Журнал «Вокруг Света» №01 за 1974 год
Шрифт:
Уехав из Обуховки, он инстинктивно тянулся в новый для него мир. А попал в душный мирок детской казармы, в школу слепых: двенадцать лет без отлучек, без посещения родителей, без поездок домой, в деревенское приволье.
Его учили, что Земля огромна и на ней всем хватит места. А он спрашивал, отчего же бедные арендуют землю у богатых? Ему говорили, что Россией правит царь, в руке у него скипетр, на голове — корона.
— Но, господин учитель, как мы, слепые, узнаем царя? Мы же не видим ни скипетра, ни короны.
Ерошенко упорно не впускал в себя раба. Его ночь не могли сделать темнее.
Первое его путешествие было на Кавказ. Он забрался в горы и там заблудился. Несколько дней голодал. Потом ему встретились пастушата, они довели его до горного селения. Но ни с кем из горцев Ерошенко не удалось объясниться. Теперь он знал: для него мир кончается там, где смолкает его родной язык. К слепоте добавляется и глухота. В глубоком отчаянье возвратился он в Москву.
...Каждый вечер в московском ресторане «Якорь» на сцену выходил слепой юноша с гитарой. Улыбка освещала нежное, чуть женственное лицо, он откидывал волнистые льняные волосы, ниспадающие до плеч, и, склонив набок большую голову сказочного Леля, начинал петь. Пел песни веселые и грустные. Зал слушал, жевал, чокался.
Что мешало ему смириться с этой жизнью?
...Могучий тигр мечется по джунглям. Он открывает загон, но овцы боятся выйти на волю. Он освобождает женщину, обреченную на сожжение, но она убивает себя. «Рабы, всюду рабы», — рычит тигр и просыпается: он сидит в клетке, над ним смеются люди...
Таков сюжет ерошенковской «Тесной клетки». В ней — настроение автора, он сам так же метался, ища выход из своей клетки.
Однажды все в том же ресторане Ерошенко познакомился с Анной Николаевной Шараповой.
— У вас отличные способности. Вам нужно учиться музыке. Поезжайте в Англию. Там есть специальный колледж для слепых музыкантов.
Ерошенко улыбался, наклонив голову. Женщине казалось, что сейчас он поднимет лицо и на нее воззрятся его лучистые глаза. Глядя в пол, он рассказал о неудачной поездке. Многоязычная Европа, чужая Англия, нет, туда ему, пожалуй, не доехать. А на изучение языков нужны годы и годы.
Но Анна Николаевна уже взяла его за пуговицу рубахи — для таких, как он, создан вспомогательный язык эсперанто. Всего два месяца учебы с голоса, и он может объясняться с «самидеаной» (единомышленниками) во многих странах.
Сыграло ли здесь роль упорство Шараповой или простота искусственного языка, но Ерошенко овладел им за несколько недель. И вот он едет через Европу, эсперантисты передают его с рук на руки, устраивают «зеленую эстафету». Он в Англии, поступает в колледж, овладевает английским и французским, но через полгода...
По ухоженному парку Норвудского колледжа для слепых ухоженные господа наставники совершали моцион на ухоженных лошадях. Потом кони чинно паслись на лугу. И вдруг случилось невероятное: незрячий студент вскочил на коня и понесся вскачь по аллеям Возмущенные профессора собрались у входа в колледж.
— Господин Ерошенко, как посмели вы посягнуть на чужую собственность? К тому же вы могли задавить кого-нибудь, ведь вы же слепой!
— Я не вижу, но конь-то зрячий!
Может быть, именно тогда он понял, уверился: слепец может видеть мир лучше, чем многие зрячие, не подозревающие о своей слепоте...
«Счастливей меня человека нет, — напишет он потом. — Я вижу солнце, я вижу свет». Весной 1914 года Ерошенко уехал в Японию.
«Запад есть Запад, Восток есть Восток»
Когда-то Япония казалась мне чужой и далекой. Но после стольких лет, проведенных там, она стала мне почти так же близка, как Россия. Словно там, в этой... Японии осталась моя душа.
На верхней полке вагона третьего класса поезда Москва — Владивосток лежит человек. День не встает, второй. Русые волосы разметались поверх одеяла, лицо прикрыто.
— Эй, девушка, да не заболела ли ты, часом?
Василий встрепенулся, встал во весь свой немалый рост.
— Да это мужик. — Его окружили крестьяне-переселенцы. — Ты, паря, куда путь держишь? В Японию? А сам откуда? Из-под Курска? Надо же, в Японию. И что ты там позабыл?
Что влекло его на Восток? Он верил: где-то там, за морями, за долами, есть страна счастья. Там сияет солнце истины, восходит луна справедливости, высится гора свободы. И попадает туда лишь тот, кто не побоится пройти по зыбкому мосту радуги. Он не боялся. Но почему он решил искать эту страну на Востоке?
Видимо, решение это вызрело в тумане Лондона. Вот узнать бы мир, совершенно непохожий на привычный, ощутить его всей кожей — вобрать и расцветить ночь! Английские друзья говорили, что все это он найдет на Востоке. Слепые в Японии — уважаемые люди, незрячих музыкантов принимают даже во дворце микадо. Когда слепой с колокольчиком переходит улицу, перед ним останавливаются и авто и кареты. А незрячий массажист или доктор, лечащий иглоукалыванием, — никто не может соревноваться с ними в знании человеческого тела. Ах, Япония, походы на Фудзияму, язык цветов — икебана, близость к природе.
Были, правда, и другие голоса. Рассказывая о туристских красотах, они предупреждали, что европеец там всегда остается чужим, японцы не открывают ему свою душу. В общем, совсем по Киплингу: «Запад есть Запад, Восток есть Восток, и вместе им не сойтись». Последние слова только укрепляли решимость Ерошенко. Он не верил им.
Поэт верил индийской легенде, что все люди братья, но люди разных наций не знают об этом, так как не понимают друг друга.
Ерошенко прожил в Японии четыре года. Сказки, стихи и пьесы, написанные им за это время, едва уместились в двух толстенных томах. Когда же он все успел — и овладел языком, и узнал жизнь страны?
Ерошенко умел спрессовывать время. Едва приехав, он тут же отправился пешком на Хоккайдо. Не один, переводчиком ему служил эсперантист, изучавший дорогой диалекты. Но по пути они рассорились, и домой поэт возвращался один.
Год спустя, по уверению писателя Акиты, он говорил уже как японец, долго живший в Европе. А через полтора года появился написанный им по-японски первый рассказ.
Но был ли он счастлив? И да и нет. Кажется, его любила девушка. На вопрос их общего друга, не собирается ли Василий жениться, тот ответил: «Я бродяга, где мне заводить семью?»