Журнал «Вокруг Света» №01 за 1990 год
Шрифт:
Позади час полета. Приближаемся к Арктическому. Тревоги наши не напрасны — под нами вода. Полынья огибает мыс с востока на запад и уходит в сторону островов Демьяна Бедного, острова Шмидта. Ширина ее от 700—800 метров до 5—7 километров. Лед тяжелый, мелкобитый, всторошенный.
Делаем разворот и идем в западном направлении. Постепенно полынья сужается, дробясь на отдельные широкие каналы. Даже отсюда, сверху, найти проходы в этих черных водяных лабиринтах удается не сразу. Каково же там, на льду, решать эти головоломки?
Подходим к острову Шмидта. Полынья сузилась, повернула вдоль его западного берега к югу. Вновь изменяем курс, теперь уже на юго-западный.
Не более пяти минут полета,
Садимся на западный припай острова. Время в ожидании второй группы тянется ужасно медленно. Каким-то шестым чувством ощущаем, как трещит по швам наш ледовый мост...
Наконец все в сборе. Церемония прощания завершена. Взваливаем рюкзаки на плечи, цепляем к поясам санки, делаем первые шаги, постепенно вытягиваясь в длинную цепочку. За спиной слышны хлопки ракетниц, громкие возгласы — пожелания удачи, хорошей дороги, победы. Но все это вскоре растворяется среди белого безмолвия, слышны только скрежет лыж на жестких застругах, грохот санок, переваливающих через ледяные барьеры, да завывание ветра...
4 марта, 1-й день. Удача, которую нам так желали, явно обходит нас стороной. Ледовый мост разошелся. Исчез бесследно. Противоположный берег полыньи метрах в 100—120 и продолжает медленно удаляться. Надо либо ждать, пока переменится ветер и льды сплотятся, либо искать новую точку старта. Но ждать «у моря погоды» мы не можем. Горючее, продукты — все только из расчета на 55 суток. Лишних запасов нет. Остается второй вариант. Связываемся с Петром Костровым, радистом Ми-8 экипажа Юрия Реймерова. Договариваемся на завтра, а пока движемся вдоль полыньи в северо-восточном направлении.
5 марта, 2-й день. На этот раз полынью нам удалось «перехитрить». Поднявшись в воздух, мы обнаружили, что километрах в двадцати к западу она резко сужается, хотя все вокруг представляет сплошную «кашу» из мелкобитого льда. Надеемся, что при 45-градусном морозе эта «каша» довольно быстро превратится в монолит.
Выпрыгиваем из вертолета и уже через несколько минут оставляем позади неподвижный припайный лед у западной кромки острова Шмидта. Отсюда до Северного полюса ровно 1000 километров, но это если двигаться строго по 90-му меридиану. Даже самолету вряд ли удастся точно выдержать этот курс на всем протяжении — то ветер, то облачность, то обледенение. Что же тогда говорить о нас, идущих на лыжах с 40-килограммовыми рюкзаками и с такими же санками на прицепе. Сколько ледовых километров придется преодолеть нам?..
7 марта, 4-й день. Всю ночь шло сильное торошение. От нашей льдины уцелел лишь осколок 25X15 метров. Спасло, считаем, лишь то, что палатку установили у гряды старых, оплавленных временем торосов. Толщина льда здесь метра 3—4, не меньше. Наутро открылась страшная картина разрушения. Огромные глыбы льда, взгромоздившиеся друг на друга, черные глубокие провалы трещин, парящая на морозе вода. Несколько раз в течение ночи казалось, что змея очередной трещины вот-вот зацепит палатку, проглотит лежащие у входа санки или рюкзаки. Казалось, критический момент настал, надо срочно искать более безопасное место для лагеря. Но где оно? Со всех сторон грохот громоздящихся льдин, завывания ветра, чернота ночи. «Земля» ходит под ногами в самом прямом смысле...
Перетаскиваем санки и рюкзаки метров за 300 на соседнюю, более крупную льдину, но палатку все же не трогаем, надеемся протянуть ночь, а утром — скорее в путь.
Продвигаемся вперед ужасно медленно, ровных участков нет совершенно, сплошные поля торошения. Искать обходы бесполезно — на все четыре стороны картина одна и та же. Остается только стиснуть покрепче зубы и метр за метром продираться вперед сквозь эти бесконечные ледяные лабиринты.
Почти все время идем «челноком», то есть по нескольку раз проходя один и тот же участок, вначале с рюкзаком, затем с санками. Иногда не хватает и двух ходок, приходится возвращаться в третий раз — за лыжами.Беспокоят пластиковые санки. От мороза они стали очень хрупкими. Достается и лыжам. На сегодня уже две лыжи сломаны пополам, на пластиковых санках нет живого места. Ремонт их с каждым днем отнимает все больше и больше времени, да и не так просто заниматься ремонтом, когда руки деревенеют от мороза. Самые разбитые пришлось выбросить. Хорошо, что взяли запасные санки, резиновые, с поддувным дном.
15 марта, 12-й день. Сказываются обморожения, полученные многими в первые же дни. Особенно досталось Сергею Печенегову и Лене Сафонову. Работать с фотоаппаратами они пока не могут. Досталось и штурману Валерию Лощицу. Каждое прикосновение к теодолиту при такой температуре — это потенциальное обморожение. Ему приходится это делать по несколько раз ежедневно.
Все больше неприятностей со спальным снаряжением, теплыми куртками, рукавицами. Во всем этом накапливается конденсат и превращается в лед. Групповой спальник напоминает какой-то ледяной футляр, тем не менее нам удается нормально спать, не страдая от холода. Сделан он из синтетического, утеплителя, который «работает» в любом состоянии. Будь у нас спальник и куртки из пуха, меха или шерсти, пришлось бы подавать сигнал SOS, а пока мы все-таки держимся, надеемся, что скоро потеплеет и нам удастся выморозить и просушить на солнце все наше теплое снаряжение. Сделать это с пуховым или меховым без жаркой печки просто невозможно.
Надо заметить, что все завиднее становятся наши аппетиты, а ведь впереди еще более 40 суток пути. Все-таки наша 780-граммовая суточная продраскладка, даже если ее калорийность 4000 ккал, это не 1,2 килограмма на человека, как было в советско-канадской экспедиции. Что же будет с нами через месяц?
18 марта, 15-й день. Продвинулись на север всего километров на двести. По-прежнему на нашем пути сильно заторошенные поля. К концу дня ощущаем смертельную усталость. Ноги ватные, рюкзак кажется неподъемным.
Заканчивается последний в тот день переход. Долой с плеч ненавистный рюкзак! Слава богу, отработан еще один день. И хотя впереди немало дел по лагерю — надо поставить и хорошо растянуть палатку, соорудить вокруг нее снежную стенку, развернуть антенну, подготовить к работе примуса,— все же чувствуется какое-то душевное облегчение. Сделан еще один шаг на пути к цели.
19 марта, 16-й день. Потеплело. Всего — 32°. Стали встречаться участки ровного многолетнего льда. Нередко удается идти по молодому ледку «каналов» и «речек», разорвавших несколько дней назад старые поля в меридиональном направлении. От однообразной ходьбы по хорошей дороге сразу же начинают гореть подошвы ног. Опять не слава богу, но это несравнимо лучше, чем карабкаться по торосам.
Третий день нет радиосвязи с «базой» — с островом Средним, где работает Олег Кажарский, обеспечивая нам связь с Москвой. Мы бессильны что-либо сделать — эфир молчит, «непрохождение». А так хотелось бы получить информацию об экспедициях Роберта Свана и Рэналфа Файннесса, идущих к полюсу. Удастся ли с нами установить радиосвязь?
Чувствуется, как постепенно накапливается усталость, все труднее становится заставить себя двигаться быстрее, энергичнее. Это своеобразная защитная реакция организма, который сам находит оптимальный, наиболее экономичный режим работы. Плохо только, если у кого-то этот режим слишком отличается от других. Приходится подстраиваться под наиболее слабого, снижать темп движения, снимать с него часть груза, распределяя его между остальными участниками. Это неизбежно, поскольку достичь цель возможно только всей группой.