Журнал «Вокруг Света» №01 за 1990 год
Шрифт:
По материалам журнала «Гео» подготовил С. Бура
Притяжение полюса
Весной прошлого года произошло событие, которое, будь его «виновниками» кто-нибудь из путешественников с мировым именем — Рейнхольд Месснер или Тим Северин, Жан-Луи Этьен или погибший несколько лет назад японский путешественник — одиночка Ноэми Уэмура,— могло бы стать едва ли не сенсацией. Впервые в истории полярных путешествий человеку удалось достичь географической точки Северного полюса в автономном режиме. Ну а поскольку речь шла не о признанных авторитетах,
Радость нашей победы имела горький вкус утраты. На пути к полюсу мы потеряли своего товарища, который участвовал едва ли не во всех лыжных высокоширотных переходах экспедиции. Он прошел с нами по Таймыру и островам «Комсомольской правды», проложил 1100-километровую лыжню по Северной Земле, достиг вместе с нами самой северной точки Советского Союза — мыса Флигели на острове Рудольфа в архипелаге Земля Франца-Иосифа, участвовал в труднейшем ледовом переходе через Карское море между Северной Землей и Землей Франца-Иосифа, побывал на дрейфующих льдах Центрального Арктического бассейна. Один из наиболее опытных, физически подготовленных участников экспедиции, Александр Рыбаков, скончался в конце второго месяца пути, не дойдя до полюса чуть более сотни километров. Огромная сила воли, считающаяся во все времена залогом успеха в любом деле, особенно требующем высоких физических напряжений, на сей раз, кажется, сыграла злую шутку. Она оказалась тем «нестандартным предохранителем» в сложнейшем человеческом механизме, из-за которого был выведен из строя инстинкт самосохранения.
Подавляя в себе предельную усталость, оставив позади границу допустимых нагрузок, когда организм был еще в состоянии восстанавливаться в короткие ночные часы отдыха, Саша продолжал упорно двигаться к цели. Шел до тех пор, пока сознание было в состоянии управлять телом.
Болезнь развивалась скоротечно. Еще накануне, 27 апреля, он, как и все, предельно усталый, шел наравне с другими, а наутро, так и не придя в себя, не проснувшись, скончался. Заключение медицинской экспертизы: легочно-сердечная недостаточность...
Своей мечте Саша отдал все, исчерпав последние, неприкосновенные запасы сил. Можно ли было отказаться от того последнего, рокового шага, за которым риск начинал возрастать лавинообразно? Наверное, у большинства людей этот вопрос вызовет лишь недоумение и недовольное брюзжание: «Не могут жить как все, спокойно. Подавай им полюса. Кому все это надо?»
А действительно, кому все это надо?! Ну что могло измениться в мире, если бы полюс вообще остался недоступным для автономной экспедиции? Разве это имеет какое-нибудь практическое значение, разве меньше станет в мире голодных после этого перехода или сократится число нерешенных социальных проблем, стоящих перед нашим обществом?..
Но вправе ли брать на себя роль судей те, кто ко всему на свете стремится подходить с псевдопрактическими мерками? Во все времена было, есть и будет что-то такое, что, к счастью, невозможно измерить ни в каких единицах известных нам систем мер и весов. И я уверен, сегодня меньше было бы наркоманов, алкоголиков, людей безразличных, а порой жестоких и озлобленных, если бы в свое время подобные «судки» не решали за нас, что можно, а что нельзя...
Наша группа «Арктика» шла к полюсу много лет. Шла настойчиво, отвоевывая свое право на полюс в бесконечных лабиринтах административных ограничений и запретов, постигая «арктические университеты» на практике, стараясь взять на вооружение все, что можно было взять из опыта полярных путешественников прошлого, профессиональных полярников, полярных летчиков, моряков.
Десять лет промелькнуло как десять дней. И каждый год — новая экспедиция, новая встреча с высокими широтами, новые, все более сложные задачи. Говоря откровенно, тогда,
в 1979 году, автономный лыжный переход к Северному полюсу для нас был таким же призрачным, как если бы речь шла о полете на другую планету. Мы проводили свои отпуска в суровых горных районах Полярного Урала, пробирались через каньоны и ледопады Путораны, поднимались на ледники самого северного в Советском Союзе горного массива Бырранга. Лыжня наша все настойчивее продвигалась к северу: острова «Комсомольской правды», мыс Челюскин, архипелаги Северная Земля и Земля Франца-Иосифа.Только в 1984 году впервые мелькнула мысль о Северном полюсе. Однако мы ясно сознавали, что имеющегося у нас опыта для этого недостаточно. Потянулись годы тренировок. Отрабатывались техника и тактика движения по дрейфующим льдам, использование надувных лодок для переправ через трещины и разводья, изучались методы астрономической навигации, организации надежной радиосвязи. Совершенствовалось снаряжение.
За два сезона 1985—1986 годов «Арктика» пересекла Карское море, стартовав с Северной Земли и завершив переход на Земле Франца-Иосифа. В 1987 году прошла 800-километровый маршрут по дрейфующим льдам Центрального Арктического бассейна.
Организационная неудача 1988 года, когда наша автономная полюсная экспедиция могла оказаться неблагоприятным фоном для трансарктической советско-канадской экспедиции, нас не остановила. Скорее наоборот. С удвоенной энергией и упорством мы боролись за право идти к полюсу весной 1989 года.
Последний день зимы, 28 февраля, день вылета группы из Москвы, выдался пасмурным, дождливым. Мокрое летное поле Шереметьевского аэродрома, бесчисленное количество ящиков, коробок, рюкзаков, тюков, вязанки лыж. Провожающие, да и мы сами с трудом верим, что весь этот багаж смогут взвалить на себя тринадцать человек. Чувствуется с трудом скрываемое волнение, оно проявляется в излишней суетливости, нарочито бодрых речах. Обстановка непривычная. Никогда мы не улетали из Москвы на «своем» самолете. Никогда на летном поле нас не провожали, и уж подавно не было в такие моменты ни представительной прессы, ни телевидения. В этот раз были и те и другие, и это настраивало на мысль о том, что задуманное нами воспринимается окружающими, даже не слишком интересующимися Арктикой, как что-то неординарное.
Так нам казалось, так, честно говоря, хотелось думать...
Наконец все участники будущего перехода в салоне самолета. Помощник руководителя экспедиции, штурман Валерий Лощиц, радист Юрий Егоров, второй штурман Сергей Печенегов, художник Федор Конюхов, кинооператор Александр Выхристкж, фотографы Андрей Подрядчиков и Леонид Сафонов, метеоролог Александр Рыбаков, завхоз Татьяна Чукова, единственная женщина в группе, врач Владимир Петлах, ответственный за выполнение научной программы Владимир Онищенко, Василий Жуковский, на чьи плечи легла задача ремонта снаряжения, наш базовый радист Олег Кажарский и руководитель базовой группы Петр Иванович Лукоянов. С нами летят журналисты из Москвы и Красноярска, а также съемочная группа Центральной студии документальных фильмов.
В середине дня 3 марта мы — на Северной Земле, на острове Среднем. Отсюда до точки старта еще около 250 километров, но это уже завтра, а пока в нашем распоряжении остаток сегодняшнего дня и целая ночь. За это время надо успеть собраться «по-боевому». А это — и распределение продуктов, бензина, снаряжения, укладка санок, рюкзаков. Подготовка к работе многочисленной фото- и киноаппаратуры, проверка работоспособности радиосредств и еще целое море всевозможных «мелочей». Вряд ли кому в эту ночь удалось сомкнуть глаза, но едва ли кто сетовал по этому поводу.
К утру 4 марта в коридоре летной гостиницы уже стояли туго набитые неподъемные рюкзаки, красовались яркими наклейками спонсоров зачехленные санки, у крыльца вырос частокол лыж. И вот наконец желто-голубой вертолет под командой Юрия Реймерова, взяв на борт первую группу участников экспедиции и журналистов, уходит на север, к мысу Арктическому. Летим, с волнением прильнув к иллюминаторам, пытаясь предугадать, чем встретит нас самый северный клочок Азиатского континента. Ведь два года назад именно здесь путь нам преградила заприпайная полынья шириною более сотни километров.