Журнал «Вокруг Света» №08 за 1983 год

Авторы международного проекта учили местных крестьян сажать деревья на песке. Отчаявшиеся, перенесшие страшную засуху люди сначала не верили в удачу. Но вот результат, а он стоит больше, чем годы пропаганды.

Нимы, чудо-деревья, привезенные из Индии, вымахали за это время на восьмиметровую высоту. Между аллеями зеленеют поля проса — основной зерновой культуры, возделываемой в Сахеле. Урожайность на защищенных лесополосами полях вдвое больше, чем на пространствах, открытых суховеям. А всего здесь высажено шестьдесят километров лесозащитных полос.

Белые птицы размером с курицу, но на длинных ногах и с длинными клювами бродят по песку среди редких деревьев рядом с пасущимся скотом. Отдыхают на деревьях стервятники с разинутыми от жары клювами. Белые птицы нисколько их не боятся, они заняты делом: ловят спугиваемых стадом насекомых.

Главная цель всех этих международных проектов — добиться, чтобы страны Сахеля смогли сами себя обеспечивать продовольствием к 2000 году. Для этого нужно восстановить — и не нарушать впредь — природное равновесие. И если вдруг засуха повторится, ей надо уметь противостоять. Ученые ведут поиски эффективного метода контроля над засухой.

...На реке Маджа два года назад сооружена с международной помощью плотина Мозаге. В образовавшемся водохранилище в весенний период дождей собирается тридцать пять тысяч кубометров воды. От водохранилища берут начало семь каналов. Влагой пользуются двадцать пять тысяч крестьян. Создание водохранилища позволяет собирать по два урожая в год проса-сорго, хлопчатника. Здесь, в сердце Сахеля, где каждая капля воды на вес золота!

К сожалению, масштабы опустынивания значительно превосходят фронт борьбы с этим нежелательным экологическим процессом. Проводимые же мероприятия — посадка лесов, закрепление песков, рытье колодцев — локальны, а подчас эпизодичны. Основная причина — слаборазвитость стран Сахельского пояса, правительства которых вынуждены принимать помощь различных международных организаций и западных государств. Но эта помощь носит скорее характер благотворительности. Финансовое «донорство» не позволяет проводить в Сахеле широкой борьбы с опустыниванием.

И все же то, что предпринимают сегодня в Сахеле, приносит плоды. В буквальном и переносном смысле. Но работы остается — непочатый край.

Ниамей — Уагадугу — Москва Леонид Круглов, корр. «Сельской жизни» — специально для «Вокруг света»

Побеги кебрачо

Г раница между Бразилией и Парагваем приобретает зримые черты лишь там, где эти страны разделяют реки Парана и Парагвай. Но и их мутные, в быстринах и водоворотах, потоки не мешают пограничным жителям наведываться за рубеж, чтобы купить то, что у соседей дешевле. Не мешают и вовсе переселиться по каким-либо соображениям. На парагвайской стороне живут уже сотни тысяч бразильцев, привлеченных сравнительно недорогой землей и прозванных бразилвайцами. А на бразильской стороне испанскую речь и принятый в Парагвае индейский язык гуарани можно услышать почти так же часто, как и португальский.

Сейчас, когда началось заполнение водохранилища ГЭС Итайпу, сооружаемой на Паране обеими странами, водная преграда между ними стала шире. Но вместе с плотиной появился и мост. Так что это взаимопроникновение, если верить бразильской печати, даже усилилось. Мои личные наблюдения очень скромны, поскольку в районе парагвайской границы я был всего лишь один раз. Но все же там произошла встреча, которая оставила глубокую память.

...На остановке междугородного автобуса у поселка строителей ГЭС отдельно от группы бразильцев стояли два человека с широкими индейскими скулами и прямыми черными волосами. В общем-то, кровь аборигенов течет и в жилах многих бразильцев, однако эти двое говорили по-испански. Точнее, они изредка обменивались репликами. Невольно я стал к ним прислушиваться: информация из Парагвая скудна. Советским журналистам диктатура виз не дает. Неохотно дают визы и пишущей братии из других стран.

В тот момент Парагвай занимал мои мысли и по другой причине. Я только что просмотрел местную газету. Ее первую полосу занимали в основном фотографии: девицы, добившиеся известности или, наоборот, попавшие в затруднительное положение. И... трупы. На самом крупном снимке было изображено тело молодого человека в истерзанной одежде, крови и заметных ожогах, которые остаются, если к коже приложили сигарету. Канадский журналист Майкл Кренфорд найден убитым в парагвайском городке Педро-Хуан-Кабальеро.

Этот городок находится на самой границе с Бразилией и широко известен как центр контрабанды, перевалочный пункт в международной торговле наркотиками, а также как самая крупная колония беглых нацистов. Именно там живет в последние годы врач-изувер Менгеле, получивший от диктатора Стресснера парагвайское гражданство. Конечно, не он один. Несмотря на вполне легальный статус, гитлеровские последыши стараются избегать особого внимания, и сколько-нибудь подробного описания быта и деятельности этого осколка «третьего рейха» в прессе не попадалось. Канадский журналист, по мнению газеты, пытался преодолеть кольцо защиты колонии и поплатился за это очень сурово. Парагвайская полиция, однако, напрочь отвергла эти предположения. Она характеризовала Кренфорда как обыкновенного пьяницу и бродягу, намекая, что он, видимо, связан с торговлей наркотиками, которая и довела его до беды. Версия в принципе возможная. Убийство, хотя и таинственное, для городка Педро-Хуан-Кабальеро — событие ничем из ряда вон не выходящее. Я бы тоже забыл о нем на другой день, когда бы не встреча на автобусной остановке.

В разговоре парагвайцев я услышал название пресловутого городка и не мог удержаться от искушения.

— Простите, вы не из Педро-Хуан-Кабальеро? — спросил я их.

— Нет, сеньор,— равнодушно ответил один.

Вместо «равнодушно» можно было сказать «невозмутимо» или «бесстрастно». Удивительна способность индейцев с их крупными, словно вырезанными из ствола кебрачо, чертами выразительных лиц сохранять деревянную невозмутимость.

Второй парагваец на минуту задержал на мне взгляд, и мой европейский вид вызвал у него интерес. Причину он мне под конец объяснил.

— А почему вы спрашиваете? Из-за убийства? — Он кивнул на газету.

Отвечаю, что я советский журналист. Это вроде бы их немного расшевелило. Но холодность в глазах осталась. Теперь я понимаю, что то было не предубеждение, естественное для людей, выросших в атмосфере тотальной антикоммунистической пропаганды, а недоверие. Оно было оправданным, это недоверие. Парагвайцы всегда вынуждены сохранять настороженность. За границами страны живет треть парагвайцев, причем люди, настроенные к режиму недружественно. А потому Стресснер организовал за рубежом густую сеть агентуры. В самом Парагвае пятьдесят тысяч стражей порядка, в том числе шестнадцать тысяч штатных агентов политического сыска и еще сотни тысяч информаторов, осведомителей. На гуарани их зовут «мбареты». Ими кишат и сопредельные территории. За последние годы шпионы Стресснера похитили в Аргентине около пятидесяти человек. Среди них — первый секретарь Парагвайской компартии Антонио Майдана и его соратник Эмилио Роа.

Вот почему незнакомый человек вызывает у парагвайцев естественное недоверие.

И для меня был элемент риска — они тоже могли оказаться сотрудниками департамента расследований, политической полиции Парагвая. А если они были не «мбареты», могли оказаться контрабандистами, фигурами в тех местах нередкими. Половина оборотного капитала Парагвая, как утверждают специалисты, занята на черном долларовом рынке. Перепродажа и переправка через границу, например, автомобилей, особенно ворованных,— целая отрасль парагвайской индустрии. Ей вообще свойственно экспортировать то, что она не производит. На контрабандной торговле, в том числе наркотиками, составила состояние правящая верхушка страны — тридцать пять генералов и сотни две полковников. Да и сам Стресснер нажил около миллиарда долларов отнюдь не трудами праведными. Контрабандистов на службе у парагвайского режима не меньше, чем полицейских.

Словом, с самого начала разговора недоверие было обоюдным. Вышло как-то само собой, что мы отодвинулись от остальных ожидающих и заговорили вполголоса. Второй парагваец, как мне кажется, все же допускал, что я тот, за кого себя выдаю.

— Если вас интересует, почему погиб канадец, — сказал он, — отвечу — потому, что действовал в одиночку. В Парагвае — это верная смерть. И дело не только в том, что у нацистов своя испытанная служба безопасности. Их тщательно охраняет парагвайская полиция.