Журнал «Вокруг Света» №06 за 1971 год
Шрифт:
...В то время как поднятые по тревоге гестаповцы и полицейские мчались в маленький германский городок Глейвиц, а части вермахта выходили на исходные позиции для атаки, специальные диверсионные группы н отряды абвера численностью свыше 5 тысяч человек под покровом ночи начали просачиваться через польскую границу. Одетые в штатское платье, снабженные польскими документами, они никому не бросились в глаза. Около двух часов ночи приехавший в Бреславль для руководства операцией Канарис приказал передать в эфир шифрованный пароль: «Эхо». Его приняли десятки портативных агентурных раций, настроенных на заранее обусловленную волну. Пулеметными очередями и взрывами гранат прокатилось это «Эхо» по польской приграничной полосе.
— ...Учтите, полковник, чтобы успешно выполнить ваше ответственнейшее задание в Болгарии, нужно прежде всего овладеть рычагами активного политического воздействия на царя Бориса и его правительство. Главная ошибка вашего предшественника полковника Айзентрегера — в том, что он слишком полагался на их заявления и уверения. Мне нужны конкретные результаты. Дипломатическую же кухню оставьте нашему официальному посланнику, уважаемому обергруппенфюреру Гейнцу Бекерле... Я дам вам в Софии нескольких моих людей,— сделав ударение на последних словах, Канарис помолчал, словно перебирая в памяти фамилии.
Весь превратившись в слух, полковник Отто Вагнер терпеливо ожидал, когда шефу будет угодно прекратить ненужное притворство, ставшее его второй натурой.
— Запомните: Цанков, Кожухаров, ну и, пожалуй, Костов.
При этой фамилии Вагнер не сумел целиком скрыть своего удивления. Пусть Цанков и Кожух аров видные политические деятели, депутаты парламента. Но полковник Никола Костов — начальник всей болгарской военной разведки и контрразведки! Такого Вагнер не мог даже ожидать.
— Вам что-нибудь не ясно, полковник? — Канарис явно наслаждался произведенным эффектом.
— Никак нет, экселенц.
— Учтите, полковник, я делаю вам ценный подарок. Поэтому и от вас потребую как можно быстрее образумить этого провинциального хитреца Бориса. Пусть и не мечтает, что ему и дальше удастся вилять и заигрывать с англичанами. У нас нет времени для церемоний...
Вскоре после этого разговора германская колония в Софии пополнилась «экспертом по вопросам торговли» доктором Отто Делиусом. Что ж, нацистские концерны, такие, как «Герман Геринг», «Фарбениндустри», «АЕГ», все шире развертывали свои коммерческие операции в Болгарии, и появление еще одного представителя делового мира «третьего рейха» ни у кого не вызвало удивления.
Высокий, представительный мужчина с интеллигентной внешностью и аристократическими манерами, доктор Делиус быстро нашел дорогу в софийский свет. И лишь несколько человек среди высшего болгарского командования да руководители полиции знали, что «коммерсант» занимает достаточно высокий, хотя и засекреченный, пост «офицера для связи ОКВ при болгарском генеральном штабе», а точнее — главного резидента абвера. В распоряжении доктора Делиуса была даже собственная группа радистов, которые обеспечивали ему связь с Берлином, не спрашивая на то ничьего разрешения.
Впрочем, Вагнер-Делиус не слишком перегружал свои рации шифрованной перепиской. Недели проходили за неделями, а задача, поставленная Канарисом, по-прежнему была далека от завершения. Правда, «коммерсанту» удалось привлечь к работе нескольких болгарских политических деятелей. На заседаниях Народного собрания уже целая группа депутатов, в которую входили не только старые нацистские агенты Цанков и Кожухаров, но и Дени Костов, Минков, Шишков, с пеной у рта доказывала
необходимость «тесного сотрудничества с «третьим рейхом». Их выступления подхватывались газетами «Днес», «Слово», «Зора», чьи редакторы получили на сей счет достаточно категорические указания от директора полиции безопасности Павлова — с ним доктор Дели-ус без труда нашел общий язык через посредничество его коллеги из военной разведки Николы Костова. И все же заключение договора между Германией и Болгарией затягивалось: царь Б,орис и его премьер Филов продолжали занимать уклончивую позицию.Неяркий торшер рядом с письменным столом подчеркивал густые тени, притаившиеся в углах просторного кабинета резидента абвера. Сверкающий зеленым глазом огромный «Телефункен» заполнял комнату мягкими, грустными звуками. Передавали «Времена года» Вивальди, одного из любимых композиторов Делиуса. Откинувшись в глубоком кресле, он, казалось, целиком погрузился в музыку, забыв о Костове и Павлове, почтительно притихших напротив на большом кожаном диване. Мелодия оборвалась, и резкий, со скрипучими нотками недовольства голос хозяина, прозвучавший в наступившей тишине, заставил офицеров вздрогнуть:
— Итак, господа, вы считаете, что ваш политический режим идеален, поскольку вам удалось разделаться с оппозицией. «Самобытная болгарская система, нечто вроде сухой воды», — как утверждает этот ваш неудавшийся болтун от археологии Филов. — Немец не считал нужным скрывать издевку.
— Но, господин доктор, — осторожно вставил Костов, помнивший о желании Делиуса никогда не упоминать его воинского звания и обращаться к нему как к гражданскому лицу, — это действительно так. Народное собрание целиком на стороне правительства...
Доктор Делиус не дал ему закончить:
— Тогда как понимать последнее выступление депутата Любена Дюгмеджиева? «Только тогда, когда мы будем опираться на... пакт о ненападении и помощи с СССР, на такое высокое покровительство, чтобы нынче внуки наших освободителей снова охраняли нашу свободу, только тогда мы сможем сохранить нейтралитет Болгарии», — на память процитировал он. — Уж не потому ли, что правительство согласно с этой коммунистической пропагандой, оно проявляет нелояльность к рейху? У меня начинает складываться именно такой вывод, который, безусловно, придется довести до сведения моего руководства в Берлине.
Скрытая угроза, которую Павлов почувствовал в словах Делиуса, подстегнула обычно предпочитавшего держаться на втором плане шефа полиции безопасности:
— Мы неоднократно информировали господина доктора, что при теперешнем настроении среди населения враждебные изменения в нашей политике по отношению к России чреваты неприятными осложнениями. В некоторых кругах еще слишком сильны порочные чувства «славянского братства» к большевикам...
— Как вы знаете, господин Делиус, весь наш аппарат брошен на то, чтобы в кратчайший срок искоренить нездоровые настроения,— поспешил поддержать полковник Костов.
Делиус взял стоявшую на столе рюмку, понюхал ароматный коньяк и сделал маленький глоток.
— Вот именно, в кратчайший срок,— со значением повторил он. — Но будет, лучше, если мы скоординируем наши усилия в этом направлении... Я считаю, что приезд в Софию московской футбольной команды представит для этого отличную возможность...
Павлов и Костов, как по команде, недоуменно вскинули глаза на довольно усмехнувшегося полковника Отто Вагнера.
...За семнадцать лет службы в департаменте полиции Никола Гешев успел сменить немало разных кабинетов. Но по-настоящему он нашел себя, когда стал начальником отделения «А», занимавшегося «внутренней политической разведкой», а проще говоря, преследованием и уничтожением коммунистов и тех, кто сочувствовал им. «Работает как вол»,— одобрительно отозвался о Гешеве шеф полиции безопасности Павлов в беседе с резидентом абвера.