву на обезьян. А впрочем, начальнику лучше знать...
— Когда вы хотели бы устроить облаву, мистер Даррелл? — продолжал он.
— Возможно скорее. Меня больше всего интересуют коло-бусы, черно-белые и черно-красные. Знаете таких?
— Да, сэр, знаю, — ответил он. — Их тут много водится, очень много.
— И когда же мы организуем облаву? — спросил я.
— Можно послезавтра.
— Отлично. Мы приедем к самому началу, так, чтобы все снять. Без нас не начинайте!
— Нет-нет, сэр.
— Мы приедем часов около девяти.
— О-о-о-о, сэр, это слишком поздно.
— Понимаете, нам нужен свет для съемки, — объяснил я.
— Ну а если мы подгоним обезьян поближе к подходящему дереву и вы начнете съемку с этого момента? — допытывался он.
— Что ж... если будет достаточно светло... Если это будет около девяти или половины десятого... Чтобы мы могли снимать.
Он немного поразмыслил.
— Ладно, сэр, — заключил он. — Приезжайте к девяти часам, обезьяны будут ждать вас.
В назначенный день мы поднялись спозаранок. Тщательно проверили съемочную и звукозаписывающую аппаратуру и взяли курс на деревню, где должна была состояться облава на обезьян.
Нас встретили и повели по узкой тропке через банановую плантацию в лес. Откуда-то впереди доносился нарастающий гул, и вот мы уже на месте. Страшный шум и переполох, человек триста лихо расправляются с подлеском, и посреди всего этого важно выступает Мохаммед, выкрикивая тонким голосом команды, которых явно никто не слушает...
Им удалось загнать на огромное дерево две стаи колобусов; теперь загонщики спешили отрезать обезьянам пути отступления. Видя это, колобусы все больше волновались. Один-два из них, совершив огромный прыжок с 50-метровой высоты на ближайшую пальму, ухитрились бежать. Ловцы удвоили усилия, подбадривая себя дружными криками.
Мне всегда больно смотреть, когда рубят деревья, а тут валили стволы налево и направо. Правда, я знал, что этот участок все равно предназначен под плантацию какао, рано или поздно его расчистят.
Наконец, с треском рухнуло последнее высокое дерево, которым колобусы могли бы воспользоваться, осталось лишь несколько пальм. Нужно было лишить их пышного зеленого убора. Падая на землю, листья шуршали, словно приседали дамы в накрахмаленных кринолинах.
Итак, мои доблестные охотники расчистили изрядную площадь вокруг заветного дерева. Дальше последовал, так сказать, африканский перерыв на чай. Охотники рубили длинные куски полой лианы, содержащей внутри влагу, и утоляли жажду из этого живого родника. Разгоряченные, обливающиеся потом, они жадно пили и оживленно обсуждали следующий этап операции.
Мохаммед сообщил мне писклявым голосом, что теперь предстоит сооружать ловушку. Снова заработали пилы и топоры, и под деревом вырос огромный конус из ветвей и пальмовых листьев. Конус окружили сетями, потом загонщики срубили себе длинные рогатины. Когда обезьяны спускаются на груду ветвей и оттуда бросаются в сети, рогатинами прижимают сеть, после чего хватают обезьян за голову и хвост.
Я пристально наблюдал за макушкой дерева, на котором собрались обезьяны, но из-за густой листвы не мог определить их количества, знал только, что среди наших жертв представлены оба интересующих меня вида колобусов. Услышав от Мохаммеда, что все готово, я без особой уверенности в голосе велел поднести поближе клетки. Местные способы лова казались мне не очень надежными, но все-таки лучше быть начеку, вдруг каким-то чудом удастся добыть несколько экземпляров.
Двое охотников вооружились огромной древней пилой, у которой почти не осталось зубьев, перелезли через сети, забрались на груду ветвей и начали пилить ствол.
— Что это они затеяли? — спросил я Мохаммеда.
— Если обезьяна подумает, что мы хотим спилить дерево, сэр, она спустится на ловушку, и тут мы ее схватим, — объяснил он, вытирая потный лоб.
Я навел бинокль на макушку. Не видно, чтобы пила произвела хоть какое-то впечатление на обезьян... Ствол огромный, такой пилой раньше чем через полгода с ним не управишься.
Через полчаса, убежденный, что все эти старания впустую, я подозвал Мохаммеда.
— Слушаю, сэр, — отчеканил он, подбежав ко мне, и лихо козырнул.
— Послушай, Мохаммед, мне кажется, мы так ничего не добьемся. Обезьянам хоть бы что, это дерево можно еще сто лет пилить. Почему бы нам не попробовать другой способ?
— Слушаюсь, сэр. Какой?
— Надо расчистить клочок земли под самым деревом, чтобы вся груда не загорелась, развести на нем костер и подбрасывать зеленые листья, дым пойдет наверх и, глядишь, заставит обезьян спуститься вниз.
— Хорошо, сэр. Попробуем.
Пронзительным, как у чайки, голосом он принялся отдавать команды. Вскоре клочок был расчищен, костер разведен.
Я смотрел, как дым медленно обвивается вокруг ствола, поднимаясь все выше. Потом перевел взгляд на обезьян — как они? Почуяв запах дыма, колобусы зашевелились, но особой тревоги не обнаружили. Однако по мере того, как в костер подбрасывали свежие листья и дым становился все гуще, обезьяны начали метаться по ветвям взад и вперед.
Если прежде, когда шла рубка деревьев, в лесу стоял дикий гам, то теперь все триста охотников притихли. Окружив кольцом сети, они стояли наготове с рогатинами. Только я хотел сказать Мохаммеду, чтобы он велел не бросаться всем сразу на первую обезьяну, которая спустится вниз, — если они вообще спустятся, — как черно-белый колобус совершил прыжок с макушки, элегантно приземлился на груде ветвей и, к моему изумлению, исчез внутри. Загонщики издали клич, похожий на дружный возглас болельщиков после забитого гола. Дальше последовала долгая пауза, потом вдруг обезьяна вынырнула из кучи ветвей и ринулась прямо в сеть. Как я и думал, большинство охотников сорвалось с места, забыв, что сеть надо стеречь со всех сторон.