Журнал «Вокруг Света» №07 за 1992 год
Шрифт:
— Они сказали, что рак. Знаем мы этот «рак». Он еще полстраны уложит. На улице жарило солнце, гул ел и машины, откуда-то звучал ритмичный «рэп», а здесь, в здании автостанции, гулял могильный холод от каждого слова этого обреченного.
— Вы извините, ребята, — сказал парень, — вижу, что иностранцы, так что терять мне нечего. А высказаться ой как хочется...
И наш новый знакомый рассказал свою бесхитростную историю. СПИД он подхватил год назад, неясно от кого. Когда узнал, хотел руки на себя наложить, а потом изменил свое решение и начал... мстить людям за то, что он, молодой и симпатичный, был приговорен расплачиваться за грехи всего общества. Первой он заразил девушку, которую
— Доктор сказал — осталось не больше недели. Еще успею повидать мать...
На восток
В назначенный день мы чуть было не опоздали в международный аэропорт Лос-Анджелеса — самолет Эндрю отправлялся в 8 утра. Запыхавшиеся, мы вбежали в зал вылета и сразу же увидели наших знакомых, которые уже собирались идти на регистрацию.
— Ну вот,— сказал Эндрю,— я уж подумал, вы струсили. Держите ключ и запоминайте номер машины. Впрочем, вы ее сразу узнате — ищите самый обшарпанный «шевроле» на стоянке возле «Макдональдса»...
Коричневый двухдверный «шевроле» нам действительно искать долго не пришлось. Кроме того, что автомобиль был крошечный и здорово помятый, у него были особые приметы: канадский номерной знак и дорожный код Австралии, наклеенный на заднем стекле. Итак, двум русским без водительских прав и с визой № 1 в паспорте (Виза № 1 не позволяет свободно путешествовать по США. Выдается дипломатам, журналистам и кагэбэшникам.) предстоит сесть за руль автомобиля, угнанного (судя по всему) на Аляске, с канадским номером и австралийской наклейкой, а ехать придется по США... Не слишком ли пестрый коктейль получается?
Делать нечего: назвался груздем... Непроизвольно озираясь, открываем дверь, садимся вовнутрь и... размышляем, что же делать дальше.
— Кажется, кто-то хвастал, что здорово водит машину, — произнес я.
— Что-то тут управление не очень похоже на жигулевское, — пробормотал Стас и принялся рассматривать панель с незнакомыми обозначениями.
Слава Богу, наши добрые самаритяне из Австралии оставили в «бардачке» инструкцию — как завести и как остановить строптивый «шевроле». Больше всего нас заинтриговали слова: «Если после 50 миль в час услышите подозрительный свист — поменяйте передачу на пониженную. И последнее — будьте осторожны в пустыне: «старичок» здорово перегревается».
После нескольких попыток мы с горем пополам вырулили со стоянки, чертыхнувшись, заплатили два доллара на выезде и потихоньку покатили в сторону хайвэя, стараясь никого не задевать. После двух нелепых торможений и неуместных рывков под красный свет я почувствовал, что шансы на благополучный автопробег исчезают на глазах:
— Может, бросим эту рухлядь, Стас?
— Прорвемся,— ответил побледневший Стас, вцепившись в баранку.
На хайвэй в сторону Лас-Вегаса мы выскочили неожиданно, вернее, нас вытолкнули на него. И тут мы поняли, что все наши представления об интенсивном движении — полная ерунда по сравнению с тем, что увидели на лос-анджелесском интерстейте. Все это напоминало кошмарный видеофильм — машины спереди, сзади, по бокам; все звуки слились в единое жужжание моторов и шин. Мы гнали со скоростью 70 миль в час, что было нарушением, но снизить скорость не могли — нас подпирали идущие сзади машины. Мы едва успевали прочитывать дорожные знаки и следить за тем, как бы не уйти в неверный поворот (это было бы трагедией!). Иногда мы выдыхались и снижали темп — тут же кто-то сигналил и с ревом обходил нашего «старикана», показывая жестом сквозь стекло, насколько оцениваются наши умственные способности. Полтора часа продолжалась эта кошмарная гонка, пока мы не покинули инфернальную зону Большого Эл-Эй и не встали на единственную дорогу — хайвэй через пустыню Мохаве. Уф-ф! Лос-Анджелес с его удушливой жарой, смогом и семьюдесятью городами-спутниками остался позади.
Бензин и терпение перегревшегося мотора кончились одновременно. Мы встали где-то на полпути до Лас-Вегаса, возле маленькой заправочной станции в пустыне.
На заправке росла пальма, но не было совершенно ничего попить. «Шевроле» хлебнул свою дозу горючего, мы же лишь облизнули потрескавшиеся губы. Через десять минут нам хотелось отдать сто долларов за запотевшую банку «коки».
Из подъехавшего «пикапа» вывалили двое типов навеселе.
— Что случилось, мужики? — развязно спросил краснолицый парень в джинсах и клетчатой ковбойке.
— Да вот — мотор перегрелся.
— А откуда сами будете? — спросил он, почуяв акцент: в такую жару не было сил старательно выговаривать слова.
— Русские мы.
— А-а, русские! — злорадно воскликнул парень, — «булшит» (Bullshit — довольно грязное ругательство.), значит.
Не расслышавший обидного слова, Стас возразил:
— Нет, мы не большевики!
— Да я знаю: вы не большевики, вы — «булшит».
И тут среди безмятежного воздуха американской доброжелательности мы почувствовали зловещее дыхание агрессивной и тупой злобы, словно подул ветер из казанских «моталок» или люберецких подвалов.
— А сам-то ты кто, придурок? — не церемонясь спросил я, когда понял, что драки не миновать.
— Тедди! Ты слышал, что этот сукин сын сказал? — заорал краснорожий, повернувшись к дружку.
Это было его роковой ошибкой: переглянувшись друг с другом, мы вдруг вспомнили о своем главном преимуществе — родном языке, которого эти ублюдки не знали.
«Начинаем первыми. Ты врежь «краснорожему», а я займусь вторым»,— вот суть наших экспресс-переговоров.
Очумевшие от незнакомой речи, наши недруги непростительно замешкались... Бить их оказалось до обидного несложно. После того, как напарник «краснорожего» закатился за пыльное колесо пикапа, мы ринулись к своему «шевроле», включили зажигание, и, как в плохом фильме, мотор, конечно, заработал.
До самого Лас-Вегаса мы не успокаивались и бурно, как мальчишки, вспоминали происшедшее: «А я ему — р-раз! Нет, это я ему — р-раз!»
В Лас-Вегас мы прибыли поздно вечером. Чтобы не ломать голову и зря не колесить по городу, подъехали к самому «центровому» отелю «Золотые ворота» и сняли номер за 25 долларов. Во-первых, это страшно дешево для отеля такого класса, а во-вторых, мы надеялись на безумное везение в казино, выпадающее новичкам.
Играли мы до первых петухов. За ночь подержали в своих руках несметные суммы (по советским масштабам). Был момент, когда «однорукого бандита» прорвало, и он насыпал нам целое ведро долларов; был другой — когда мы швыряли в какую-то мельницу целые горсти долларовых жетонов (а ну-ка, умножь каждый на официальный курс рубля) и ничего не выиграли. К утру мы брели по главной улице среди придурковато пляшущих огней казино в проклинали капиталистов, выудивших из наших карманов почти всю наличность. И тут на тротуар выскочила какая-то экс-красотка в чем-то, отдаленно напоминавшем мини-юбку, и принялась затягивать нас вовнутрь:
— Ребята, я все вижу — продулись в дым. Не грустите, айда в наше заведение — у нас бесплатная выпивка и офигенная лотерея! Зажав в руке последнюю десятку (эх, пропадать — так с музыкой!), мы зашли в зал, где нас действительно начали бесплатно поить и уговаривать сыграть «хотя бы разок». В конце концов, нас, упирающихся, подвели к одной из машин и сказали «по секрету», что это — самая везучая. Десятка разменялась на десять жетонов. Девять из них ушли в никуда, а последний вызвал бурный «долларопад». Неужели, еше одна сказка Лас-Вегаса? Мы щедро бросили на чай советчице и, совершенно обессиленные, отправились в гостиничный номер.
Проснулись аж к обеду — куда спешить, когда ты на собственных «колесах»? Однако жизнь, как водится, внесла свои коррективы в наши автомобильные планы. Первое, что мы заметили, когда подошли к стоянке — синенький скромный кусочек бумаги, прижатый стеклоочистителем к стеклу «шевроле». В этом посланьице, подписанном неким сержантом Эк-хартом, хозяину машины рекомендовалось немедленно объявиться в местный полицейский участок. Ясненько, значит, кто-то где-то спохватился. А жаль! Так не хотелось расставаться с нашим двухдверным «стариканом», в котором, кстати, еще плескалось бензина долларов на двадцать.