Журнал «Вокруг Света» №01 за 1975 год

— Ладно, ладно, о себе думай.

— О себе думать — скорее помрешь...

Я нагнулся, пожал Фирсову руку, попрощался с ранеными, вышел.

Возле избы на ветхой лавочке, поддерживаемый бойцами, сидел Беретели. На голове — повязка с проступившим сквозь марлю розовым пятном. Черные кудри Беретели торчали из-под повязки неровными кустиками, когда-то яркие губы казались серыми. Шинель не застегнута.

Беретели сделал попытку встать.

— Ваше приказание... выполнил... — заплетающимся языком сказал адъютант. В черных глазах сквозило неистовое напряжение.

Я поцеловал Беретели в лоб, в марлевую повязку.

На наблюдательном пункте меня ждал начальник штаба капитан Янчук. Всю ночь я терялся в догадках, где штаб, почему Янчук, задержавшийся по моему приказу возле железной дороги, не нагнал полк вовремя. Оказалось, после выступления полка Янчуку позвонил начальник штаба дивизии полковник Митрополевский, сообщил, что преследование противника следует начать на два часа позже, и посоветовал задержать полк. Капитан Янчук немедленно выслал вдогонку колонне конного связного. Поскольку связной не возвратился, Янчук решил, что приказ Митрополевского мне передан, а сам, как и полагалось, оставался на месте. Впоследствии Янчук пытался вызвать меня по рации, но безуспешно. Догнать же полк Янчук не сумел, так как три раза сталкивался с противником, вынужден был предпринимать обходные маневры...

Максименко протянул наушники.

— Командир дивизии вызывает...

Полковник Краснов спрашивал о потерях. Я ответил.

— Легким испугом отделался, майор! Счастлив твой бог. Пленных сосчитал?

— Некогда было.

— Сосчитайте. А людям отдыхать. Но только до двадцати ноль-ноль. В двадцать ноль-ноль выступаем. Твоему полку форсировать реку Сож и к исходу 24 сентября овладеть Кощеевом... Приказ понятен?

— Понятен, товарищ полковник.

— Тогда иди и выспись...

Ф. С. Федотов

Встреча единорогов

У этой выставки было довольно обычное название: «Шедевры искусства гобелена XIV—XVI вв.». Организовали выставку два музея: нью-йоркский Метрополитен-артс-мьюзеум и парижский Лувр.

Так попали на одну выставку гобелены «Охота на единорога» из французского города Клюнй и «Дама с единорогом» из Нью-Йорка. Вместе с ними выставлены были еще семьдесят четыре шедевра, вытканных в период 1370—1520 годов, получивший в истории искусств имя «Золотого века гобеленов». Привезли их на выставку из самых разных городов: Гонолулу, Заморы, Бостона, Амстердама, Брюсселя и Ленинграда.

Нас, однако, интересуют только те гобелены, где изображен был единорог.

Средневековые зоологи описывали единорога так: «...Се зверь, коню зело подобный, с копытом раздвоенным, брадою козьею, коего лоб длинным витым рогом увенчан. Быстр он весьма и дик. Охотникам зверя сего схватить никогда не удается. Единый же к сему способ таков: молоденькая непорочная девица, в лесу сев и ласкою к себе неукротимого зверя приманив, положит главу его к себе на колени. Зверь же, ласкою плененный, тут же немедля и уснет. Ловцы тогда им без усилий великих овладевают...»

История не сохранила для нас имен охотников, которым все-таки удалось поймать единорога. Зато описаний этого, очевидно, все-таки никогда не существовавшего животного осталось предостаточно.

«Быстрота и проворство его невероятны. Вы видите, как он нападает на какого-нибудь из своих исконных врагов (льва или слона, например) и страшным рогом своим разносит их на куски. Рог сей к тому же и упруг — окружат единорога охотники у края пропасти, вмиг мощным прыжком взнесется над скалами и вот уж летит в пропасть, выставив рог. Согнется рог и тут же распрямится. Зверь сей мудр, а потому любит одиночество и тишину. Укротить его нельзя, и пищу из чьих бы то ни было рук не приемлет».

В довершение ко всему единорогу приписывали способность распознавать фальшь и зло. А вера в лечебные свойства единорожьего рога пришла в Европу с Востока. (Естественно, что рогом торговали. И конечно же, это был не рог столь невероятного существа, а обычный бивень кита-нарвала — весь витой и длинный — метров до двух.) В начале XVII века процветала в Париже у Нового моста лавчонка, где торговали обыкновенной водой, но в кадку погружен был кусок «единорожьего рога». Вода считалась лекарственной, и ее охотно покупали...

Так что вполне естественно, что единорог был непременным действующим лицом многих средневековых легенд, а также составным элементом в гербах самых знатных домов Европы. Неудивительно было потому обилие гобеленов с изображением единорогов.

Сначала искусствоведы интересовались обычными вещами. Что изображено на гобеленах? Для кого были изготовлены? Кто автор?

Семь гобеленов изображали охоту на единорога — самый обычный оредневековый сюжет. На других шести — дама с единорогом. Было высказано предположение, что гобелены с охотой выткали в качестве свадебного дара королю Людовику XII в 1499 году, когда он собирался жениться на вдове короля Карла VIII Анне. На каждом из гобеленов можно разобрать буквы АЕ — первую и последнюю буквы ее имени: ANNE.

В 1728 году гобелены «Охота на единорога» попали в замок Вертэй. Во время Великой французской революции с них убрали королевские гербы.

Гобелены же «Дама с единорогом», по мнению французской специалистки Женевьевы Сушаль, принадлежали знатному роду Ле Вист. Доказательством служит изображенное на них наклонное синее бревно с тремя серебряными полумесяцами — гербом Ле Вистов. Эти гобелены, кстати, сохранились лишь благодаря счастливой случайности.

В 1833 году родовой замок, где они хранились, стал помещением вице-префектуры, и бесценные произведения искусства долго служили... обычными половиками, по которым ходили префектурские писаря. И когда семнадцать лет спустя вице-префектуру случайно посетили Жорж Санд и Проспер Мериме, они-то и спасли гобелены, заметив под слоем пыли и грязи единорога и прекрасных дам.

На первый взгляд оба гобеленных цикла не имеют, не считая единорога, ничего общего. Техника их изготовления различная: горизонтальная основа в «Охоте», вертикальная — в «Дамах». У «Охоты» богаче материал: тонкая шерсть, множество металлических нитей, богатые оттенки цветов. В «Охоте» вытканы одни мужчины, в «Дамах» — женщины.

Тем не менее сходство рисунков — а именно оно бросилось в глаза в первую очередь, когда оба цикла поместили рядом, — бесспорное: тот же единорог, те же собаки. Но особенно веским аргументом тождества стало мнение ботаников: на гобеленах насчитали сто один вид цветов и трав. И все они совпадают.

Это могло означать лишь то, что «сценарий» обоих циклов принадлежит одному и тому же художнику.

А это значило, что и те и другие гобелены составляют единое целое.

Но кто создал их и почему их разделили, знает лишь единорог.

А благородный зверь умеет хранить тайну...

По материалам иностранной печати подготовил Л. Ольгин

О теще и свекрови, или легко ли быть невесткой и хорошо ли быть зятем.