Журнал «Вокруг Света» №02 за 1992 год
Шрифт:
Здесь, как и в других районах Бандиагары, земля, пригодная для обработки, — драгоценность, поэтому многие местные жители строят дома на больших валунах, выкраивая для земледелия несколько лишних квадратных метров пашни. «Джинна», или «семейный дом», очертаниями повторяет человеческую фигуру: круглая общая комната — «голова», а вытянутые боковые помещения похожи на мощные руки, лежащие вдоль центральной «залы», которую можно образно назвать «туловищем».
В центре каждой догонской деревни находится тогуна — помещение, где собираются мужчины. Внутри на каменном полу в густом сумраке неподвижно сидят старейшины и взирают на всякого входящего с сонным безразличием. Женщинам путь сюда заказан, а между тем тогуна — самое прохладное место в селении; оно не имеет стен, кровля из снопов сушеного проса покоится на глинобитных колоннах в виде скелетов, олицетворяющих
Христианские и мусульманские миссионеры уже более ста лет живут рядом с догонами, но их деятельность трудно назвать успешной. Мусульманство приняли едва ли тридцать процентов всех догонов, число христиан и того меньше. Большинство придерживается сложной системы анимистских верований, согласно которым лисы предсказывают будущее, а по округе бродят духи. Догоны не любят покидать свои деревни после наступления темноты, и поэтому охотники, ищущие дичь по ночам и спящие на деревьях, считаются тут отважными героями, с коих должно брать пример. Кажется, что даже сам здешний ландшафт имеет некий религиозный смысл и значение. Самые крупные скалы наделены именами, как и некоторые баобабы: «Высокая Грудь», «Прародитель», «Маленькие Потомки». Создается впечатление, что руки догонов не обошли своим прикосновением ни одной, даже самой мельчайшей частицы родной земли. Продравшись сквозь густые колючие кусты на склонах холмов, можно увидеть заботливо положенные людьми камни, которые отмечают редко используемые или нехоженые тропы, лестницы, вырубленные в скалах, каменные подпорки, облегчающие путь между зубчатыми валунами. А в глубоких природных расщелинах вы ступаете по бревнам с вырубленными ступеньками, до блеска отполированными за столетия босыми ногами догонов.
На окраинах некоторых догонских селений стоят мрачные лачуги, раскрашенные символами мифического змея Лебе. Стены лачуг покрывает резьба — гротескные изображения женщин. Здесь уединяются догонские женщины в критические дни месяца.
Некоторые поселения догонов совсем опустели; народ покинул жилища в отвесных скалах и перешли в куда более прозаические обиталища внизу, на равнинах. «В одном из таких селений, — вспоминает Дэвид Роберте, — я наткнулся на больную старуху, которая лежала прямо на камнях пустынной улочки. Когда я и толпа сопровождавших меня мальчишек подошли к старухе, та вдруг пронзительно закричала, и мальчишки бросились врассыпную, будто от ведьмы.
На другой день я ломал голову, пытаясь понять, что означают узоры на фронтонах пустых амбаров. Тут были барельефы с изображением родовых химер, красные, черные и белые мистические треугольники. В двух или трех местах я натыкался на тайники, скрывавшие крошечные голубые чаши. Посторонним их видеть не разрешается. Эти чаши догонские шаманы используют при отправлении обряда погребения.
Нашему переводчику Умару нередко приходилось предостерегать нас, чтобы не дать сбиться с тропы. Указывая взмахом руки на какую-нибудь незаметную ямку в траве, он коротко говорил: «Туда нельзя». Когда я заметил в чахлой поросли деревянный предмет с резьбой и направился к нему, Умар поднял руку и благоговейным шепотом сказал: «Нет! Не трогай!» Предмет оказался скамейкой на одной ножке, служившей для совершения самого священного обряда — сиджи. Церемония проводится раз в 50 лет, догоны устраивают пляски и жертвоприношения в знак возрождения своего мира. Остальное время священная скамейка охраняет местность от злых духов».
У догонов есть и своеобразные алтари — глиняные могильные холмы, в трещинах которых, если удастся, можно увидеть остатки просяной каши или крови животных — приближаться к ним белым пришельцам строго-настрого запрещено.
Догоны на удивление упорно сопротивляются влиянию как мусульманской, так и европейской культур. Они сохранили календарь с пятидневной неделей; в каждом поселении установлен свой базарный день. На рынок стягиваются продавцы и покупатели, живущие в радиусе нескольких миль. Торговые ряды обычно идут параллельно земляным укреплениям, но купля-продажа осуществляется не только на рынке. Оживленный торг идет и в узких улочках, пропитанных запахами пота, жареной козлятины, навоза и пыли. Женщин на догонском базаре гораздо больше, чем мужчин. Торгуют они в основном кашей,
луком и резиновыми пляжными тапочками, вполне европейского вида. Чаще всего базар заканчивается всеобщей шумной попойкой, которая длится с полудня до полуночи: в темноте слышны возгласы, пение, дикий хохот и барабанный бой.Святая святых догонов — погребальная пещера. Когда умирает соплеменник, остальные смягчают горечь утраты танцами, хореография которых поистине великолепна. В конце церемонии усопшего, привязанного к деревянному помосту, проносят под вопли женщин по всей деревне. Затем тело поднимают в пещеру в отвесной скале, для чего используются веревки, сплетенные из коры баобаба. Догоны часто устраивают захоронения в пустых пещерах, находящихся неподалеку от деревень. Нередко они используют в качестве склепов пещеры теллемов, которые зияют в отвесных скалах над каждым поселением догонов. Чтобы побывать в такой пещере, требуется разрешение старейшины ближайшей деревни. Получить его можно, лишь пустив в ход все красноречие и искусство дипломатии. Но зато, когда разрешение получено, местные мальчишки с восторгом бегут впереди гостей, указывая дорогу.
«Старейшина деревни Пегве, — рассказывает Дэвид Роберте, — усаживает нас на почетные места — пару гладких камней во дворе своей хижины. Пожилые догоны приходят послушать беседу; юноши, девушки и собаки — просто поглазеть на нас. Вождь с большим достоинством набивает и раскуривает трубку. Он угощает нас просяным пивом — мучнисто-желтой жидкостью, по вкусу напоминающей выдохшийся лимонад. Начинается беседа через переводчика: «Урожайный ли год? Был ли дождь?» Наконец мы переходим к основному вопросу: нельзя ли посетить пещеры?
Вождь с сомнением во взгляде бормочет несколько слов.
— Он говорит, что об этом не может быть и речи, — переводит Умар. И мы, выпив еще пива, принимаемся уламывать его. Пожилые догоны смотрят на нас неодобрительно. Наконец вождь говорит: «Ну, ладно. Только пусть с вами идет авторитетный член племени, а кроме того, вы должны внести определенную сумму в казну общины». Мы вручаем ему две с лишним тысячи малийских франков (около восьми долларов), и дело улажено. Вождь решительно кивает и встает, а мы обмениваемся рукопожатиями со всеми присутствующими.
Наша цель — устрашающий уступ Толой Кулуар, возвышающийся над одноименной долиной, которая врезается в стену скал как трещина в край стекла. Высота уступа — около 120 метров. Взобраться на стену совершенно невозможно, поэтому приходится огибать плато и спускаться к уступу с вершины скалы. Тут без альпинистского снаряжения не обойтись. Металлические клинья, крюки и «кулачки», дрель на батарейках, рация, веревки».
Прямо на отвесной стене, исследователь обнаружил около десятка мест, где жили теллемы. Ничто не нарушало здесь их покой. Одна из пещер представляла собой небольшое кладбище под открытым небом: углубление в скале не имело свода. В пещере лежало штук пятнадцать черепов и скелетов, некоторые были обернуты хлопчатобумажными саванами, которые не гнили веками благодаря сухому и жаркому климату.
Подняться по этим гладким стенам не мог бы и самый оснащенный альпинист. И тем не менее теллемы жили здесь. Как же им удавалось преодолевать такие преграды, да еще в разреженном воздухе, босиком, почти без снаряжения, если не считать жалкой веревки из коры баобаба?
По мнению сорокалетнего догонского альпиниста Амадомиана, теллемы обладали очень большими способностями к магии. Сейчас в каждой догонской деревне есть несколько альпинистов, способных добраться до пещер традиционным путем — снизу вверх.
«Стоя у подножия отвесной скалы, Амадомиан показал вверх, где на высоте пятнадцати метров из небольшой пещеры торчала черная палка, — вспоминает Дэвид Роберте. — При этом мускулистый догон в голубой тунике и треуголке цвета древесной коры сказал: «Это боулин. Теллемы установили его несколько столетий назад. Без боулина при восхождении не обойтись. Надо забросить на него веревку и подтянуться. Выше, метрах в тридцати от подножия, есть еще один боулин. Отсюда он похож на мизерную крапинку на далеком выступе. А дальше — громадный навес над бездной. Достигнув первого боулина, надо натянуть оставленную позади веревку и осторожно сместиться метров на двадцать вправо и остановиться у расщелины, где привязана еще одна веревка. С ее помощью можно поднять свою веревку на верхний боулин и вскарабкаться дальше по стене, доверив свою жизнь деревяшке, вставленной в расщелину, быть может, семь столетий назад».