Журнал «Вокруг Света» №07 за 1992 год
Шрифт:
Высокогорное пастбище Бургучак только после первого июля принимает к себе чабанов. А в конце августа и в начале сентября вынуждает их спуститься вниз, так как становится холодно. И могилы вновь остаются одни.
Красный тюфяк
Киргизская мать еще до рождения ребенка готовит для него особый тюфячок.
Матрасик для младенца должен быть мягким, но не слишком, чтобы тот в нем не утопал и не потел от жары. Он должен быть мягким, но и упругим: младенец должен свободно и ровно лежать на его поверхности. И, конечно, тюфячок не должен бояться сырости: дело, как известно, молодое.
Так из чего же мастерят такой тюфячок?
Весной красный бурьян растет буйно. Его длинными сочными листьями лакомятся домашние животные. Но основной ствол быстро вытягивается вверх и быстрее, чем другие травы, становится твердым. Красный бурьян относится к грубым кормам.
Достигнув высоты в метр, верхняя часть ствола обраСтаст множеством тоненьких стебельков. И на этих стебельках появляются густые и очень маленькие тоненькие кругленькие листочки-цветочки.
Постепенно они начнут краснеть, а осенью становятся совсем красными, даже издали заметны. И сам ствол краснеет. Отсюда и название — кызыл куурай.
Осенью ствол становится совсем крепким и сухим и идет на топливо. И сухи его красные листочки-цветочки. В это время их собирают и еще немного подсушивают. Тогда они делаются воздушными и легонькими, как пух.
Этими красными тоненькими кругленькими листочками плотно набивают маленький тюфячок для младенца, и он натягивается, как будто воздухом надут.
За те два-три года, пока на тюфячке спит младенец, красные листочки не ломаются, не крошатся и не прессуются. Они все время такие, словно их только вчера собрали: всегда сухие и влагу почти не принимают. И при этом всегда держат нормальную температуру.
Много чего преподносит сама природа людям. Только надо знать. Киргизы живут среди природы, и им без такого знания никак нельзя.
Тайтуре Батыркулов
Кресты Беленджера
Мурада Магомедова в Махачкале не было. Говорят, летом его всегда трудно застать в городе, что, впрочем, и неудивительно, он же археолог, а археологи летом в поле, в поиске, и если что-то находят, потом весь год живут только этим, тщательно исследуют находки, показывают друг другу на конференциях, а в свободное время пишут статьи и книги.
Книга Мурада Магомедова (Магомедов М.Г. Живая связь эпох и культур, 1990.) попала ко мне случайно и в счастливую минуту; она на сей раз привела в любимый Дагестан, а потом в кумыкское селенне Чирюрт... Чирюрт — селение как селение, ничего особенного, в нем я бывал и раньше, бывал, как многие, ни о чем не догадываясь, ничего не ведая. Не задумываясь даже, что означает слово «чирюрт».
Там, где сомкнулись равнина и горы; там, где буйный Сулак утихает и его берега покрывают песок с галькой; там, где кончаются горные дубравы и начинается степь, прикрытая редким кустарником; там, на границе двух миров — равнины и гор,— нашел себе место Чирюрт.
О его почтенном возрасте ничто не говорит: смотри — не увидишь. Скорее наоборот, все говорит о его молодости. Поэтому-то, видимо, я и проезжал мимо. Небольшая ГЭС. Кого она удивит в конце XX века? Как и ее водохранилище, кажущееся заросшим озером среди гор? Одноэтажные домики с обыденным обликом, выглядывающие
из зелени садов, тоже совсем не архитектурное чудо, ради которого стоит останавливать машину. Даже мечеть, сверкающая краской, смотрится точно так же, как любая другая сельская мечеть — их ныне предостаточно в Дагестане.Словом, в Чирюрте все будничное, простое. Правда, в названии слышится птичья игра звуков — чирюрт, чирюрт; «чир» — по-тюркски «стена», а «юрт» — «селение», выходит, «стена у селения». Или «селение у стены». Но что это за стена?
О ней-то я и узнал в Москве, из книги Мурада Магомедова, тогда и захотелось посмотреть все самому. Показывал стену Зайналабид Батырмур-заев, ученик Мастера, сельский учитель и блестящий знаток истории Дагестана (наверное, мы доживем до того времени, когда сможем познакомиться с его замечательной диссертацией). Зайнал привел меня в Чирюрт и, словно по райскому саду, долго водил по выжженной земле, оживленно рассказывая и рассказывая.
Поток сведений обрушивался водопадом, и — что ценно! — иные исторические факты можно было тут же, на месте, проверить, потрогать руками, например... Потрогать руками время — о таком только мечтают.
...На окраине Чирюрта один из переулков заканчивается шлагбаумом: кто-то перегородил улицу, чтобы скот не уходил к горе. За шлагбаумом — степь и каменистый проселок, подернутый низкой травой. Проселок взбирается к подножию хребта и теряется за ним.
Хребет, вернее его гребень, очень необычный. Его при сотворении неведомые силы разрезали вдоль, и южная половина от этой операции сползла вниз, отчего другая, северная половина, получилась с одного бока отвесной — неприступной стеной.
Подрезанным выглядит склон горы на самом верху. Его-то еще в давние времена и не оставили незамеченным. Не случайно именно здесь более полутора тысяч лет назад появился город, один из первых на Северном Кавказе. Лучшего места не придумать: просторная километровая площадка, позади нее неприступные горы, сбоку река, а впереди бескрайняя степь, уходящая за горизонт. Вся как на ладони.
Древние строители лишь завершили то, что не успела природа: чуть продолжили горы. Примерно на километр тянется массивная стена, та самая, которая позже дала имя Чирюрту.
Сам же город назывался иначе — Беленджер. Он был вторым по величине и первым по значению в покрытой тайнами Хазарии.
Собственно о Хазарии, о ее городах и людях известно немного. И долго не знали, что в этих знаниях достоверное, а что плод воображений: легенды и факты в науке — далеко не одно и то же. Мурад Магомедов своими раскопками, кажется, открыл еще одну забытую страницу в истории человечества. Нам оСтастся лишь прочитать ее. И поспорить. Ради истины, конечно.
Тем более что о Беленджере ученые спор вели давно. Этот цветущий город упоминался византийцами и арабами, о нем хорошо знали римские, а потом и генуэзские купцы. Однако из наших современников никто не ведал, где находится город из легенды, что стало с ним? Следы его, казалось, навсегда стерло время, как и память о самих тех временах.
Высказывалось даже мнение, что этого города никогда и не было. Мол, Беленджером древние называли территорию нынешнего равнинного Дагестана.
Город-миф?! Что ж, были и такие. Собственно, вся Хазария долго была скорее мифом, чем реальностью. Слишком мало, ничтожно мало сохранилось о ней сведений. Все утеряно.