Журнал «Вокруг Света» №03 за 1981 год
Шрифт:
— В моем ведении находятся все вопросы индейского землевладения,— прояснил он сферу своей деятельности.
У меня было к нему много вопросов. Кто, по официальным стандартам, считается индейцем? Как он относится к представителям движения «Красная сила»? Что конкретно делает БДИ для обеспечения жизни индейцев?
В ответ я услышал длинный рассказ о том, какой процент крови позволяет идентифицировать индейскую принадлежность, какое количество племен имеет контакты с БДИ, сколько денег отпускает правительство на расходы… Поудобнее усевшись в кресле, Том Оксендайн сыпал цифрами, процентами и справками, словно набивший руку экскурсовод. Нам постоянно мешали звонил телефон, собеседник с энтузиазмом брал трубку и с деловитыми
Продолжая служебную беседу по телефону, он извлек из ящика стола отпечатанную биографическую справку о себе и кивком головы предложил ознакомиться. В ней говорилось, что Том Оксендайн, индеец-команч, получил нормальное школьное образование, затем военное, служил в авиации сначала летчиком, потом командиром звена, потом командиром эскадрильи, потом... и так далее.
Похоже было, что вопросами индейской экономики или культуры он прежде не занимался; зато было очевидно, что БДИ хранило свои старые традиции: ведь когда-то все это учреждение входило в состав военного департамента.
Улучив момент между звонками, я спросил:
— Скажите, пожалуйста, со всеми ли племенами имеет отношения БДИ?
— Нет, мы связаны только с теми, кто обладает правом на земельную собственность
— Значит ли это, что прочие племена не значатся в документации и статистике БДИ?
— Да, с остальными у нас нет никаких контактов.
Словом, те, кто не обладает земельной собственностью, правительственного чиновника не интересовали. Мне очень хотелось что-нибудь узнать о могиканах (кто из нас не помнит героев Купера?). Однако оказалось, что Тому Оксендайну нет дела до безземельной общины могикан, до сих пор живущих под Норвичем, штат Коннектикут. Их оставили в покое даже этнографы и лингвисты, поскольку они уже забыли свой язык...
Мода на индейцев!
Каждое утро мне приходилось работать в библиотеке Музея естественной истории. Там мне удалось договориться о встрече с Уилкомом Уошберном — историком, издателем 20-томного справочника по индейцам. Чуть ироничный, сдержанный, он словно посвящал меня в святая святых индейской культуры. Скоро разговор коснулся «Красной силы» и Рассела Минса.
— Минс и Деннис Бенкс? Да это просто фанатики и болтуны! Кого они официально представляют? Такие люди только подрывают положение индейского меньшинства — единственного, у которого есть специальный юридический статус «подопечных американской нации».
Это говорил человек, известный как добросовестный специалист по индейской истории и этнографии. О сегодняшнем дне он знал меньше, чем о далеком прошлом. Из его слов следовало, что настоящие индейцы вообще остались только в книгах или только в прошлом, что о них могут судить только археологи.
— Видите ли,— продолжал он,— индейцы сами обращаются к нам, когда хотят провести какой-либо праздник или восстановить танец. Приходят консультироваться по поводу своих обрядов... Кроме того, сейчас просто модно стало считать себя индейцем. Модно и выгодно: это хорошая реклама. У меня есть друг, Джек Форбс, историк с небольшой примесью индейской крови — так он тоже недавно провозгласил себя индейцем...
В том, что говорил Уошберн, была доля истины, но далеко не вся истина. В болтунов и краснобаев не стреляют по нескольку раз в год, как в Минса, а разговор о стерилизации индейских пациентов в больницах не выдумка сторонников «Красной силы». Но об этом не стоило спорить с моим собеседником
«Пусть люди знают!»
Перед нами сидел седой темнокожий и горбоносый старик — Руперт Косто, историк и издатель из калифорнийского племени кауийа. Касаясь наиболее горьких для него тем, он горячился. Да, они с женой составляют весь штат издательства, и одному богу известно, что станется после их смерти.
— Мы работаем уже больше десяти лет и стремимся организовать работу. Общества индейских историков и этнографов, публикуем их книги, выпускаем свой печатный орган «Индейский историк»...
Он помолчал немного.
— Мы одни в целом мире и отстаиваем свое право говорить правду о мрачных страницах в истории этой страны, правду об истинном лице нашего народа. Девиз нашей газеты «Вассаха» — «Путь люди знают!». Кроме нас, этого не сделает никто другой. Смотрите,— он вновь повысил тон,— вот опять они выпустили очередную фальшивку!
Он потряс объемистым томом уже знакомого нам справочного издания, редактируемого Уошберном.
— Почитайте, чего только они не пишут о моем племени, об индейцах Калифорнии! Но меня-то им не провести, источники я держу под рукой. В этом здании находится достаточно книг по любому индейскому вопросу.
Он с гордостью повел нас по комнатам второго этажа, сплошь уставленным книгами. Передо мной была тематическая библиотека, какой не может похвастаться ни один университет США.
— Помню, как раз в этой комнате работал эскимос Джозеф Сенунгетук. Он написал книгу о себе и своем народе. Она называлась «Возьмите или отдайте столетие: история эскимосской семьи».
На прощание Руперт Косто достал из стола свою книгу «Индейские договоры: 200-летний позор», подумал немножко и размашисто надписал:
«Пусть Великий Дух поможет Вам во всем, что приводит к наивысшему счастью».
Потомки Гайваты
С нетерпением ждал я поездки в город Итака в штате Нью-Йорк. Знал, что стоит он на исконно ирокезских землях, в стране длинных узких озер, напоминающих на карте растопыренные пальцы человеческой руки. Где-то в этих лесистых долинах лет пятьсот назад охотился легендарный Гайавата, давая им певучие названия.
В крошечном университетском отделе помощи коренному населению сидели молодые люди, которые поначалу не привлекли моего внимания — я принял их за обычных студентов. Здесь же, на полке, лежала огромная ирокезская погремушка, сделанная из панциря черепахи: я видел перед собой святыню, способную отводить болезни, приносить счастье — ведь когда-то Великая Черепаха приняла на свою спину праматерь людей Авенхаи и спасла ее от потопа. Потому-то индейцы до сих пор именуют Америку Островом Черепахи... Но тут парень, сидевший спиной, обернулся, и я, приглядевшись, легко уловил индейские черты его лица, заметные даже при общей бледности кожи. То был молодой индеец сиу по имени Громовый Ястреб — впрочем, все называли его Тимом.
— Хау, кола! — сказал я на языке сиу.— Здравствуй, друг!
— О-се-о! Привет! — ответил он с готовностью.
Тим свободно изъясняется на сиу, преподает язык чероки (он сознался, что предков у него много: сиу-чероки-кикапу), и ведет курс народной психологии в Корнельском университете. Он показал мне учебник языка чероки, грамматику мохаукского, разговорник на сиу.
— У племен растет тяга к возвращению народной речи,— рассказывал он.
...Чероков американцы издавна считали одним из «цивилизованных племен» — они растили кукурузу, у них была сложная иерархия власти. В двадцатых годах прошлого века хромой метис по имени Джон Джист — индейское имя Секвойя — дал себе слово придумать индейскую письменность. В 1823 году он представил свое творение на совет вождей; алфавит оказался столь практичным, что через несколько месяцев все чероки стали грамотными. С этого же года стала выходить первая индейская газета «Чероки Феникс». Личность Секвойи обросла легендами.